История с помилованием
Российские правозащитники и общественные деятели продолжают давить на президента Путина, уговаривая его помиловать ученых Игоря Сутягина и Валентина Данилова. Это уже как минимум четвертое обращение к гаранту Конституции.
И не подумайте, что я — против. Наоборот, будь на то моя воля, я бы каждый день обращалась к президенту с аналогичной просьбой. Почему? Я уверена на сто процентов, что Сутягин и Данилов достойны помилования. Во-первых, потому что они не виноваты в государственной измене. А во-вторых, потому что не стоит ученых держать в тюрьме, лучше их использовать по назначению. Но поскольку я — не правозащитник, то меня в этой истории с помилованием раздражает то, что развитие событий пошло по наихудшему сценарию. И я не знаю, что с этим делать. Может быть, наш президент не любит, когда его слишком уговаривают?
Оба ученых, чья невиновность подтверждается независимыми экспертами, чьи судебные процессы проходили с многочисленными нарушениями закона, приговорены к большим срокам наказания. Игорь Сутягин – к 15 годам заключения, Данилов — к 13 годам. Оба не признают своей вины. Но поддерживают просьбу о помиловании, с которой к Владимиру Путину обратились правозащитники. В соответствии с существующим порядком они направили свои прошения в областные комиссии по помилованию.
В ответ ученые были признаны злостными нарушителями режима. Конечно, не из-за того, что направили прошения. А для того, чтобы президент их не помиловал. Игорь Сутягин был помещен на три месяца в ПКТ. У него нашли мобильный телефон. В прошлом году ученого сажали в ШИЗО за то, что в его вещах нашли сим-карту. Тогда эта «находка» совпала по времени с письмом из Европейского суда по правам человека, которое пришло в колонию на имя Сутягина. Не вызывает сомнений, что и в первый и во второй раз нарушения режима были спланированными провокациями. Не такой человек Сутягин, чтобы рисковать и держать у себя запрещенные предметы.
Архангельская колония, где он отбывает свой срок – «красная» зона. За ним постоянно следят его сокамерники и обо всем докладывают начальству. Сутягин это прекрасно знает, но предпочитает не жаловаться и принимать все выпадающие на его долю испытания с достоинством и терпением. В письмах домой он описывает тюремные злоключения с изрядной долей юмора.
Вот отрывок из последнего письма, датируемого 23 февраля этого года: «Я теперь знаю, что моя копия прошения то ли от Велихова, то ли от Кучерены 29.01 поступила в Администрацию президента, а оттуда 1.02 в президентское управление по обращениям граждан. Откуда я это знаю? Да я сам видел ксерокопию-факс этой ксерокопии со штампами. Тут с 14-го по 19-е была целая череда встреч с разными официальными лицами из ИК-1 [исправительная колония, где сидит Сутягин — З.С.] и Архангельской области, которые все показывали мне эти копии моей копии и требовали объяснительные, как моя копия была послана, да кому я об этом говорил, кто как на это реагировал (я уж притомился объяснять, что они сами отказались взять ее у меня для отправки через спецчасть и сказали мне слать обычной почтой)…криминал пытались найти у меня, мол, нелегальными путями слал.
Ну знаете ли, если уж почтовый ящик, висящий аккурат напротив штаба учреждения, считать нелегальным, то меня точно надо считать Папой Карло. В ЭТОМ смысле история с бдительностью чекистов, 9 месяцев пытавшихся ущучить меня (гос.измена!) за предоставление американцу газеты с выступлением Горбачева, повторяется…»
Простая история. Дело о помиловании Сутягина и Данилова начало стремительно раскручиваться. Кроме правозащитников, подключились члены Общественной палаты. Перед самым Новым Годом в Архангельскую колонию приехал сотрудник Уполномоченного по правам человека РФ. Так Владимир Лукин среагировал на просьбу академика Юрия Рыжова навестить осужденного ученого. После визита своего сотрудника уполномоченный заявил, что готов поддержать просьбу о помиловании ученого.
Делать нечего: администрации колонии нужно готовить характеристику на осужденного Сутягина. О том, что претензий к нему нет, в июле прошлого года мне рассказывал начальник колонии Шабан. Кстати, его почему-то недавно из Архангельской колонии уволили. А жаль, он страусов в колонии разводил. Так вот, претензий нет, но одно взыскание «за хранение сим-карты» имеется. Вероятно, руководству колонии посоветовали посмотреть повнимательнее, а нет ли за ученым какого еще криминала? Вот и стали выяснять, каким образом письмо в Общественную палату попало.
Выяснили. Получилось неубедительно. Искали-искали. Нашли мобильный телефон. И упрятали ученого на 3 месяца в ПКТ.
Из письма Игоря Сутягина домой: «…теперь можно перейти к моей нынешней тюрьме (это помещение камерного типа). Обстоятельства и анализ причин моего попадания сюда оставляю на потом, СОВСЕМ НА ПОТОМ. В целом же ситуация такова, что я признан злостным нарушителем режима и живу теперь под крышей.
Попавшись в подлую ловушку,
Сменив невольно место жительства,
Как волк, кормлюсь через кормушку,
И охраняюсь, как правительство.
Начались мои три месяца здесь вечером 13 февраля, должны закончиться 13 мая (если не будет незапланированных продлений). Режим содержания в ПКТ отличается от режима в штрафном изоляторе тем, что я могу иметь при себя некоторые необходимые вещи, в числе коих я прежде всего числю письменные принадлежности…. При поступлении в ПКТ переодевают полностью и дают даже казенные трусы, нательное белье (и штаны, куртку, так что на мне сейчас своего только носки да тапки… За шесть месяцев пребывания в ПКТ разрешается только одно КРАТКОСРОЧНОЕ свидание…»
Просили о милосердии, получили ПКТ.
Похожая ситуация и у Валентина Данилова: в феврале он получил сразу два взыскания за нарушения режима. В результате администрация колонии признала его злостным нарушителем режима и не рекомендовала к помилованию.
Все эти подробности в сжатой форме авторы письма изложили Путину. Они обратили внимание на то, что, похоже, «ФСБ всеми силами противодействует освобождению Сутягина и Данилова». А президент как «глава огромной страны и верующий человек» должен воспользоваться своим конституционным правом на помилование.
А как же быть с тем, что чекисты бывшими не бывают? И Путин, как правило, всегда соглашается с действиями своих коллег по прежней работе? Думаю, правозащитники это знают и все-таки снова пишут письмо. Впрочем, у них нет другого выхода. Они хотят вытащить своих подопечных из заключения. У них своя работа. У президента — своя.
Обсудить "История с помилованием" на форумеИ не подумайте, что я — против. Наоборот, будь на то моя воля, я бы каждый день обращалась к президенту с аналогичной просьбой. Почему? Я уверена на сто процентов, что Сутягин и Данилов достойны помилования. Во-первых, потому что они не виноваты в государственной измене. А во-вторых, потому что не стоит ученых держать в тюрьме, лучше их использовать по назначению. Но поскольку я — не правозащитник, то меня в этой истории с помилованием раздражает то, что развитие событий пошло по наихудшему сценарию. И я не знаю, что с этим делать. Может быть, наш президент не любит, когда его слишком уговаривают?
Оба ученых, чья невиновность подтверждается независимыми экспертами, чьи судебные процессы проходили с многочисленными нарушениями закона, приговорены к большим срокам наказания. Игорь Сутягин – к 15 годам заключения, Данилов — к 13 годам. Оба не признают своей вины. Но поддерживают просьбу о помиловании, с которой к Владимиру Путину обратились правозащитники. В соответствии с существующим порядком они направили свои прошения в областные комиссии по помилованию.
В ответ ученые были признаны злостными нарушителями режима. Конечно, не из-за того, что направили прошения. А для того, чтобы президент их не помиловал. Игорь Сутягин был помещен на три месяца в ПКТ. У него нашли мобильный телефон. В прошлом году ученого сажали в ШИЗО за то, что в его вещах нашли сим-карту. Тогда эта «находка» совпала по времени с письмом из Европейского суда по правам человека, которое пришло в колонию на имя Сутягина. Не вызывает сомнений, что и в первый и во второй раз нарушения режима были спланированными провокациями. Не такой человек Сутягин, чтобы рисковать и держать у себя запрещенные предметы.
Архангельская колония, где он отбывает свой срок – «красная» зона. За ним постоянно следят его сокамерники и обо всем докладывают начальству. Сутягин это прекрасно знает, но предпочитает не жаловаться и принимать все выпадающие на его долю испытания с достоинством и терпением. В письмах домой он описывает тюремные злоключения с изрядной долей юмора.
Вот отрывок из последнего письма, датируемого 23 февраля этого года: «Я теперь знаю, что моя копия прошения то ли от Велихова, то ли от Кучерены 29.01 поступила в Администрацию президента, а оттуда 1.02 в президентское управление по обращениям граждан. Откуда я это знаю? Да я сам видел ксерокопию-факс этой ксерокопии со штампами. Тут с 14-го по 19-е была целая череда встреч с разными официальными лицами из ИК-1 [исправительная колония, где сидит Сутягин — З.С.] и Архангельской области, которые все показывали мне эти копии моей копии и требовали объяснительные, как моя копия была послана, да кому я об этом говорил, кто как на это реагировал (я уж притомился объяснять, что они сами отказались взять ее у меня для отправки через спецчасть и сказали мне слать обычной почтой)…криминал пытались найти у меня, мол, нелегальными путями слал.
Ну знаете ли, если уж почтовый ящик, висящий аккурат напротив штаба учреждения, считать нелегальным, то меня точно надо считать Папой Карло. В ЭТОМ смысле история с бдительностью чекистов, 9 месяцев пытавшихся ущучить меня (гос.измена!) за предоставление американцу газеты с выступлением Горбачева, повторяется…»
Простая история. Дело о помиловании Сутягина и Данилова начало стремительно раскручиваться. Кроме правозащитников, подключились члены Общественной палаты. Перед самым Новым Годом в Архангельскую колонию приехал сотрудник Уполномоченного по правам человека РФ. Так Владимир Лукин среагировал на просьбу академика Юрия Рыжова навестить осужденного ученого. После визита своего сотрудника уполномоченный заявил, что готов поддержать просьбу о помиловании ученого.
Делать нечего: администрации колонии нужно готовить характеристику на осужденного Сутягина. О том, что претензий к нему нет, в июле прошлого года мне рассказывал начальник колонии Шабан. Кстати, его почему-то недавно из Архангельской колонии уволили. А жаль, он страусов в колонии разводил. Так вот, претензий нет, но одно взыскание «за хранение сим-карты» имеется. Вероятно, руководству колонии посоветовали посмотреть повнимательнее, а нет ли за ученым какого еще криминала? Вот и стали выяснять, каким образом письмо в Общественную палату попало.
Выяснили. Получилось неубедительно. Искали-искали. Нашли мобильный телефон. И упрятали ученого на 3 месяца в ПКТ.
Из письма Игоря Сутягина домой: «…теперь можно перейти к моей нынешней тюрьме (это помещение камерного типа). Обстоятельства и анализ причин моего попадания сюда оставляю на потом, СОВСЕМ НА ПОТОМ. В целом же ситуация такова, что я признан злостным нарушителем режима и живу теперь под крышей.
Попавшись в подлую ловушку,
Сменив невольно место жительства,
Как волк, кормлюсь через кормушку,
И охраняюсь, как правительство.
Начались мои три месяца здесь вечером 13 февраля, должны закончиться 13 мая (если не будет незапланированных продлений). Режим содержания в ПКТ отличается от режима в штрафном изоляторе тем, что я могу иметь при себя некоторые необходимые вещи, в числе коих я прежде всего числю письменные принадлежности…. При поступлении в ПКТ переодевают полностью и дают даже казенные трусы, нательное белье (и штаны, куртку, так что на мне сейчас своего только носки да тапки… За шесть месяцев пребывания в ПКТ разрешается только одно КРАТКОСРОЧНОЕ свидание…»
Просили о милосердии, получили ПКТ.
Похожая ситуация и у Валентина Данилова: в феврале он получил сразу два взыскания за нарушения режима. В результате администрация колонии признала его злостным нарушителем режима и не рекомендовала к помилованию.
Все эти подробности в сжатой форме авторы письма изложили Путину. Они обратили внимание на то, что, похоже, «ФСБ всеми силами противодействует освобождению Сутягина и Данилова». А президент как «глава огромной страны и верующий человек» должен воспользоваться своим конституционным правом на помилование.
А как же быть с тем, что чекисты бывшими не бывают? И Путин, как правило, всегда соглашается с действиями своих коллег по прежней работе? Думаю, правозащитники это знают и все-таки снова пишут письмо. Впрочем, у них нет другого выхода. Они хотят вытащить своих подопечных из заключения. У них своя работа. У президента — своя.
