На прошедшей недавно в Таллинне встрече министров иностранных дел стран НАТО представителей России не было. При этом фактически каждый рассматривавшийся на встрече вопрос в той или иной степени является предметом разногласий между альянсом и Россией.

Главнейшим пунктом программы стало, разумеется, будущее НАТО в Афганистане. Альянс планирует начать передачу контроля над безопасностью в стране местным властям, причем уже в течение нынешнего года. Эту идею поддержали как все члены альянса, так и страны-партнеры, чьи контингенты входят в состав Международных сил содействия безопасности в Афганистане (ISAF). Пока НАТО из страны не уходит, но упор собирается сделать на подготовке местных кадров. Для этого необходимо привлекать в Афганистан в качестве инструкторов побольше военных и полицейских специалистов. Представители альянса в беседах с журналистами (в числе которых был и автор этих строк), как правило, демонстрировали официальный оптимизм: нынешнее афганское руководство проявляет все больше воли и ответственности в управлении страной, отношения этого руководства с альянсом не ухудшились, на последних выборах большинство действительно голосовало за действующего президента, контроль над провинциями растет, население заинтересовано в установлении порядка и в помощи. При этом они уверяют, что не стремятся навязывать населению Афганистана свои ценности и вообще их цель — не победа, а политическое урегулирование, содействие в различных сферах жизни, восстановление работы правительства. Но из-за недомолвок, а порой и откровенного стремления уйти от неприятных вопросов создается ощущение, что общего плана действий в Афганистане у НАТО нет. Кроме того, слышатся и такие признания: если нас попросят уйти из Афганистана, мы уйдем.

Сотрудники альянса отмечают вклад России в совместную деятельность в Афганистане, который касается не только предоставления транзитов, но и работы по борьбе с наркотрафиком. Показательно, что эта работа продолжалась и сразу после конфликта с Грузией. Однако Россия критикует НАТО за недостаточную активность в этой борьбе. Так постоянный представитель страны в альянсе Дмитрий Рогозин рассказал нам, что Россия предлагала создать лабораторию по линии Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, чтобы маркировать поступающие в Афганистан прекурсоры (химические вещества, которые можно использовать для производства наркотиков). Однако никто на эти предложения не откликается. Рогозин отметил, что из Афганистана идут колоссальные поставки героина, но НАТО не хочет заниматься этим вопросом всерьез: для США, дескать, героин вообще не является проблемой, а европейцы, в основном, не хотят участвовать в боевых действиях, предпочитая отсиживаться в гарнизонах. На критику со стороны России представители альянса реагируют по-разному. Некоторые предлагают обращаться с критикой в ООН, поскольку борьба с наркотиками не включена в мандат сил стран НАТО и ISAF — правда, по словам Рогозина, обсуждать вопрос о включении этого пункта в мандат в Совете безопасности ООН никто не хочет. Официальный представитель НАТО Джеймс Аппатурай признает, что у России и альянса разные взгляды на решение проблемы с оборотом наркотиков, но он отмечает, что эффект от борьбы есть, и довольно ощутимый: когда операция в Афганистане только начиналась, провинций, свободных от наркотиков, было только шесть, сейчас их 18, а будет 22.

Сложнейший вопрос, обсуждавшийся в Таллинне, напрямую связанный с Россией и пока не отраженный ни в каких соглашениях, касается тактического ядерного оружия. Представляется логичным рассмотреть этот вопрос именно теперь, после подписания договора об СНВ между Россией и США. Проблема усугублена тем, что количество тактических ядерных боеприпасов до сих пор является тайной. Поэтому можно опираться только на экспертные оценки. Россия считает, что переговоры о сокращении ее запасов невозможны, пока США не уберут свои бомбы из Европы (Рогозин на недавней пресс-конференции заявил, что для России «американское тактическое ядерное оружие в Европе — тоже стратегическое», поскольку находится прямо под боком и было нацелено против СССР). В опубликованной недавно американской ядерной доктрине говорится, что, напротив, это России хорошо было бы поучаствовать в обсуждении шагов, которые она могла бы предпринять, чтобы ослабить беспокойство Запада относительно ее тактического ядерного арсенала — например, сосредоточив его на небольшом количестве складов вдали от границ альянса (впрочем, там аккуратно упоминается и о сокращении американских тактических ядерных вооружений).

Глава американской миссии в НАТО Иво Даалдер говорил нам, что альянс заинтересован в совместной работе с Россией в отношении тактического ядерного оружия. При этом госсекретарь США Хиллари Клинтон заявила в Таллинне, что Соединенные Штаты пока не собираются выводить оружие из Европы, а России следовало бы отвести свои вооружения от границ. Ее позиция встретила поддержку вовсе не у всех членов НАТО. «Старые» члены НАТО (а именно на их территории и размещены бомбы) считают тактические ядерные запасы пережитком «холодной войны», не очень нужным и даже опасным, в случае если он попадет в руки террористов. Так в ФРГ победившая на выборах коалиция открыто потребовала вывода американского ядерного оружия с территории страны. Напротив, более молодые члены альянса, бывшие страны Варшавского договора и советские республики, планы США встретили с пониманием. В итоге не только не было принято решение, но даже какого бы то ни было серьезного обсуждения проблемы тактического ядерного оружия в Таллинне не состоялось. Как рассказали корреспонденту «Ежедневного журнала» натовские чиновники, в следующий раз этот вопрос будет обсуждаться в июне на встрече министров обороны стран НАТО.

 

Где, по идее, должно быть больше единства, так это в вопросе о противоракетной обороне (ПРО). НАТО выступает с предложением создать общую с Россией систему противоракетной обороны «от Ванкувера до Владивостока» (генсек Андерс Фог Расмуссен называет этот проект «общей крышей»). К саммиту НАТО в Лиссабоне (ноябрь 2010) вопрос, как будет выглядеть эта крыша, уже должен быть решен. Чиновники альянса постоянно говорят о том, что все заинтересованы в совместной работе с Россией, в использовании российской системы ПРО и что одним из первых конкретных шагов могло бы стать создание общего центра обмена данными. О необходимости начала диалога с Россией говорилось и в Таллинне. Теперь важно понять, есть ли в России силы, заинтересованные в выходе из ситуации, сложившейся с ПРО, или государство намерено и дальше использовать этот вопрос как возможность для возобновления конфликта в отношениях с Западом. Напомню, что Россия неоднократно проводила совместные штабные учения с НАТО по созданию совместной ПРО ТВД (имелась в виду защита совместной группировки войск, выполняющих миротворческую миссию), однако когда обострился вопрос о глобальной ПРО, все застопорилось. Тот же Рогозин отмечает, что хотя Россия и сейчас обеспокоена планами глобальной ПРО, но это несравнимо с беспокойством периода работы предыдущей американской администрации, потому что американские партнеры, мол, дают понять, что их действия не направлены против России. Однако заместитель секретаря Совета безопасности Юрий Балуевский недавно прямо заявил, что Россия считает планы глобальной ПРО одной из основных военных опасностей. Явное недоумение у представителей альянса вызвала и новая военная доктрина России, которую представлял в НАТО как раз Балуевский: они увидели в ней оценку действий альянса как угрозы для России. Рогозин теперь объясняет, что Россия имеет в виду не ту организацию, какой НАТО является сейчас, а ту, какой НАТО, по-видимому, хочет стать, пытаясь приобрести глобальные функции в обход ООН. Пока неясно, удалось ли постпреду донести до партнеров эту непростую модальность. Натовские чиновники в беседах с российскими журналистами объясняют, что в ситуации, когда России предлагают участие в совместных действиях, ни о какой угрозе по отношению, например, к ее потенциалу стратегического сдерживания речь идти просто не может.

По мнению ряда экспертов, Россия могла бы именно сейчас с большой пользой для себя встроиться в работу по созданию совместной ПРО (см., например, статью Владимира Дворкина в «Независимой газете»). У Рогозина пока есть много вопросов. Он представляет совместную работу таким образом, что партнеры согласны брать данные с российских радаров на станциях в Армавире и азербайджанской Габале, но России ничего взамен не предлагают. Ему непонятно, «куда нас приглашают» и «чей пальчик будет на кнопочке». Но Россия по крайней мере выразила готовность обсуждать эти вопросы с партнерами.

На пресс-конференции в Брюсселе Рогозин заявлял, что Россия против стихийных взлетов и стихийных падений во взаимоотношениях с НАТО. С ним сложно спорить: опыт показывает, что при каждом охлаждении отношений практически отменяется то, что было достигнуто во время предыдущего потепления. Но все это относится, прямо скажем, не только к российским партнерам. Сейчас видна возможность воспользоваться ситуацией и закрепить хотя бы что-то, хотя бы что-то сделать необратимым. Хорошо бы обе стороны процесса ею действительно воспользовались.

Фотграфия РИА Новости