Смерть и безумие
«Час назад в Пскове ударом ножа в своем доме убит о. Павел Адельгейм…»
Это новость сама ударила, как ножом. С о.Павлом мы переписывались некоторое время тому назад. Никакой философии, просто требовалось проверить точность того, что писалось о нем и его деле в диссидентских хрониках. При этом он даже по письмам производил удивительное впечатление своей открытостью и высоким уровнем внутренней культуры — видимо, наследие семейных традиций дореволюционных интеллигентов.
О.Павел был Диссидентом с большой буквы — человеком, державшимся права независимо от того, в какую сторону изгибала право государственная и церковная власть. По этой причине и та, и другая по возможности старались устроить ему максимум неприятностей. Церковная изгнала его из семинарии. Государственная «навесила трешечку» за то, что он построил новый православный храм в Бухаре и читал запрещенную поэзию. В лучших традициях советского юридического бреда о.Павла Адельгейма обвинили в том, что он якобы сам сочинял инкриминируемые ему стихи — Ахматовой, Волошина, Вячеслава Иванова.
Смена декораций после 1991 г. мало что изменила. Затяжной конфликт с правящим псковским епископом из-за неизменной прямоты и твердости о. Павла в обличении кривизны современной церковной жизни отнял у священника много сил и здоровья. Как говорил сам о. Павел, «после публикации [моей] книги "Догмат о Церкви", на заседании епархиального совета архиепископ Евсевий назвал книгу "сатанинской", а ее автора "служителем сатаны"».
В 2008 году Евсевий отстранил о. Павла от должности настоятеля в храме апостола Матфея, восстановленном в перестройку самим о. Павлом. Один из выдающихся подвижников церкви остался служить в крошечном храме Жен-Мироносиц при старом кладбище.
Информация о том, что произошло вечером 5 августа на Красногорской улице в Пскове, настолько противоречива, что ничего определенного о причинах и обстоятельствах преступления сказать сегодня нельзя. Первоначальная и, казалось бы, простая версия — убийство совершено агрессивным душевнобольным — вдруг видится в совершенно ином свете, когда появляются новые детали случившегося. Сокурсники убийцы Сергея Пчелинцева по ВГИКу в годы студенчества считали его «абсолютно здоровым». Как рассказывает со слов матушки близкий семье человек, к Адельгеймам приезжал и отец убийцы. Он увез Пчелинцева на вокзал — после чего убийца снова оказывается на Красногорской и совершает преступление. И совершенно шокирующая деталь: Пчелинцев приехал в Псков из Москвы на такси, заплатив 16 тысяч рублей.
Достоверно известно, что это не первое покушение на о.Павла. Как сообщила Псковская лента новостей, 20 марта 2003 года его автомобиль внезапно потерял управление, съехал с дороги и врезался в забор. Из-за небольшой скорости отец Павел не пострадал. Эксперты заключили, что авария произошла в результате преднамеренного повреждения рулевого управления автомобиля.
Еще с большей уверенностью можно сказать, что это убийство — свидетельство того, в каком тяжелом состоянии клинического безумия находится страна. В этой стране тихий Миша Косенко, чьи речи и тексты производят вполне разумное впечатление, уже больше года находится в тюрьме как «социально опасный» душевнобольной, тогда как реально опасный сумасшедший беспрепятственно путешествует по городам и весям. В России уже не требуется проверять гипотезу Свифта о том, что если пациентов Бедлама поменять местами с нормальными людьми, то ничего не изменится. Все и так ясно.
Сидящий в Кремле правитель временами то щеголяет в птичьем костюме, то лобызает дохлую рыбу. «Безумный принтер» печатает безумные законы. Безумные депутаты демонстрируют хрестоматийную паранойю, утверждая, что страна управляется — с их собственной помощью — из вашингтонского обкома. Безумные судьи сажают людей за «кражу» собственного имущества. Безумные прокуроры одобряют возбуждение уголовных дел по хохмам, устроенным иностранными артистами на сценах иностранных городов (это про Bloodhound Gang, но доберутся и до Джея Лено). Милонов, Чаплин, Мизулина, Онищенко — по сравнению с этими персонажами пациенты чеховской палаты № 6 кажутся просто эталоном душевного здоровья.
Однако самое страшное, что безумие власти есть не причина, а следствие тихого безумия, мутирующего в обществе. Можно сколько угодно издеваться над Аней Чапмен, с чьей подачи мы узнали, что произошли от инопланетян с планеты Нибиру, но такие телепередачи имеют высочайший рейтинг. Количество бреда, помещающегося в один газетный киоск, превышает объем всей психиатрической литературы, изданной с XVIII века.
Рациональный дискурс уже давно загнан в академические гетто. Общественное сознание поражено метастазами конспирологической мифологии. Восхитительную конспирологическую версию убийства о. Павла Адельгейма выдал глава Ассоциации православных экспертов Кирилл Фролов. Согласно ей, убийство организовано лидерами «навальной революции». Это они принесли «диссидирующего священника» в качестве сакральной жертвы. Разве что только не успели полить мацу его кровью.
Со своей стороны оппозиционные конспирологи так же каждый день выявляют все новые заговоры Кремля. Пока не посадили Навального, два года из разных углов Интернета шла информационная бомбардировка: «Навальный — кремлевский проект». Кировский суд, в свою очередь, разоблачил конспирологов, но тут же возникла свежая теория, согласно которой сами московские выборы — это новый коварный заговор Кремля.
Независимо от того, какой заговор нынче в моде, сухой остаток от этих теорий только один. Он заключается в довольно простом ответе на «проклятый» вопрос «Что делать?» — «Ничего». Действительно, как можно что-то делать — пусть даже просто ходить на выборы — если повсюду заговоры? Если есть дом-дача-машина и до лучших времен можно легко пересидеть в Интернете. А когда-нибудь цены на нефть упадут, и Путин сам улетит в костюме бабочки из Кремля.
Возможно, учитель Фарбер тоже думал, когда отправлялся в добровольную ссылку в деревню, что там, на природе, безумная власть его не достанет. Общество было изумлено жестоким приговором Фарберу, но сокамерники Фарбера были наверняка изумлены такой реакцией общества. Они-то знают, что там полтюрьмы сидит либо вообще ни за что, либо за преступления, лишь к малой толике коих они действительно причастны, либо имеют несоразмерные своим деяниям большие срока.
Что еще должно произойти, чтобы мы поняли, что хуже этой власти быть не может? И что любая другая выбранная нами власть нам подходит? Ибо это уже не вопрос конспирологических забав и личных симпатий — а вопрос выживания. И руководство к тому, как самим не сойти с ума в этой стране.
