Бывший министр
В Хамовнический суд на процесс по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева 21 июня пришел важный свидетель — председатель правления Сбербанка Герман Греф, с 1998 по 2000 год бывший первым заместителем министра государственного имущества, а до 2007 года — министром экономического развития и торговли. Этот свидетель был важен обвиняемым и защите для прояснения эпизода, связанного с движением акций дочерних предприятий Восточной нефтяной компании (ВНК). В обвинительном заключении говорится, что Ходорковский и Лебедев совершили неэквивалентный обмен акций. Однако Ходорковский заявлял, что в беседе с Грефом обещал, что акции дочерних предприятий будут обязательно выкуплены. В ходатайстве защиты о вызове Грефа в суд говорилось, что подтверждение бывшим министром этих показаний Ходорковского «автоматически снимет все обвинения» «в якобы совершенном хищении путем неэквивалентного обмена акций, поскольку будет опровергнута версия о наличии противоправного умысла при совершении указанных действий».
Ходорковский первым делом напомнил Грефу о проекте соглашения, подготовленном Мингосимущества, с ВНК и иностранными компаниями, участвовавшими в сделках мены акций, — «Челлита Лимитед», «Сагиман Холдинг Лимитед», «Монтекито Холдинг Лимитед». Один из его пунктов предполагал обязательный обратный выкуп акций. Греф подтвердил, что помнит этот документ и беседы с Ходорковским о движении акций ВНК. Ходорковский спросил, скрывал ли он от Грефа факт наличия пункта об обратном выкупе акций. Свидетель ответил, что не может ни подтвердить, ни опровергнуть это, и рассказал, что у государства были планы по приватизации ВНК, но «внутри ВНК фактически отсутствовала начинка. Акции, которые являлись дочерними, были выведены». В ходе бесед с Грефом Ходорковский сначала предлагал купить ВНК без возврата акций, однако Греф сказал, что это невозможно — сперва нужно вернуть акции. Затем возникла идея заключить соглашение, предполагающее возврат акций. Греф добавил, что Ходорковский в течение некоторого времени не подписывал соглашение, объясняя это наличием иска третьей стороны (бывший заместитель министра госимущества не помнил, чей это был иск; Ходорковский упоминал истца — это была компания «Биркенхольц»). В конце концов, поскольку соглашение так и не было подписано, Грефу пришлось, как он сказал, действовать по своему усмотрению: он написал письмо премьер-министру, и началась работа по возврату акций. Дальнейшие события, связанные с судьбой ВНК, Греф помнил нетвердо, потому что в то время уже занимал другую должность. Отвечая на вопросы обвинения, он сказал, что акции были возвращены.
На вопрос Ходорковского, каким образом Мингосимущества проверяло, что нефть была действительно сдана в трубопроводы и поставлена на экспорт, как сказано в документах, а не похищена, Греф ответил, что в функции министерства не входила проверка информации. Однако он подтвердил, что если бы произошло хищение, то ему бы стало об этом известно — но такие сведения до него не доходили.
Ходорковский также спросил Грефа, почему цены на нефть на внутреннем российском рынке в три и более раз ниже цен в портах Западной Европы. Тот ответил, что это объясняется, в частности, экспортным налогообложением. Согласно обвинительному заключению, одним из способов хищения ЮКОСом нефти у дочерних компаний была покупка нефти по заниженным ценам. Греф заявил также, что если бы компания реализовывала нефть по ценам Амстердама, она разорилась бы.
Греф говорил также о том, что государство стремилось защищать права миноритарных акционеров (в том числе и себя в качестве такового), которые не получали прибыль. Ходорковский напомнил, что в случае с ЮКОСом и его дочерними предприятиями речь о миноритарных акционерах идти не может, поскольку компания владела ста процентами акций «дочек». Однако прокуроры, защищающие честь государства, ухватились за слова Грефа о миноритариях, и ему пришлось отвечать на, как сказал Ходорковский, абстрактные вопросы.
Ходорковский спросил, почему в документах о ценах на нефть за рубежом указана рыночная цена, а в документах о ценах на нефть в России — средняя цена производителя. Греф ответил, что рыночной цены на нефть как таковой, обусловленной свободой воли продавца, свободой воли покупателя и свободой от каких-либо сроков, в России не было и нет до сих пор. На вопрос Платона Лебедева, публиковались ли правительством в период с 1998 по 2003 год цены на нефть в регионах, Греф ответил, что работы в этом направлении велись, но цены не публиковались.
Последний вопрос Ходорковского — о том, кто обязан платить налоги, если вся нефть была похищена: компания, у которой похитили нефть и которую тем самым лишили прибыли, с которой она могла бы платить налоги, похититель или никто, — был снят судьей.
Таким образом, Греф, по сути дела, не подтвердил основные пункты обвинительного заключения. 22 июня защита ожидает в суде еще одного знаменитого и важного свидетеля — министра промышленности и торговли Виктора Христенко, который в период, указанный в обвинении, занимал должности министра топлива и энергетики, а также заместителя председателя правительства и возглавлял Комиссию при правительстве по доступу к нефтепроводам. Защита ходатайствовала о вызове в суд министра финансов Алексея Кудрина и самого премьер-министра (в период, указанный в деле, — президента) Владимира Путина, но эти ходатайства суд не удовлетворил.
