Для нашего спорта год получился удивительным. Потому что вспоминается по его окончании не где мы выиграли и не что мы проиграли. Хотя были и поражения, и победы. Вспоминаются организационные вопросы и кадровые перестановки.

Номер один, безусловно, выигрыш российской заявки на чемпионат мира по футболу. Я сейчас оставлю в стороне политическую и социальную составляющие этого неординарного события. Но если брать спорт, то это грандиозно настолько, что грандиознее некуда. Этот проект даже круче летней Олимпиады, потому что Игры затрагивают один город и один регион — а тут будет 12 городов. Это шанс для нашего футбола изменить в себе всё! Вообще всё! Если наш футбол хочет быть не просто дармоедом, не просто развлечением для полудурков на трибунах со свастикой и прочим перформансом, не просто беготней по болотистым полям на древних аренах и способом для самодовольных молодых людей средних способностей заработать в месяц больше, чем половина из нас заработает за всю жизнь, — так вот, если наш футбол хочет перестать быть всем этим, другой возможности у него не будет! Потому что в своем лучшем варианте — это прекрасная игра. Это праздник. Причем праздник, на который в приличных странах ходят всей семьей, а кто не ходит — те смотрят по телевизору. Футбол мобилизует детей заниматься спортом и добиваться успеха, будит патриотические чувства. В общем, нормальный футбол — это очень хорошая штука. А наш футбол — это все еще «22 бугая на полтора часа».

Теперь социально-политические соображения. Чемпионат мира — это большой инфраструктурный проект. И я не сомневаюсь, что механически мы все построим. Разворуем, распилим, но построим. А вот людей бы при этом не забыть. В этом смысле показателен пример Сочи. Скептики с самого начала ехидничали, мол, не сможем, не построим все эти арены и объекты. Ваш покорный слуга всегда был уверен в обратном. И сейчас моя уверенность только окрепла. Строительство идет по графику. Что-то вообще уже готово на 100%, первые тестовые соревнования горнолыжников в грядущем феврале проведут. Но в этом строительном котловане ощущается… бездушность. Сами сочинцы сейчас отнюдь не про воровство говорят, а именно про отсутствие ощущения, что это для них. Олимпиада будет в их городе, инфраструктуру создают у них, а выходит так, что «мы строим, а вы нам тут только мешаете». Вот здесь делают новую суперсовременную дорогу, потому что это входит в олимпийский план, а то, что в ста метрах осталась раздолбанная грунтовка и в домах нет газа и воды — ну так что ж, этого же нет в плане.

Впрочем, у Сочи положение интересное. Ведь еще 1 декабря это было наше все, наш главный проект. Наша гордость и наш жупел. А 2 декабря Сочи вдруг стал второстепенным мероприятием! Тренировочным объектом. На нем мы опробуем опыт больших строек, на нем прорепетируем возведение крупных специфических объектов. Даже главный стадион Олимпиады стал ценен потому, что на нем потом еще и матчи чемпионата мира пройдут.

Да, чуть не забыл! У нас же еще и Формула-1 в Сочи будет! Это тоже один из организационных хитов года.

Болельщики живут в золотую эпоху. Такого потом не увидишь еще лет пятьдесят. Чтобы и большие гонки, и Олимпиада, и чемпионат мира — и все в нашей стране, причем подряд! Вот только если Формула-1 при хорошем раскладе станет мероприятием ежегодным, то Олимпийские игры и футбольный «мундиаль» — вещи одноразовые. И в первую очередь все-таки спорт. Участие в котором прекрасно, но победа желательна, тем более она желательна хозяевам. И вот не покидает меня чувство, что получили мы эти прекрасные турниры рановато! Не успеваем мы к 2014 году подготовить хорошую зимнюю сборную. А хорошую футбольную сборную не успеваем подготовить и к 2018 году. Стадионы в этом смысле строить проще и понятнее.

Чемпионат мира и зимние Игры были и в этом году. И все помнят, чем они для нас закончились. Собственно на футболе в ЮАР нас вообще не было, а в Ванкувере дело закончилось настоящим позорищем. Это обывателю кажется, что раз мы страна снежная и холодная, то и побеждать в коньках и лыжах должны. А между тем зимние виды в смысле организации и технологии сложнее летних. Никто не бегает на коньках по замерзшим речкам, никто не катается на санках с утрамбованных горок. Коньки ушли под крышу, современные бобслейные и санные трассы — это сложнейшие инженерные сооружения. На лыжах бегут все, но у одних такие мази и парафины, что лыжи мчатся как с мотором, а у других… лыжи как лыжи.

Все это технологии, которых у нас нет. И методики, которые у нас в лучшем случае советские. И как ни хвали наши прежние достижения, мир ушел вперед, пока мы жили воспоминаниями. После Ванкувера, оказавшись в цейтноте перед Сочи, разговоров в стиле «мы сами с усами» стали вести в разы меньше. Все зашевелились. В зимних федерациях повсеместно сменилось начальство, перетряхнули весь тренерский состав. Теперь редкая сборная обходится без зарубежных специалистов, аналитиков — даже простых техников. Но времени очень мало. Жизнь, конечно, Сочами не заканчивается, но на родной земле не охота позориться.

Поменялось начальство не только на местах, но и на вершине. Анекдотичный Тягачев изгнан. Во главе ОКР встал Александр Жуков. Хотя понятно, что при его государственных делах он не сможет заниматься оперативным управлением. Оно фактически в руках Марата Бариева. Человека, который руководил спортом в самом динамичном спортивном регионе последних лет — в Татарстане. Там государственные деньги смогли перековать в медали во всех главных видах спорта. Теперь попробуют сделать весь наш спорт «по-татарски».

Министр спорта Мутко, фигура в глазах обывателя не менее анекдотичная, чем Тягачев, в своем кресле усидел. Несмотря на все разоблачения Счетной палаты, пять завтраков в Ванкувере и номер за тыщу долларов. Но штука в том, что при всей его одиозности, однозначно назвать Виталия Леонтьевича никудышным персонажем нельзя. Он далеко не так прост и не так смешон. Возьмем хоть его пламенную речь на презентации футбольной заявки, над которой все ржали. Вы внимательно послушайте ее и обязательно сравните с речью футболиста Аршавина на той же презентации. Аршавин учил английский до отъезда в «Арсенал», и в Англии два года учит. Но речь Мутко, написанная русскими буквами по бумажке, была лучше аршавинской — вот ведь какое дело. Он говорил нескладно, зато с жаром! А Аршавин что-то неясное промямлил, причем его «рязанский» акцент ничуть не превосходил канцелярский акцент Мутко. И между прочим, члены исполкома ФИФА оценили шаг нашего министра. Они-то его знают хорошо и хорошо знают, что по-английски он ни бум-бум. И надо мужество иметь, чтобы перед миллионами людей выйти и хоть даже по бумажке заговорить на языке, в котором вообще не рубишь.

Как ни странно, но роль РФС в завоевании права на чемпионат мира была очень скромной. Возможно, потому, что начальство в нашем футболе тоже сменилось в этом году, и Сергею Фурсенко было просто поздновато активно включаться в дело. Ну и слава богу. Потому что новый министр футбола (а футбол — это как отдельное государство в государстве спорта) стал еще одним анекдотическим персонажем 2010 года.

Фурсенко начал с принятия и тотальной пропаганды Кодекса Чести Российского Футбола (в этом документе вообще почти все пишется с большой буквы). Этот документ — самая фантастическая хренотень, которую я видел за последние годы, а уж чего-чего, а хренотени было немало. Это смесь Торжественного обещания пионера, Морального кодекса строителя коммунизма, правил пользования метрополитеном и поэмой «Что такое хорошо и что такое плохо». Фурсенко делает вид, что свято верит: подписав это дивное диво, мы изменим гадостный мир нашего кожаного мяча. Что стоит только пообещать быть честным — и ты станешь честным, дать слово не воровать — и перестанешь быть вором. Между тем, именно этот год, как никакой другой, был полон скандалов вокруг криминала в футболе. Всем было известно, что конкретные команды премьер-лиги играли конкретные договорные матчи. Были названы имена футболистов и тренеров, делавших незаконные ставки в букмекерских конторах. Были вылиты цистерны всякого дерьма. Но наказаны были только как раз неудачливые игруны в тотализатор. Наказаны по инициативе ПФЛ — лиги, отвечавшей за первый и второй дивизионы нашего футбола. Больше не наказали никого, но даже в тех единичных случаях клубы-жулики все равно ушли от ответа. Поэтому договорных матчей в нашей стране официально по-прежнему как не было, так и нет.

Нет и ПФЛ. Фурсенко сделал все, чтобы избавиться от главы ПФЛ Николая Толстых. Толстых, между прочим, один из немногих в нашем футболе, про кого можно однозначно сказать, что он честный человек. Сложный, неуживчивый, занудный — но честный. Фурсенко же не просто убрал Толстых, он ликвидировал всю лигу под предлогом, что она, оказывается, с самого начала, с 1995 года, была зарегистрирована с некими нарушениями! Уж более топорной работы и представить трудно!

А еще министр футбола перетряхнул весь аппарат управления РФС. Судьями теперь руководит отставной губернатор Чуб, которого не видали на работе полгода. Бывший «лидер» Чечни Алханов руководит комитетом по этике — именно этот комитет и должен разбирать «странные» матчи. В исполкоме теперь заседают свадебные генералы, а реально игрой управляют милые сердцу Фурсенко товарищи.

Все вместе они объявили о переходе нашего футбола на систему «осень-весна» и без всякого обсуждения утвердили этот революционный переход. Но вот беда: никто не знает, как именно мы перейдем на новую систему и на какие средства сотня с лишним российских клубов внезапно сменит времена года. Инвестиционная программа перехода заняла один (!) лист, а сумма, указанная в ней, достаточна разве что для строительства одного стадиона к чемпионату мира 2018 года. Фурсенко, кстати, уже распорядился этот чемпионат выиграть. То есть распорядился он еще до того, как Россия получила этот турнир, и тогда над этой идеей смеялись не меньше, чем над Кодексом чести. Но теперь анекдот превратился в задачу государственного значения. Как оно в нашей жизни обычно и бывает.   

Коллаж ЕЖ