Они сражались за родину
Тема советско-финской войны, вспыхнувшая в общественном сознании после топорных слов Путина, интересна не только историческими (о чем пишет Анатолий Берштейн), но и патриотическими коннотациями. В рамках все расширяющегося торгового и туристического сотрудничества с Финляндией неаккуратные жесты историков и политиков могут способствовать оживлению старых мифов и породить новые обиды.
К старым мифам относятся представления о «рюсся», злобных, коварных соседях маленькой Суоми. В довоенные годы немало литераторов потрудились на ниве ксенофобии. Так, Элмо Э. Кайла писал: «Пусть какой-то рюсся достоин восхищения и любви, но он все-таки рюсся и рано или поздно зверь вылезет из-под глянцевой и гладкой шкуры». По мнению Кайла и его единомышленников, основной проблемой «рюсся» было «отсутствие чувства ответственности». Трагедия народа, оказавшегося беззащитным перед лицом тоталитаризма, его не волновала.
Сегодня дискурс «рюсся» сочетается с разговорами, чаще всего кулуарными, о том, что эмигранты из России неспособны усвоить европейские ценности и поэтому их нельзя допускать в управленческие структуры. И вообще следует держать подальше от политики и образования.
Впрочем, подавляющее большинство современных финнов далеки от ксенофобии. Да и до войны они не поддались на ее уловки. Финский патриотизм не привел к фашизму, потому что находился в рамках теологической перспективы. Мысль о смерти как жертве во имя справедливости и правды была очень сильна. Любопытно в этой связи размышление героя романа «Антеро уже не вернется» Мика Валтари, написанного во время зимней кампании: «Когда падут наши последние мужи, и пушки износятся, и снаряды закончатся, и Финляндия будет в безнадежном положении, тогда я охотнее подожгу свой дом и застрелю себя, чем пойду выпрашивать подачки у совести мира. Очень мало они увидят финских беженцев, если случится худшее. Мы не станем их беспокоить, мы живем и умрем в своей стране».
Финны сражались за свободу и были готовы пойти на территориальные уступки ради мира. Кто сегодня вспоминает об этом?
По мнению историка Алексея Шкварова, долгое время живущего в Финляндии, необходимо, чтобы российские и финские специалисты постоянно встречались и вместе вырабатывали совместную позицию по больным вопросам. И Хельсинкский университет, к слову, совместно с Российским культурным центром такие встречи организовывает. Ближайшая из них состоится в апреле. Пример здесь нужно брать с немецких и польских гуманитариев, совместно исследующих острые темы, считает Шкваров.
Конечно, больные российско-финские темы не ограничиваются зимней войной. Одни скандалы вокруг ювенальной юстиции чего стоят. И здесь важно найти правильную тональность.
С российской стороны, на мой взгляд, ее задает журнал LiteraruS, отметивший этой весной свой десятилетний юбилей. Именно на устраиваемых журналом конференциях проговариваются очень важные темы. Здесь и жизнь дореволюционного Гельсингфорса, и культурные связи, и литературное общение. Журнал ориентирован на русскую эмиграцию, а ее численность сегодня в Финляндии достигла 50 000. Но не только. Его читают и в России, и в странах дальнего зарубежья. Не случайно несколько номеров LiteraruSа вышли на шведском и французском языках.
Темой зимней войны занимается профессор университета Хельсинки Тимо Вихавайнен, много сделавший для становления издания. Главный редактор журнала Людмила Коль — интересный прозаик — касается советско-финского противостояния вскользь: по линии взгляда из автобуса.
Но этот взгляд тоже требует внимания. На российско-финской границе с нашей стороны находится знаменитая линия Маннергейма. Владимир Путин на корню отверг идею создания мемориалов зимней войне. Специально, может быть, действительно создавать их и не надо. Но все-таки неплохо при этом привести места общей памяти в надлежащий порядок. Скажем, рядом с турбазой «Лосевской» на другой стороне пролива стоит монументальный дот. Горе-туристы сделали из него своеобразную свалку. Впрочем, кто-то из них написал краской: «Они сражались за Родину». Именно так — не в шолоховском, а в финском контексте.
Нет сомнения, что эти места окажутся, если уже не оказались в частных руках: финны строили укрепления в живописной местности. Многие кирхи и даже старые кладбища сегодня на Карельском перешейке приватизируют, и с дотами церемониться не станут. Так что инициатива Алексея Шкварова, одного из членов Военно-исторического общества, в этом контексте не выглядит бесполезной.
