Тютчев как империалист
Оставляя в стороне старца Филофея («Третий Рим, а четвертому не бывать»), Пушкина («То братский спор славян…») и Чаадаева (тот вообще католик), Федора Ивановича Тютчева можно назвать первым русским геополитиком в европейском смысле слова. Замечательный поэт, которого помнят за грозу в начале мая (где грозными аллитерациями «гр-р-р» и «р-р-р» предвосхищена гремучая слава ГРУ и прочих гордых спецслужб нашего Отечества), на самом деле написал еще множество очень интересных текстов под условным названием «Россия и Запад».
Тексты эти, по царственной небрежности гения, так и не были своевременно опубликованы по-русски. Впрочем, к своим удивительным стихам Тютчев тоже относился без пиетета. Чем сильно отличался от более поздних и менее даровитых эпигонов.
В геополитике он был искренен и свеж, как в стихах. И этим тоже выгодно отличался от патриотов позднейшего разлива.
Короче, цитата. В сентябре 1849 г. Ф.И.Тютчев предвидит «…два великих провиденциальных факта, которым предлежит… открыть в Европе новую эру. Эти два факта суть: 1) окончательное образование великой православной империи, законной империи Востока, одним словом – России будущего, осуществленное поглощением Австрии и возвращением Константинополя; 2) соединение двух Церквей, восточной и западной. Эти два факта, по правде сказать, составляют один, который вкратце сводится к следующему: православный император в Константинополе, повелитель и покровитель Италии и Рима; православный папа в Риме, подданный императора».
Кем-кем, а крохобором Федор Иванович не был. Губа у него не дура.
Справедливости ради надо сказать, что на Константинополь Екатерина Великая замахивалась задолго до Тютчева — еще в 70-х годах восемнадцатого века, когда формировалась внешнеполитическая доктрина «греческого проекта». Но Тютчев был первым, кто так легко и естественно выдохнул эти роскошные амбиции прямо в лицо Западной Европе. И у него было на то минимум два серьезных основания.
Со времен Екатерины Европа успела погрузиться во мрак переворотов, революций и террора, из которого потом вынырнул омытый кровью Наполеон. Тютчевская же Россия, во-первых, выстояла утесом православия и самодержавия над беспорядочным морем европейских смут (образ из его стихов). А во-вторых, когда настала пора, она же, Россия, поставила на место и лично неистового корсиканца, вернув пришибленной Европе свободу и монархический порядок. Другого порядка Тютчев и представить себе не мог.
Так что, когда матерый дипломат (двадцать лет службы в Германии, знакомство с Гете, дружба с Шеллингом, привычка писать прозу по-французски, стихи по-русски, а устные политические дискуссии вести по-немецки) выставил свои тезисы перед изумленной Европой, той было о чем задуматься.
Задумаемся и мы.
Начать с того, что Тютчев обращался к Западу как европеец. Он пишет в западной традиции свободной политической полемики. Или памфлета. Его тексты написаны и опубликованы по-французски. Реже — по-немецки. Там же, на Западе, они и обсуждались – весьма эмоционально, надо сказать. А у нас – ни ветерка, ни дуновения. В России Ф.И. Тютчев – в лучшем случае тонкий лирик с уклоном в философию (немецкое влияние), светский лев, скандальный многоженец и тесть славянофила Аксакова.
Будучи европейцем до мозга костей, он не понимал, почему России отказывают в этом естественном праве. Более того, он верил, что Европа самим ходом истории будет вынуждена припасть к целительной твердыне России, где единственно сохранился дух истинного христианства, не разъеденного ересями западного рационализма, гуманизма, либерализма и обожествления человеческой личности.
Посмотреть на современные проповеди Александра Дугина или митрополита Кирилла – ну прямо у Тютчева списано.
Так, да не так.
Аудитория уже не Запад, а мы. Не вовне протягивают руку с предложением христианской любви и защиты наши геополитики, а вовнутрь. Не по-английски, по-немецки или по-французски они несут свое слово истины, а исключительно по-нашенски. Может, по совковым причинам сызмала языкам не обучены? Может, и поэтому. Но важнее другое: никому на Западе их размышления давно не интересны. Да они и сами не надеются там на понимание.
Их задача прямо противоположна тютчевской. Тот был уверен в конкурентоспособности (извините за современный термин) русской державной идеологии и открыто предлагал ее в качестве лекарства для заблудшего Запада – «...льет примирительный елей». Эти, напротив, остро сознают свою неконкурентоспособность, до смерти боятся идущих с Запада призраков «оранжевой революции» и пытаются защитить свой идейный мирок, оборотившись к границе бронированными задницами. Авось, на наш век хватит елея прокормиться, а там – хоть трава не расти.
Тютчев был империалист в самом высоком (и трагичном) смысле слова. Он кровью сердца писал примерно тот же текст, что начертан у статуи Свободы в США. Насчет сирых и обиженных со всего мира, которым Русский Царь и Русская Вера обещают защиту, утешение, процветание и свободу. Неважно, способна ли тогда была Россия, способны ли сегодня США выполнить то, что обещают. Тютчев верил, что способна и обязана. И отцы-основатели верили. Это чувствуется по тексту.
А наши патриоты – не верят. Они не зовут людей к себе – наоборот, изо всех сил отталкивают. Не только иностранцев, но и своих еще недавних единоверцев. Все им мерещатся враги и предатели, еретики да изменники, пятая колонна да мировая закулиса, мигранты да диверсанты. Некоторая утрата имперского величия, не так ли?
Тютчев вел наступательные бои – и его тексты на Западе с интересом публиковали. У нас сегодня ведутся бои сугубо оборонительные — и сильное независимое слово стремятся упрятать под спуд. Некоторая утрата инициативы, вы не находите?
Тютчев говорит об объединении восточного и западного христианства. Эти, наоборот, бегут от католиков как черт от ладана, предпочитая евразийский союз с самым фанатичным исламским мракобесием. Некоторая деградация в подборе союзников, вам не кажется?
Тот был органичный экспансионист, эти – органичные изоляционисты. Тот шел к незнакомцам с христианской любовью, хотя и по-тютчевски язвительной; эти – с мстительной ненавистью закручивают газовый кран бывшим братьям в морозную зимнюю пору.
В интернете, который изобрели американцы, они поносят Америку. На телевидении, которое пришло к нам из Европы, они поливают Европейский Союз. На газетных полосах, сверстанных по западным технологиям, они предрекают Западу неизбежную и скорую смерть.
Да полно вам, господа. Это все уже было 150 лет назад. И смотрелось тогда гораздо убедительнее.
Тютчев, по крайней мере, видел русский мир расширяющимся в Европу, несущим туда новую мощную веру и мысль. Нынешние патриоты хлопочут на сужающемся пятачке замусоренного идейного пространства, тряпочками затыкая щели от сквозняков и агрессивно растопыривая локотки: «Вас здесь не стояло!».
Тютчев оставил после себя великие стихи на русском языке – в том числе и на имперскую тему. Идейный багаж наших геополитиков укладывается в одно простое четверостишие:
Того гляди, застудит жопу
Сквозняк из европейских стран.
Скорей закрой окно в Европу —
И прорубай в Туркменистан!
Кстати, а что стало с «провиденциальными фактами» нашего славного поэта? Через пять лет несносные англичане, вступив, вопреки тезису о неизбежной европейской раздробленности, в военный союз с французами и прочими деятелями глобальной закулисы, нанесли России обидное поражение в Севастополе. После чего западная полемика вокруг тютчевских прозрений стихла сама собой. Кто-то из европейцев поставил язвительный диагноз: «Исполинские бредни».
Ну так хоть исполинские! Русский космизм, известное дело. Мелочиться не любим. Но у этих-то, нынешних, и бредни даже какие-то мелкотравчатые. Второй свежести.
Ей-богу, за державу обидно. Если аристократы – то самоучки. Если фашисты – то из Люберец. Если патриоты – то на полставки. Если национал-большевики — то сплошь эдички.
В общем, был русский державник Федор Тютчев, стал советский державник Сергей Михалков.
Господи, да что ж мы измельчали-то так?!
Обсудить "Тютчев как империалист" на форуме
Тексты эти, по царственной небрежности гения, так и не были своевременно опубликованы по-русски. Впрочем, к своим удивительным стихам Тютчев тоже относился без пиетета. Чем сильно отличался от более поздних и менее даровитых эпигонов.
В геополитике он был искренен и свеж, как в стихах. И этим тоже выгодно отличался от патриотов позднейшего разлива.
Короче, цитата. В сентябре 1849 г. Ф.И.Тютчев предвидит «…два великих провиденциальных факта, которым предлежит… открыть в Европе новую эру. Эти два факта суть: 1) окончательное образование великой православной империи, законной империи Востока, одним словом – России будущего, осуществленное поглощением Австрии и возвращением Константинополя; 2) соединение двух Церквей, восточной и западной. Эти два факта, по правде сказать, составляют один, который вкратце сводится к следующему: православный император в Константинополе, повелитель и покровитель Италии и Рима; православный папа в Риме, подданный императора».
Кем-кем, а крохобором Федор Иванович не был. Губа у него не дура.
Справедливости ради надо сказать, что на Константинополь Екатерина Великая замахивалась задолго до Тютчева — еще в 70-х годах восемнадцатого века, когда формировалась внешнеполитическая доктрина «греческого проекта». Но Тютчев был первым, кто так легко и естественно выдохнул эти роскошные амбиции прямо в лицо Западной Европе. И у него было на то минимум два серьезных основания.
Со времен Екатерины Европа успела погрузиться во мрак переворотов, революций и террора, из которого потом вынырнул омытый кровью Наполеон. Тютчевская же Россия, во-первых, выстояла утесом православия и самодержавия над беспорядочным морем европейских смут (образ из его стихов). А во-вторых, когда настала пора, она же, Россия, поставила на место и лично неистового корсиканца, вернув пришибленной Европе свободу и монархический порядок. Другого порядка Тютчев и представить себе не мог.
Так что, когда матерый дипломат (двадцать лет службы в Германии, знакомство с Гете, дружба с Шеллингом, привычка писать прозу по-французски, стихи по-русски, а устные политические дискуссии вести по-немецки) выставил свои тезисы перед изумленной Европой, той было о чем задуматься.
Задумаемся и мы.
Начать с того, что Тютчев обращался к Западу как европеец. Он пишет в западной традиции свободной политической полемики. Или памфлета. Его тексты написаны и опубликованы по-французски. Реже — по-немецки. Там же, на Западе, они и обсуждались – весьма эмоционально, надо сказать. А у нас – ни ветерка, ни дуновения. В России Ф.И. Тютчев – в лучшем случае тонкий лирик с уклоном в философию (немецкое влияние), светский лев, скандальный многоженец и тесть славянофила Аксакова.
Будучи европейцем до мозга костей, он не понимал, почему России отказывают в этом естественном праве. Более того, он верил, что Европа самим ходом истории будет вынуждена припасть к целительной твердыне России, где единственно сохранился дух истинного христианства, не разъеденного ересями западного рационализма, гуманизма, либерализма и обожествления человеческой личности.
Посмотреть на современные проповеди Александра Дугина или митрополита Кирилла – ну прямо у Тютчева списано.
Так, да не так.
Аудитория уже не Запад, а мы. Не вовне протягивают руку с предложением христианской любви и защиты наши геополитики, а вовнутрь. Не по-английски, по-немецки или по-французски они несут свое слово истины, а исключительно по-нашенски. Может, по совковым причинам сызмала языкам не обучены? Может, и поэтому. Но важнее другое: никому на Западе их размышления давно не интересны. Да они и сами не надеются там на понимание.
Их задача прямо противоположна тютчевской. Тот был уверен в конкурентоспособности (извините за современный термин) русской державной идеологии и открыто предлагал ее в качестве лекарства для заблудшего Запада – «...льет примирительный елей». Эти, напротив, остро сознают свою неконкурентоспособность, до смерти боятся идущих с Запада призраков «оранжевой революции» и пытаются защитить свой идейный мирок, оборотившись к границе бронированными задницами. Авось, на наш век хватит елея прокормиться, а там – хоть трава не расти.
Тютчев был империалист в самом высоком (и трагичном) смысле слова. Он кровью сердца писал примерно тот же текст, что начертан у статуи Свободы в США. Насчет сирых и обиженных со всего мира, которым Русский Царь и Русская Вера обещают защиту, утешение, процветание и свободу. Неважно, способна ли тогда была Россия, способны ли сегодня США выполнить то, что обещают. Тютчев верил, что способна и обязана. И отцы-основатели верили. Это чувствуется по тексту.
А наши патриоты – не верят. Они не зовут людей к себе – наоборот, изо всех сил отталкивают. Не только иностранцев, но и своих еще недавних единоверцев. Все им мерещатся враги и предатели, еретики да изменники, пятая колонна да мировая закулиса, мигранты да диверсанты. Некоторая утрата имперского величия, не так ли?
Тютчев вел наступательные бои – и его тексты на Западе с интересом публиковали. У нас сегодня ведутся бои сугубо оборонительные — и сильное независимое слово стремятся упрятать под спуд. Некоторая утрата инициативы, вы не находите?
Тютчев говорит об объединении восточного и западного христианства. Эти, наоборот, бегут от католиков как черт от ладана, предпочитая евразийский союз с самым фанатичным исламским мракобесием. Некоторая деградация в подборе союзников, вам не кажется?
Тот был органичный экспансионист, эти – органичные изоляционисты. Тот шел к незнакомцам с христианской любовью, хотя и по-тютчевски язвительной; эти – с мстительной ненавистью закручивают газовый кран бывшим братьям в морозную зимнюю пору.
В интернете, который изобрели американцы, они поносят Америку. На телевидении, которое пришло к нам из Европы, они поливают Европейский Союз. На газетных полосах, сверстанных по западным технологиям, они предрекают Западу неизбежную и скорую смерть.
Да полно вам, господа. Это все уже было 150 лет назад. И смотрелось тогда гораздо убедительнее.
Тютчев, по крайней мере, видел русский мир расширяющимся в Европу, несущим туда новую мощную веру и мысль. Нынешние патриоты хлопочут на сужающемся пятачке замусоренного идейного пространства, тряпочками затыкая щели от сквозняков и агрессивно растопыривая локотки: «Вас здесь не стояло!».
Тютчев оставил после себя великие стихи на русском языке – в том числе и на имперскую тему. Идейный багаж наших геополитиков укладывается в одно простое четверостишие:
Того гляди, застудит жопу
Сквозняк из европейских стран.
Скорей закрой окно в Европу —
И прорубай в Туркменистан!
Кстати, а что стало с «провиденциальными фактами» нашего славного поэта? Через пять лет несносные англичане, вступив, вопреки тезису о неизбежной европейской раздробленности, в военный союз с французами и прочими деятелями глобальной закулисы, нанесли России обидное поражение в Севастополе. После чего западная полемика вокруг тютчевских прозрений стихла сама собой. Кто-то из европейцев поставил язвительный диагноз: «Исполинские бредни».
Ну так хоть исполинские! Русский космизм, известное дело. Мелочиться не любим. Но у этих-то, нынешних, и бредни даже какие-то мелкотравчатые. Второй свежести.
Ей-богу, за державу обидно. Если аристократы – то самоучки. Если фашисты – то из Люберец. Если патриоты – то на полставки. Если национал-большевики — то сплошь эдички.
В общем, был русский державник Федор Тютчев, стал советский державник Сергей Михалков.
Господи, да что ж мы измельчали-то так?!
