Про союзы и союзников
В минувшее воскресенье, в день памяти политзаключенных, произошло знаменательное событие – впервые на совместный митинг вышли… (Я уж было совсем собрался написать «правые и левые», но в последний момент осекся.) Для начала скажем вот что: акция была организована Объединенным гражданским фронтом, во главе которого стоит Гарри Каспаров. В ней наряду с некоторыми другими общественными организациями (например, «Нашим выбором» Ирины Хакамады) приняли участие активисты Национал-большевистской партии, лидером которой является Эдуард Лимонов.
Оказались они там неслучайно – национал-большевики принимали непосредственное участие и в подготовке мероприятия. То есть провести совместную акцию протеста – согласованное решение руководства двух организаций: ОГФ и НБП. Митинг был анонсирован как начало «Марша несогласных», в рамках которого планируется провести целый ряд мероприятий – шествий, митингов, пикетов – в различных регионах России под лозунгом «Россия без Путина».
Однако вернемся к тому, почему, собственно, говорить о лево-правом альянсе в данном случае, на мой взгляд, не вполне корректно.
Ну, прежде всего, наши традиционные правые и левые – СПС, КПРФ и «Яблоко» — от участия в «Марше» отказались. Исключительно под благовидными, что называется, предлогами. Впрочем, представители этих организаций (всех без исключения) на митинге были, а многие из них даже посчитали для себя возможным на нем выступить. Но дело не в этом.
По моему глубочайшему убеждению, деление российского политического поля на «правые» и «левые» сектора сегодня абсолютно не актуально и даже бессмысленно. Гораздо содержательнее выглядит размежевание по признаку приверженности демократическим принципам. Другими словами – на демократов и остальных. Как отличить одних от других? Да нет ничего проще: если человек выступает за выборность власти, независимую судебную систему, свободные СМИ и не хочет мириться с тотальной коррупцией, всевластием спецслужб и подконтрольной им бюрократии, с возвращением однопартийной системы, с политическими процессами над инакомыслящими, то есть готов оказывать противодействие режиму Владимира Путина, значит, он – демократ.
Вот уже скоро шесть лет, как страну планомерно утрамбовывают серым громадным катком. Каток этот не пропускает ни одного бугорка, ни одной травинки. В ситуации, когда нам отдавили уже все, что могли, просто смешно вспоминать про идеологические разногласия, про разницу в оценках исторического прошлого, про корни, про отношение к приватизации и т.д. Катку все равно, кто как относится к приватизации: он переедет и тех, кто считает ее грабительской, и тех, кто ее прославляет. Следовательно, есть две модели поведения: смирно лежать, не дергаться и ждать, когда придет твоя очередь, но при этом хранить идеологическую девственность. А можно попробовать разрушить тупую и безжалостную машину, вступив в союз с теми, чьи взгляды тебе чужды.
Как ни странно, понимание этой дилеммы к обычным гражданам пришло гораздо быстрее, чем к нашей так называемой политической элите – на вышеупомянутом митинге демократы (по зову сердца, а не по партийной принадлежности) мирно соседствовали с нацболами. Люди, стоящие под разными флагами, выкрикивали одни и те же лозунги.
А вот демократическая политэлита подвергла организаторов «Марша несогласных» остракизму. На Каспарова посыпались обвинения в порочных связях. Против альянса с нацболами высказались многие видные деятели демократического движения. Например, Валерия Новодворская и Александр Подрабинек. Пафос обличительных речей в основном сводился к следующему: «Как вы могли… В такой святой для всех правозащитников день… Нацболы у Соловецкого камня… Их любимый лозунг – Сталин, Берия, Гулаг…» — и т.д. Обвинения в «кощунстве» подкреплялись такими аргументами: «Они вас потом посадят… Вы не понимаете, во что ввязываетесь – вы не сидели».
Люди, отсидевшие срока при советской власти, наверное, имеют право на такую точку зрения. Им виднее, что там и как было. Однако иногда поборники чистоты демократических рядов проявляют поразительную терпимость.
Ранней весной 2000 года я в Грозном хоронил мирных жителей, погибших при бомбежках и артобстрелах. Вернее, перезахоранивал – под огнем люди закапывали своих близких, где придется: во дворах, по обочинам дорог. Мы их раскапывали, свозили на кладбище и вновь закапывали в землю. По несколько десятков трупов в день. Только местное МЧС тогда перезахоронило около двух тысяч человек. А в это самое время видный деятель российского демократического движения, один из лидеров СПС Анатолий Чубайс говорил о «возрождении российской армии в Чечне». Может быть, наши демократы сегодня упрекают кого-то за связь с Чубайсом? Может быть, с ним неприлично здороваться? Может, кто-то отказывается выходить с ним на общие митинги? (Правда, Чубайс не ходит на митинги.) Да ничего подобного. Впрочем, оставим в стороне эмоции. Ограничимся фактами.
НБП сегодня единственная партия в России, у которой есть политзаключенные – 39 девушек и юношей ждут приговора. С моей точки зрения, день 30-го апреля – в не меньшей степени их день, чем чей бы то ни было в нашей стране. Лозунг, которым сегодня попрекают нацболов, полностью звучит следующим образом: «Завершим реформы так – Сталин, Берия, Гулаг». Но, во-первых, они давно от него отказались (Анатолий Борисович тоже больше не говорит про возрождение российской армии в Чечне), а во-вторых, давайте задумаемся, кто сегодня воплощает его в жизнь. Именно та власть, с которой борются нацболы. Так, может, лежа под катком, стоит перестать на время спорить об итогах приватизации и попробовать вместе из-под него выбраться. С моей точки зрения, ради достижения этой цели можно и нужно взаимодействовать хоть с Лимоновым, хоть с Чубайсом. Но один из этой пары, кажется, и под катком себя вполне комфортно чувствует.
