«А всё-таки жаль, что кончилось лето, кончилось лето!» Ведь летом на митинг в знак протеста против приговора Pussy Riot в центре Мюнхена собрались сотни людей. А ещё жаль, что кончилась зима, а точнее два её «жарких» месяца — декабрь и февраль. И весну, с её мятежным шестым мая, тоже жаль.

 Все это время россиян (вне зависимости от ареала обитания вида и даже его миграции) окрылял дух свободы.

И вот настала осень. В Баварии — тёплая и солнечная. И когда мы вчера пришли к университету на площадь имени казнённых антифашистов брата и сестры Шолль, он, дух свободы, конечно же, был с нами. Не так давно миланские депутаты решили поддержать инициативу активистов-правозащитников из организации AnnaViva («Анна Жива») и назвать одну из улиц Милана в честь Анны Политковской. Милан стал третьим после Рима и Феррары городом Италии, назвавшим улицу и площадь в честь Анны Политковской. Ни в Москве, ни тем более в Грозном, улицы имени Анны Степановны, как известно, нет. Пока нет. Ведь время не только расставляет всё по своим местам, но и приводит в соответствие с высшей справедливостью названия улиц и площадей.
Когда 18 февраля 1943 года гестапо схватило в здании мюнхенского университета раскладывающих в пустых аудиториях антифашистские листовки студентов Ганса и Софи Шолль, когда спустя всего несколько дней брат и сестра были казнены на гильотине, никто не мог и помыслить, что пройдёт по историческим меркам совсем немного времени, и площадь перед главным входом в университет, через которую их вели с заломленными руками, будет названа в их память и честь. 

Мы стояли на этой площади с плакатами и транспарантами. Нас было значительно меньше, нежели ещё совсем недавно на подобных митингах после российских думских выборов и в преддверии президентских и на митинге после приговора Pussy Riot. Нет, наш «караул» не устал, возможно, просто ненадолго вышел покурить. Покурит и вернётся. Anna Viva, Sophia и Hans Viva. Мы тоже «Viva», и не только в Мюнхене. Не сомневайтесь: мы непременно «в свой назначенный час» вновь выйдем на площади. И даже некоторые из них (не в Италии — в России) назовём именем Анны…

И пусть, то ли от этого умиротворяющего осеннего тепла, то ли от приветливых улыбок прохожих, дух свободы вчера витал на нашем митинге совсем не воинственно, и только плакаты, которые мы развернули, взывали к чувству, если не «пролетарского интернационализма» жителей демократической Германии, то хотя бы к их прозрению и сопереживанию.

 Но вот я почитала и послушала послесловия к вчерашним митингам в Москве и других городах и заметила, что некоторые мои коллеги считают, что на сегодняшний день митинги себя изжили. «Потому что мы не бараны», — говорит, к примеру, Латынина, следуя непостижимой в своей парадоксальности логике. Получается, что «не бараны» должны сидеть по домам, не выступать и не рыпаться? Приблизительно, как в Северной Корее?

… Пару лет тому назад на многотысячном митинге иранской оппозиции в Париже я видела, как, обнявшись, плачут уже немолодые мужчины. Им было по ком плакать… Собеседники рассказали мне тогда, какие немыслимые пытки применяются к умирающим от жажды, голода и духоты оппозиционерам в переполненных тюрьмах Ирана, как под тюремные камеры переоборудованы подвалы многих домов, потому что тюрем «катастрофически» не хватает: всех, кто борется с ненавистным режимом, в буквальном смысле, «не перевешаешь».

Я спросила одного из них по имени Ками о том, что мне непонятно: «Не только после нечестных, как многие в Иране считают, выборов, но и сейчас люди выходят на улицы Тегерана и протестуют. Хотя прекрасно понимают, что за этот протест они заплатят жизнью или, в лучшем(?) случае, попадут на многие годы в кошмар застенков, откуда если когда-нибудь и выйдут, то беззубыми, немощными стариками. Так почему же они идут на это, по сути, самоубийство? Им что, как у нас в России говорят, жить надоело?»

«Им надоело жить, не уважая себя, — был ответ. — И ещё они знают, что у свободы — дорогая цена. Бесплатно свобода кому попало при тиранах не раздаётся. Но люди, если они люди, а не бараны (так и сказал, поэтому и к слову пришлось. — А.К.), готовы платить и такую цену».

У Курта Воннегута в «Бойне номер пять» мисс Островская напоминает главному герою сцену из романа, где некто пытается остановить уличную толпу: «Остановите их… не давайте им двигаться… Скорей заморозьте их… навеки… Пусть так и стоят…» «Уличной толпе» с Сахарова и Болотной, кто бы там что ни говорил про «спад митинговой активности» и про её бессмысленность, «не дать больше двигаться» никому не удастся. Количественные, сезонные колебания возможны, но «заморозить навеки» уже не получится: глобальное потепление, с охватом территории России (хотите, замечайте его, хотите – нет), неумолимо грядёт.

Фотографии автора