Политика редко бывает черно-белой. Жизнь всегда ярче, сложнее, многограннее.

Но бывают исключения. Бывает, что и вправду — мы или они. Так было в Чили в 1988-м, когда решалась судьба диктатуры Пиночета. Так было в Сербии в 2000-м, когда оппозиция выступила единым фронтом против бандитского режима Милошевича. Так было на Украине в 2004-м, когда организованный гражданский протест оказался сильнее властного ресурса.

Наверное, чилийские социалисты были не в восторге от того, что переход страны к демократии возглавили не они, а христианский демократ Патрисио Эйлвин. А сербских либералов Зорана Джинджича и Бориса Тадича было сложно назвать единомышленниками националиста (без кавычек) Воислава Коштуницы, который при их поддержке стал единым кандидатом оппозиции — и победил Милошевича и его машину фальсификаций.

И для тех, и для других свобода своей страны оказалась важнее идеологических предпочтений, партийной лояльности или ущемленных амбиций.

То, что переход нашей страны от путинской «вертикали» к свободным выборам и политической конкуренции связан с именем Алексея Навального, можно оценивать по-разному. Но отрицать этот факт невозможно.

Претензии, которые предъявляются Навальному, на любой вкус. Одни обвиняют его в «национализме», другие — в учебе в Йельском университете («по заданию Макфола»). Кто-то говорит, что он «сидел на одной скамье с Саакашвили», кто-то не согласен с его позицией во время войны с Грузией.

Я, кстати, тоже не согласен. Просто речь сейчас — о другом.

Интересно, замечают ли иронию те, кто обвиняет Навального в том, что он «подыгрывает националистам», и которые сами, если следовать той же нехитрой логике, «подыгрывают» Путину, Бастрыкину и далее по списку? И уж совсем странно звучат тревожные предостережения о том, что поддержка Навального обернется приходом «фашистов», которые растопчут гражданские свободы и пересажают оппонентов. Как будто на дворе разгул веймарской демократии и уставшее население тянется к «твердой руке». Отметим, к слову, и ненавязчивый подтекст: не так уж сейчас и плохо, «может быть хуже».

Нет, политзаключенные в России — сейчас. омоновцы, избивающие мирных демонстрантов, — сейчас. Фальсификации выборов — сейчас. Цензура на телевидении — сейчас. Басманное правосудие — сейчас. Узурпация и несменяемость (уже почти 14 лет!) власти — сейчас.

Впервые за многие годы — вопреки цензуре, административному давлению и чуровской арифметике — в России появляется политическая альтернатива. Монополия власти дает первую серьезную трещину. На закатанном в асфальт политическом поле появляются ростки жизни. Лучшее свидетельство тому небывалый общественный подъем, тысячи волонтеров, активистов, просто неравнодушных москвичей, включившихся в эту по-настоящему гражданскую кампанию. Не лично «за Навального», а — за перемены. Тысячи людей, вышедшие на заведомо несанкционированный митинг 18 июля, чтобы сказать «хватит» (никогда не забуду эту атмосферу: людское море от Большого театра до «Националя», тысячи сигналящих в поддержку машин). И еще — оборонительная позиция власти, вынужденной допустить к выборам своего главного оппонента (которого господин Путин наконец осмелился назвать по имени) и теперь панически выбирающей из двух катастрофических для себя вариантов: считать честно — и тогда второй тур, или фальсифицировать — и тогда массовые протесты.

Впервые за многие годы у нас есть возможность сделать выбор. Монополия правящей группировки или шаг к политической свободе. Безнаказанность воров и узурпаторов или шаг к гражданскому контролю над властью. Сохранение подлого статус-кво или первый шаг на сложном, но жизненно необходимом стране пути перемен.

Каждый делает свой выбор сам. Я выбираю перемены.

Фото: SERGEI ILNITSKY/ EPA/ИТАР-ТАСС