Пострелять из маузера Дзержинского
Следует признать, что Владимир Путин добился своего. После того как Кремль пригрозил объявить мораторий на исполнение Россией Договора по обычным вооруженным силам в Европе (ДОВСЕ) и отверг американские предложения по сотрудничеству в области ПРО, Запад застыл в испуганном недоумении. Генсек НАТО попросил разъяснений и выразил робкую надежду, что Россия все же не выйдет из ДОВСЕ. Кондолиза Райс не скрывала своего разочарования тем, что Кремль столь холодно принял предложения Белого дома относительно противоракетной обороны, которые привез недавно в Москву министр обороны США Роберт Гейтс. «Я не понимаю, почему вы не хотите сотрудничать по противоракетной обороне, которая дает вам возможность защитить свой народ и территорию от ракетных угроз со стороны государств, против которых сдерживание может не сработать", - недоумевала госсекретарь.
В самом деле, если руководствоваться чисто военной логикой, последние эскапады Владимир Путина выглядят более чем странно. Взять хоть угрозу выхода из ДОВСЕ. Договор в его адаптированном варианте безусловно выгоден России. Уместно вспомнить, что подписанный в 1990 году этот договор первоначально устанавливал лимиты для развертывания тяжелых вооружений (танков, бронемашин, боевых самолетов и артиллерийских систем) на территории стран НАТО и Варшавского договора. Таким образом, каждая из сторон получала гарантию, что у потенциального противника не будет физической возможности сконцентрировать достаточно сил и средств, чтобы осуществить агрессию. Государства Европы могли быть уверены, что конфликты не будут разрешаться с помощью силы. Но потом развалился Варшавский договор, а следом и СССР. Был разработан адаптированный вариант договора, где лимиты вводились не для военных союзов, а для каждой отдельной страны. И это было довольно выгодно для России. По крайней мере, установленные для нашей страны лимиты значительно превышали существующие объемы тяжелых вооружений российской армии.
Правда, подписанный в 1999 году адаптированный ДОВСЕ сопровождался дополнительными договоренностями, которые включали и российские обязательства вывести вооружения из Грузии и Молдавии. И эти обязательства Москва не выполнила. Государства НАТО не ратифицировали ДОВСЕ. Однако вопреки тому, что говорил Путин, страны Североатлантического альянса соблюдают объявленные лимиты. Не наблюдается и опасной концентрации войск в приграничных районах. Спрашивается, зачем табуретки ломать, если очевидно, что концентрации враждебных сил нет?
Если Россия всерьез озабочена вопросами военной безопасности, то последнее, что ей следовало бы делать, это угрожать выходом из ДОВСЕ. Ведь государства НАТО теперь многократно превосходят Россию по обычным вооружениям. Выход Москвы из ДОВСЕ открывает, таким образом, теоретическую возможность для наращивания сил НАТО.
Столь же иррациональный выглядит позиция Москвы и по вопросу американской противоракетной обороны (ПРО). В своей речи в Мюнхене Владимир Путин чрезвычайно резко высказался относительно планов США развернуть элементы стратегической ПРО в Польше и Чехии. Российский президент заявил, что рассматривает это как попытку создать в будущем угрозу российскому потенциалу ядерного сдерживания. Американцы, которые до того момента предпочитали пропускать мимо ушей недовольное бурчание из Москвы по поводу ПРО, встревожились. Глава Пентагона прибыл в Россию с предложениями, которые Вашингтон назвал «далекоидущими». Американцы предложили создать совместную рабочую группу, в рамках которой эксперты обеих стран детально обсудят все технические параметры ПРО. Более того, Вашингтон пригласил россиян на базы ПРО на Аляске и в Калифорнии. Наконец, США предложили создать совместные станции слежения, дабы обмениваться информацией.
Судя по реакции, Москву все это совсем не удовлетворило. Глава МИДа Сергей Лавров высказался в том смысле, что американские предложения хоть и неплохи, но бессмысленны, так как не предусматривают совместного анализа существующих угроз. Самый решительный отлуп был дан в ходе совместной пресс-конференции начальника Генштаба Юрия Балуевского и заместителя министра иностранных дел Сергея Кисляка. С нехарактерной для этого военного решительностью Юрий Балуевский поведал, что не видит смысла в сотрудничестве с США в области ПРО. Какое сотрудничество, если американская система, по мнению генерала, направлена исключительно на то, чтобы ослабить потенциал сдерживания России и Китая. Кисляк же добавил, что американская ПРО на долгие годы станет раздражителем в российско-американских отношениях. Довершил дело Путин, который предложил обсуждать вопрос об американской ПРО в рамках Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Ведь по мнению российского президента, эта организация слишком уж увлеклась контролем за выборами в странах СНГ.
Растерявшиеся от такого афронта высокопоставленные пентагоновцы в неформальных беседах с журналистами настаивают, что Москва им вовсе не отказала. Это, мол, такая у нее переговорная стратегия. Когда русские не знают, что сказать (из-за того, что в Кремле не выработан единый подход), они упорно держатся того, что говорили раньше. Вот съездит Райс в Москву, проведет переговоры, и Кремль прозреет.
Все эта история почему-то напомнила мне известную фразу Энгельса о том, что войны в средневековой Европе, будучи классовыми, по форме были религиозными. В условиях, когда очевидно, что военной угрозы со стороны Запада не существует, свое общее раздражение действиями США и европейских государств из-за их критики внутренней политики Путина Кремль вербализирует, выдвигая претензии в военной сфере. Практического смысла в этом нет никакого. Весь расчет на то, что западные страны, решающие реальные проблемы безопасности, попросту проигнорируют глупости, звучащие из Москвы. В Вашингтоне, Брюсселе и Монсе прекрасно понимают, что России просто не нужно, нарушив ДОВСЕ, развертывать танковые дивизии в Калининграде или в Ростове.
Но ПРО, ДОВСЕ, Договор о ракетах средней и меньшей дальности, ОБСЕ - все это не просто договоры и институты эпохи холодной войны. Когда-то в начале 80-х для юных лейтенантов КГБ эти названия звучали как символы высокой политики, как олицетворение причастности к некоему высшему классу. И как для Абрамовича предел мечтаний - купить футбольный клуб, так для Путина и Иванова принципиально важно поставить в основу внешней политики военно-политические проблемы, которые сейчас уже не играют столь важной роли. Ведь только в рамках дискуссий о ПРО или ДОВСЕ Россия может выступать как сверхдержава, а Путин - как лидер этой сверхдержавы. Это даже покруче, чем пострелять из маузера Дзержинского.
