О колбасе колбасной, суверенной демократии и экономной экономике
Сразу обозначу свою позицию: я «за» суверенную демократию. И еще я за то, чтобы каждое утро солнце вставало на востоке.
На рубеже 80-тых годов был выдвинут лозунг — «Экономика должна быть экономной!» Наш остроумный народ сразу добавил: «А масло должно быть масляным!» Дружно, хотя и негромко посмеялись над шуткой, которая по отношению к нам шуткой в тот момент не являлась. Хозяйки, которым в то дефицитное время перепадал продукт под названием «масло», знали, что жарить на нем нельзя – слишком много в нем воды и слишком мало «масляности». А в сметане наполовину (судя по количеству воды при отстое) не хватало «сметанности». И «докторскую колбасу» люди ели (куда денешься?), а кошки – нет. Потому что в отличие от людей кошки читать не умеют и принимают или не принимают продукт в зависимости от вкуса и генетического инстинкта. Это была наша «неэкономная» экономика. А хотелось нормальной, естественной, «экономной экономики», когда можно было бы без талонов и очередей, за деньги, повсеместно, а не только в столичных городах приобрести необходимые «масляные» продукты.
К сожалению, основной политический упор был сделан на прилагательном, а не на существительном. Прилагательные выдумывали, а самой экономикой так и не занимались. Совсем недавно эту тему своевременно оживили сериалом «Брежнев». Особенно сочным выглядел эпизод с колбасой! Какие многозначительные бездействия были совершены вокруг этого батона, и как это напомнило сегодняшние идеологические манёвры некоторых партактивистов!
Тогда тоже принимались красивые программы. По экономическому ускорению (предварительная версия удвоения ВВП), о том, что каждый житель страны к 2000 году должен жить в отдельной квартире (никуда не денешься от аналогии с национальным проектом по жилью) и, естественно, продовольственная (ещё один национальный проект…). Только никак не доходили руки до реального производственного процесса — до того цеха, где изготавливалась «неколбасная» колбаса и где напрочь отбивалось элементарное желание работать (на те деньги, которые платили, купить уже ничего нельзя было, а талоны выдавали по месту жительства, а не по месту работы), производить что-либо более «колбасное», отличное от спущенного сверху ассортимента. Но планы выполнялись и проценты (не выборные, производственные) "достигались". А колбаса и масло постепенно исчезали и наконец исчезли совсем. А следом пропали водка, зубной порошок и мыло, а там и вся экономика. А без экономики не стало и страны. Той, в которой мы родились. Потому что без колбасы современные страны не существуют.
У демократии много признаков. Но главный – право голоса у народа (демоса), право публично высказываться и принимать решения по важным для него вопросам. И чем важнее вопросы, по которым он имеет право говорить и решать, тем «демократичнее демократия». Важнейший из этих вопросов – вопрос о власти. Если есть у народа право выбирать себе власть — можно говорить о наличии демократии. Любое прилагательное перед словом «демократия» – народная, закрытая, управляемая, суверенная, фиолетовая – это степень «колбасности», существительное, без которого прилагательное самостоятельного смысла не имеет.
Поэтому начинать надо с продукта. Есть ли в настоящее время в России демократия? Есть. Выбираем ведь! Да, уже не губернаторов, но еще мэров. Да, весной в регионах уже нельзя было голосовать «за» или «против» «Родины» (кто-то за нас уже внес изменения в политический ассортимент), но в Алтайской республике за «Родину» еще можно было отдать свой голос. Да, «Партия пенсионеров» после томской победы подверглась обезглавливанию за недостатки в поведении лидеров. И теперь нам предлагают продукт под тем же названием, но с меньшим количеством мяса и большим количеством наполнителя. Да, следующей осенью уже не будет одномандатных округов при выборах в Госдуму, но остались партийные выборы. Да, политических партий останется заметно меньше после своенравной чистки Федеральной регистрационной службой, но что-то будет. Да, исчезла графа «против всех», то есть покупателю–избирателю установили более предсказуемые нормы поведения: если заходишь в магазин, то обязан купить ту колбасу, которая предложена. Просто зайти, посмотреть и не купить, тем более написать в жалобную книгу, что желательно бы подновить ассортимент, — нельзя. Но это еще не пустые полки 91-го года. Магазинам еще позволено работать в убыток, хотя на 2-3 товарах трудновато набрать обороты…
Если уж нам так необходимо иметь прилагательное к демократии, то в настоящее время наиболее подходящим выглядит слово «убывающая» (Если бы советское руководство ввело в оборот этот термин — более точный, более честный, — глядишь, вздрогнули бы от диагноза, и судьба Союза сложилась бы по-другому.)
Убывающая демократия. В таком сочетании имеется практический смысл: оно обозначает ту черту, за которую можно заскочить, если власть (и Администрация президента, и правительство, и Парламент) будут продолжать законодательные и исполнительные действия в проторенном направлении.
Никто не подталкивал нас в 70-80-тые годы. К распаду в 1991 году страна пришла самым суверенным образом. Потому что слишком много внимания уделяла прилагательным — «развитой социализм», «социализм с человеческим лицом», "построенный окончательно и бесповоротно" — и забыли про существительное – колбасу.
Пусть экономика будет экономной (или конкурентоспособной), но пусть будет! Пусть демократия будет суверенной, но пусть будет демократия! Единственное, чего не должно быть – прилавков, перед которыми гражданин остается один на один с «неколбасной» колбасой.
Современная страна — а Россия имеет и право, и возможность быть современной страной — без права выбора в магазине и на избирательном участке долго протянуть не сможет. Исторически проверенный факт на собственном национальном опыте.
P. S. По моим наблюдениям, «русские» – это единственная в мире нация, обозначенная прилагательным. Не от того ли наша склонность уделять прилагательным столько внимания, в то время как полезнее заниматься существительными?
Автор — профессор, депутат Государственной думы
