Давным-давно протухший тезис, что, дескать, оппозиция умеет только кричать «Долой!» и не в состоянии предложить обществу «конструктивную программу перемен», хоть и опрокидывается на раз-два-три — достаточно, например, просто зайти на сайт движения «Солидарность», чтобы обнаружить там «дорожную карту», программу, текущие заявления и документы, — но с маниакальным упорством по-прежнему используется кремлевскими агитаторами разных калибров от изощренного Радзиховского до малограмотных нашистских лидеров. Не было бы нужды в очередной раз вступать в дискуссию с дивизионом проплаченных «аналитиков», если бы не меняющийся буквально на наших глазах политический (а скорее даже общественный) ландшафт московского протеста. То есть стотысячный марш, уставший черпать энергию и оптимизм в самолюбовании (говорю безо всякой иронии — сам много раз вдохновлялся зрелищем наших дивных бесконечных колонн), уже даже с некоторым раздражением оборачивается к лидерам оппозиции с давно не немым вопросом «Дальше-то чего?». Помните, как в старом добром телефильме «Большая перемена»: «Ходишь, ходишь, а потом — бац!»… Так вот, собственно, про «бац».

Минувшей весной на наш рынок общественных идей и проектов поступило два масштабных предложения. Одно от объединенной оппозиции (от ее имени нынче выступает Координационный комитет протестных действий), другое от Лиги избирателей, которая сначала понесла тяжелые репутационные потери, весьма демонстративно устранившись от участия в марше 6 мая (причем не по идеологическим, а по чисто конъюнктурным основаниям), потом провела ряд экстренных реанимационных процедур (я имею в виду прежде всего, несомненно, успешную «прогулку писателей») и теперь вновь заявляет свои права на кусочек протестной повестки. Сразу скажу, претензия эта доброжелательно и с пониманием воспринимается фактически всеми оппозиционными политиками (ввиду очевидной популярности Лиги у некоторой части московской творческой интеллигенции, неожиданно возбужденной осенними протестами), что, собственно, нашло отражение в готовности Координационной группы скорректировать план проведения марша и митинга 12 июня так, чтобы учесть интересы Лиги. Они и были в итоге учтены — всем пришедшим на марш раздавались агитматериалы по будущему московскому референдуму, о скором проведении которого и заявила Лига избирателей. На сегодняшний день референдум (в основном по московской проблематике) является главным общественным проектом Лиги на следующий политический сезон. О других, по крайней мере, нам ничего неизвестно.

Теоретически странно предполагать, что человек, исповедующий демократические взгляды, приверженный принципам гласности и справедливости, может выступать против идеи референдума, позволяющего выявить волю народа по поводу наиболее злободневных общественных вопросов. Но это теоретически — а практически мы ни в коем случае не должны забывать о тех обстоятельствах, в которых приходится бороться за свои права российскому гражданскому обществу. И в связи с этим возникает вопрос, актуальнее которого на сегодняшний день, по-моему, не существует: какие еще общественно-политические институты, функционирующие в рамках современной политической системы России, могут быть использованы этим самым гражданским обществом в борьбе за свои права? Возьмем, к примеру, выборы, «наблюдение» за которыми в минувшем политическом сезоне стало чуть не главным (а скорее просто — главным) содержательным сюжетом протестного движения.

Тысячи новоявленных гражданских активистов, возмущенных фальсификациями на выборах 4 декабря, были вовлечены в увлекательную процедуру отлавливания нарушений на президентских выборах 4 марта. Положительный эффект от этой деятельности вроде как огромен. Особенно учитывая мобилизационную составляющую. На волне этого наблюдательного ажиотажа как раз и возникла Лига избирателей, движение «За честные выборы» и т.д. Проблема была, вне всякого сомнения, взята «в разработку». Одна беда — не решена. То есть обществу было громогласно и с огромным количеством доказательств заявлено: выборы были нечестные! Однако Путин сегодня — президент Российской Федерации. И чего делать? «Как чего? — говорят нам инициаторы московского референдума, — у нас для вас есть новая забава… В означенные сроки всем надлежит прибыть на избирательные участки и честно ответить на сформулированные лучшими протестными умами каверзные и хитрые вопросы, что позволит нам сформировать представление…»

Вот с этого момента скепсис начинает превалировать у меня над всеми остальным чувствами, возникающими по поводу предложенного нашему вниманию проекта. Предположим (хотя и в это крайне сложно поверить), дело действительно дойдет до референдума, вопросы не окажутся выхолощены и москвичи получат возможность хотя бы отчасти выразить свое отношение к московской ситуации. А, скажите мне, кто, в конечном итоге, представит нам окончательный результат, эти дивные замеры общественного мнения, этот убийственный приговор нынешней власти? Может, кстати, он и не будет таким убийственным… И знаете почему? Потому что представит нам его все тот же дедушка Чуров. Да-да, тот самый дедушка Чуров, который уже много раз с цифрами в руках объявлял нам о бесчисленных победах «Единой России», о всенародной любви к Владимиру Путину и т.д. и т.п.

Так какие же у нас есть основания полагать, что итоги возможного предстоящего референдума Чуров подсчитает честно? Никаких! Наоборот — у нас есть твердая уверенность, что этого не произойдет. А какие, в таком случае, у нас имеются рычаги для давления на Чурова? Мы можем как-то принудить его посчитать честно? Ясно же, что не можем. Но тогда, скажите мне, зачем же мы к нему опять идем? Чтобы в очередной раз размяться? Учредить новое движение «За честный референдум!»? По-моему, пустая трата времени.

Пора понять: переиграть режим на им же сконструированной площадке нет ни единого шанса. Потому что не для того она конструировалась — там все соединения, сочленения, все винтики и гаечки специально подогнаны и подобраны таким образом, чтобы исключить неприемлемый для режима результат. И в этом смысле проект, предложенный Координационным комитетом и одобренный (подписанный) всеми ведущими оппозиционными политиками России кардинально отличается от идеи референдума. Прежде всего своей автономностью. То есть его воплощение в жизнь никак не зависит от функционирования любых институтов путинской политической системы.

«Манифест свободной России» — документ, прежде всего, декларирующий приверженность оппозиционного движения следованию определенным принципам. Главное — выборы! Только не «чуровские»! Нынешний Координационный совет берет на себя труд подготовить и провести выборы в орган, который и будет в течение будущего года координировать протестное движение. Второе безальтернативное условие глобальных перемен в России — демонтаж существующего режима. Манифест, по сути, стал первым (и очень условным) наброском плана переходного периода, параметры которого российскому обществу только предстоит обсудить и принять.

И если обобщить все в нем сказанное, то вывод можно сделать следующий: залогом будущего успеха протестного движения является на сегодняшний день только его нарастающая массовость и бескомпромиссность (в хорошем смысле слова). Оппозиция в России начинает жить по собственной повестке дня, никаким образом не пересекающейся с той, что ей пытается навязать власть. Наши пути разошлись, и вновь они сойдутся только тогда, когда оппозиция научится добиваться ответа от власти и вынудит ее идти на поиск компромиссов.

Вот, на мой взгляд, основные итоги уходящего политического сезона.           

Фотографии РИА Новости