Проклятое настоящее
"Если бы то, о чем говорится в заявлении "Мемориала", соответствовало действительности, то этот вопрос ни при каких обстоятельствах не оставили бы без внимания президент Чечни Алу Алханов и глава правительства Рамзан Кадыров. Но кому-то хочется добиться нагнетания здесь напряженности...", — заявил 7 июня уполномоченный по правам человека в Чеченской Республике Нурди Нухажиев.
Вот он — идеальный символ веры идеального чиновника! Если начальство о чём-то не знает — или не говорит, что знает, — то того самого, о чём не говорят, не существует в природе.
Но в чём же уличил "Мемориал" чеченский, не побоимся этого слова, омбудсмен?
В том, чем "мемориальцы" занимаются скоро уже пятнадцать с лишком лет, а кто и больше. Найдена в подвале брошенная тюрьма, а в ней послания, оставленные узниками. Надписи на стенах и на нарах. "Баксан Арун Мухад... Ислам Ца-Ведено... Висита Гойский... Поселок Мичурина Шаваев Мохмад... Салам братья Село Джалка Рустам Самбиев... Мадаев... Мага и Русик здесь были... Раиса Зайнаб Кулсум". Последние три имени — женские. Такие следы находили в разных местах, начиная с Соловков, родины ГУЛАГа.
Разница в том, что эти надписи совсем свежие. Сами же тюремные камеры расположены в Грозном, в подвале здания, откуда на днях, 26 мая, снялась и отбыла Оперативная группа МВД РФ Октябрьского района.
На следующий же день — в субботу! — сюда была направлена бригада строителей для сноса здания.
В понедельник, 29 мая, об этом от "мемориальцев" узнали бывшие узники, содержавшиеся в тех подвалах, родственники людей, которые там "исчезли". Сотрудница "Мемориала" Наталья Эстемирова обратилась в администрацию, РОВД и прокуратуру Октябрьского района с требованием немедленно прекратить разрушение, направить должностных лиц для обследования помещений и поиска возможных следов преступлений.
В тот день разрушение продолжалось, и никто из представителей власти не приехал. Но там поработали бывший узник Алавди Садыков, Астемир Мурдалов, отец "исчезнувшего" Зелимхана Мурдалова, Шамхан Хайсумов, брат "исчезнувшего" Шарипа Хайсумова, журналисты местного телевидения, фотокорреспонденты, правозащитники... В брошенных кабинетах следователей и оперов они обнаружили разнообразные документы, в том числе — "Фотоальбом лиц, представляющих оперативный интерес КМ ОГ ВОГО и П МВД РФ по Октябрьскому району г. Грозного", начатый 26 июля 2002 года, а в нём — более сотни фотографий...
До Оперативной группы, начиная с 2000 года, эти здания занимал Октябрьский временный отдел внутренних дел (ВОВД).
Место это приобрело мрачную славу — немало задержанных "исчезли" именно в Октябрьском ВОВДе. Здесь "работал" единственный сотрудник российских силовых структур, осуждённый за причастность к исчезновению человека. 2 января 2001 житель Грозного 26-летний Зелимхан Мурдалов был доставлен в Октябрьский ВОВД, а затем бесследно "исчез". Сотрудники ВОВД отвечали родственникам Зелимхана, что тот был освобожден и сам ушел. Было возбуждено уголовное дело, и выяснилось, что документы об освобождении подделаны, а допрашивал Мурдалова опер из Нижневартовска Сергей Владимирович Лапин. Допрашивал он так, что в камеру Зелимхана принесли уже в агонии. Потом его куда-то унесли... По ходу следствия из дела исчезла значительная часть материалов, и в результате перед судом предстал один только Лапин. Может, и с ним бы обошлось, но Лапин — оперативный позывной "Кадет" — вздумал угрожать Анне Политковской, напечатавшей статьи об этом деле... В итоге он пошёл "паровозом" в единственном из тысяч дел об "исчезновениях", доведённых не то что до суда — до определения обвиняемого. 29 марта 2005 года Лапин был признан виновным по статьям 286-ой, часть 3, пункты "а", "б" (превышение должностных полномочий, повлекшее существенное нарушение прав и законных интересов гражданина, совершенное с применением насилия или угрозой его применения), 111-ой, часть 3, пункт "а" (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, совершенное группой лиц по предварительному сговору), и 292-ой (служебный подлог) Уголовного кодекса РФ и приговорен к одиннадцати годам строгого режима. А в декабре 2005 года прокуратура Чеченской Республики возбудила уголовное дело против начальников Лапина — командира сводного отряда милиции из Ханты-Мансийского автономного округа Прилепина и его заместителя Минина.
Но судьба Зелимхана Мурдалова осталась неизвестной, тело его не обнаружено, и статьи "похищение человека" в приговоре Лапину нет. Судьбы, по крайней мере, десятков "исчезнувших" прослеживаются до этого здания, а дальше — неизвестность.
Неудивительно, что и родственники пропавших без вести, и те из бывших узников, кому удалось выжить, и правозащитники направились в покинутое милиционерами здание, чтобы обследовать его в поисках каких-то следов "исчезнувших".
И вот теперь прокурор Чеченской Республики Кузнецов пытается их опровергать, правда, более осторожно, чем уполномоченный по правам. Прокурор всего лишь назвал "несоответствующими действительности" "утверждения правозащитного центра "Мемориал" о том, что здание, где дислоцировался ВОВД, после его освобождения не было обследовано должным образом". "На этой территории находился изолятор временного содержания ВОВД, который функционировал официально и не являлся никаким секретным объектом", — сказал Кузнецов.
Поправим некоторые акценты. Во-первых, хотя для прокуратуры этот объект не был секретным, сотрудники ВОВД неплохо хранили свои тайны от прокурорских работников. Когда пришли проверить, не содержится ли в здании якобы "освобождённый" Мурдалов, прокурорских мурыжили на проходной столько времени, сколько понадобилось, чтобы вывезти его в неизвестном направлении. А другого узника — учителя Алавди Садыкова, которому при задержании подкинули взрывчатку — при визитах проверяющих переводили в другую камеру. Тут, право, было что прятать: Алавди на допросе отрезали ухо. Через 80 дней его пришлось освободить. "Далеко пошло известие, что я — учитель, тут содержусь. Учителя начали протестовать. Начальник говорит: «Скажи, что боевики отрезали тебе ухо, иначе живым отсюда не выйдешь. Что же мне остается делать? Через три дня приходит Лозицкий, прокурор. Рядом тот стоит, который говорит: "Не дай бог не так скажешь". Прокурор спрашивает: «Как заживает ухо?» Не спрашивает - где случилось, как, почему..."
Но это было во времена ВОВД, существование при котором такого "изолятора временного содержания" было хотя бы формально законным.
Но временный отдел уже не один год как упразднён, и здания заняла Оперативная группа. А при оперативных структурах МВД изоляторы не создаются — только при структурах милиции общественной безопасности. Делается это затем же, зачем следственные изоляторы переданы из МВД в Минюст — чтобы не оставлять задержанных, подследственных, заключённых в полном распоряжении дознавателей, оперов, следователей. Что бывает, если за ними нет никакого контроля — смотри выше...
А вот даты на стенах камер и на нарах, одни свежие, другие закрашенные, но проступающие сквозь краску: "27 марта 06 г ... 18.11.05 ... 15.05.06 ... 28.01.05 ... 2006 м 04 ... Г 06 м 04 ... 2005 ... 11 марта 2005 г ... май 2006 г ... ... 24.03.05 ... 14.07.2005". Получается, что эта тюрьма работала до мая этого года, т.е. до вывода Оперативной группы из Грозного. И в это время она была уж точно незаконной. А если прокурор ничего не говорит о судьбе "изолятора" после того, как ВОВД был упразднён, то и слово "секретный" не кажется лишним.
Осторожный в высказываниях прокурор, кстати, присутствовал на встрече правозащитников с Алу Алхановым 25 мая, когда "мемориальцы", среди прочего, обратили внимание на то, что некоторые федеральные структуры покидают места дислокации в Грозном, и эти места необходимо обследовать с участием работников прокуратуры, правоохранительных органов и правозащитных организаций.
Какова была реакция властей? Мягко говоря, неспешной…
Вместо следователей — строители, вместо осмотра места преступления — снос здания.
Но вечером 29 мая сюжет о подвалах, о надписях, о найденных документах прошел по республиканскому телевидению. А 30 мая к зданию пожаловали представители районной администрации, республиканской прокуратуры, милиции, саперы и фээсбешники. Прокурорские потребовали передать им "Фотоальбом" — оказалось, что он "может оказаться полезным при расследовании уголовных дел по исчезновению людей в Октябрьском ВОВД" — и другие документы. Вечером сюда прибыли военные, которые подобрали все валявшиеся бумаги.
На следующий день оказалось, что надписи в камерах в подвале уничтожены — там кто-то поджёг автомобильные покрышки, и копоть закрыла надписи. А рабочие продолжали сносить здание...
Как всё-таки непрерывна история России! Вот так же в конце восьмидесятых местное чеченское начальство боялось произносить слово "Хайбах" — название села, где в дни депортации были убиты сотни человек. И точно так же в те же годы искали и расшифровывали надписи с именами узников Соловецкого лагеря особого назначения. Только теперь дистанция сократилась — кажется, что "проклятое прошлое" стало настоящим.
Автор — член правления общества «Мемориал»
Фотографии предоставлены обществом "Мемориал"
