Анна Политковская погибла в «горячей точке»

Есть такая вещь – "горячая точка". В «горячей точке» Чечне в 1997 году было принято торговать людьми. Это вовсе не значит, что все чеченцы торговали людьми. Наоборот – торговало абсолютное меньшинство. Но ездить по Чечне было опасно.

В «горячей точке» под названием Южная Осетия в 1992 году на Зарской дороге грузинские бандиты расстреляли 36 женщин, стариков и детей. Это вовсе не значит, что все грузины расстреливали осетин. Наоборот – осетин расстреливало абсолютное меньшинство грузин. Но эхо от того расстрела висит над Грузией до сих пор.

В ту же самую «горячую точку», в осажденный Цхинвали, оголодавший и сожравший все, что было, финка привезла гуманитарную помощь. И один из осетинских полевых командиров эту финку изнасиловал. Это не значит, что все осетинские полевые командиры насиловали постоянно финок. Наоборот – это случилось всего один раз.

Но "горячая точка" – это место, где нет власти, где люди делают, что хотят. Это место, где люди поступают не так, как им велит закон, а так, как им велит совесть. А так как совесть есть не у всех, то и получается "горячая точка".

Россия под руководством президента Путина незаметно превратилась в "горячую точку". В ней присутствует один из главных признаков "горячей точки": в ней люди могут делать все, что угодно, и ничего им за это, как правило, не бывает. В ней президент и его ближайшее окружение могут отобрать ЮКОС, и ничего им не будет. В ней сын министра обороны может задавить женщину, и ничего ему не будет.

И не то чтобы эта вседозволенность существовала только для Кремля. В Казбековском районе республики Дагестан глава местной администрации Амир Азаев на глазах людей приставил пистолет к голове местного сумасшедшего и выстрелил (Азаеву не понравилось, что его жертва смеялась и называла его «гусем») – и ничего. В Саратовской области, в селе Балаково, местный участковый Легошин забрал парня из семьи, с которой враждовал, через три часа вернул его мертвым – и ничего. В Новосибирске в подъезде зарезали высокопоставленного сотрудника РФФИ Сергея Королько, специализировавшегося на торговле конфискатом – это даже не стало новостью. Нет ни одного импортера, который не пострадал бы от действий мелких правоохранительных шаек, конфискующих и продающих часы, оргтехнику, мобильники, - и только однажды «Евросеть» подняла крик.

Всем все можно. А когда можно убить любого - то рано или поздно происходит убийство, которое обнажает весь беспредел системы. Таким убийством стало убийство Анны Политковской. Она все-таки погибла в «горячей точке»: только не на Кавказе, а на Лесной.

Я не думаю, что Анну Политковскую убили, чтобы предотвратить какую-то публикацию. Свободная пресса что-то решает только в свободном обществе. В несвободном она – как пятое колесо в телеге, и ни на что наши статьи не влияют, особенно если учесть, что единственной аудиторией, способной принимать решения, является президент Путин, а президент Путин любую попытку незнакомых ему людей о чем-то что-то сказать воспринимает как попытку дезинформации.

Я не думаю, что Анну Политковскую убили в подарок Кадырову. У Кадырова слишком высок уровень ответственности. Он вбухал десятки миллионов долларов в чеченские стройки, чтобы стать президентом Чечни, и вряд ли стал бы менять свою нынешнюю главную цель на труп – пусть очень враждебного – журналиста. Это для Кадырова несопоставимые вещи – президентство и Политковская.

Москва не его территория, ему не надо светиться в Кремле, ему слишком важно мнение Путина.
Я боюсь, что у нас слишком много известных убийств, воспринимавшихся как политические, оказались делом рук отморозков. Старовойтову убил «тамбовский» депутат, полагавший, что она может помешать его политическим планам. Юшенкова – авантюрист, опасавшийся, что тот помешает ему делить деньги Березовского. Черкизовский рынок взорвали радетели русского народа.

Поэтому очень возможно, что убийство Анны Политковской будет раскрыто. И обнаружатся там какие-то свои Квачковы или персонажи вроде тех, что убили Козлова.

Но есть одна вещь, которая не будет раскрыта никогда. Среда, в которой обитают все эти Квачковы или террористы с Черкизовского рынка, – это весьма специфическая среда, буквально кишащая информаторами и агентами ФСБ. Как правило, эти агенты заранее знают о планах националистов. Поэтому их так быстро и берут – как взяли, например, того же Квачкова или членов РНЕ, спустивших с рельс поезд «Москва-Грозный».

Однако их обычно берут после. А не до. Это демонстрирует, во-первых, хорошую работу органов, а во-вторых, наглядно показывает публике весь ужас надвигающегося на Россию национализма, от которого спасти может, разумеется, только президент Путин.

Убийство Анны Политковской объективно выгодно тем, кто хочет, чтобы Путин остался на третий срок. И мы так никогда и не узнаем, воспользовались ли они нравами, царящими в «горячей точке», которой благодаря Путину стала Россия. Или им так случайно повезло.