Николай Лутковский, директор Свято-Софийского детского дома:

У нас в детдоме 10 мальчиков от 14 до 18 лет, их, понятное дело, уже очень трудно устроить в семью. Есть мальчик с недоразвитой ногой, есть одноглазый мальчик. Недавно к нам поступил мальчик с умственной отсталостью, ему пять лет, а по развитию он на два с половиной едва тянет. Когда мы ждали этого мальчик, некоторые воспитатели говорили, это христиане, заметьте: наберут дебилов — уволюсь. А сейчас их от него не оторвать, даже мужчин, такой ласковый мальчишка оказался.

Конечно, прием больных детей — это увеличение бюджета на персонал: медсестер и врачей, коррекционных педагогов, логопедов. За каждым инвалидом нужно в пять раз больше присмотра, чем за здоровым ребенком. Кроме того, мы ищем лучших и в профессиональном плане, и по душевным качествам — у нас многоуровневое собеседование при приеме на работу. Все это сильно влияет на бюджеты детских домов, В детских домах подушевое финансирование, от государства мы получаем где-то 1/10 от необходимых затрат на каждого ребенка. Остальное приходится добирать, так что мы сейчас нуждаемся в дополнительных средствах.

Александра Аракелова, директор Свято-Димитриевского детского дома:

Люди готовы брать в семьи инвалидов, когда знакомятся с ребенком, видят его. Если рассуждать абстрактно, не очень понятно, кто это такие и как с ними жить, но когда начинаешь работать адресно, то есть непосредственно подбирать ребенку родителей, то все не так страшно. От нас взяли в семью слепую девочку, еще одну, с тяжелой врожденной патологией.

Проблема, что детям требуется лечение, часто дорогостоящее. Хотя сейчас государство говорит, что будем лечить всех сирот дома, не надо больше обращаться за границу, собирать на это деньги, но часто у нас в стране просто не могут предложить нужного лечения.

Набирая детей с отклонениями в развитии, мы уже сейчас должны думать о будущем, потому что не всех детей скорее всего удастся устроить в семьи и нам, конечно, очень важно, что будет с этими детьми дальше. Возможно, нужно организовывать для них какие-то центры постоянного пребывания, потому что не все смогут жить самостоятельно, это очевидно, — уже сейчас об этом необходимо думать.

Елена Лутковская, психолог, координатор детских домов службы «Милосердие»:

Мы только начинаем перепрофилировать наши детские дома в сторону помощи детям-инвалидам, делаем первые шаги. Важно менять отношение к детям-инвалидам в обществе. Люди должны понимать, что маленькие здоровенькие дети, чьи родители-профессора разбились в авиакатастрофе — это из области сказки. Дети-сироты, как правило, дети с самыми разными болезнями, либо это семейные дети, то есть те дети, чьи родители попали в трудную жизненную ситуацию. Нужно также менять отношение чиновников, которые принимают решения о судьбе детей. Слава Богу, с высшим руководством соцзащиты Москвы нам удалось договориться, они теперь тоже за инклюзивное воспитание этих детей, то есть вместе со здоровыми. Но те люди, которые на местах принимают решения, они по старинке норовят изолировать больных детей. Ведь раньше считалось, что таким детям хорошо расти в специальных учреждениях. Не секрет, что и родителей уговаривали, если рождался больной ребенок, отдать его в специализированное учреждение, и до сих пор такое встречается. Очень часто чиновники предпочитают оставить ребенка именно в закрытом заведении.

Этим летом из специализированного интерната впервые перевели девочку в наш обычный детский дом. Наши дети растут совершенно открыто, они ходят в обычные школы, и это был очень радостный для нас случай. Чиновникам было непросто решиться на такой шаг, и мы были им очень признательны. Теперь девочку взяли в семью, и это было огромное для всех счастье. А если бы она находилась в закрытом интернате, было бы почти невозможно устроить ее в семью. Единственный шанс с ней познакомиться — увидеть ее фотографию в интернете, не всем хватает смелости даже пойти в такой интернат. Семья, которая взяла девочку, прошла курсы в нашей Школе приемных родителей, они нам доверяли, они были нашими волонтерами, мама работала у нас преподавательницей английского языка, и они не испугались. Поэтому очень важно менять отношение и простых людей к проблеме, и чиновников, которые принимают решения.

Александр Гезалов, эксперт по социальному сиротству, член Общественной палаты:

Дети с ограниченными возможностями — очень сложное направление. И государство сегодня достаточно плохо выполняет перед этими детьми свои обязательства, хотя у нас огромная сеть школ-интернатов. Не знаю, готова ли Русская православная церковь создавать свои школы-интернаты, где нужны и образовательные компоненты, и реабилитационные, и медицинские. Возникает вопрос: какими ресурсами будет пользоваться Русская православная церковь, чтобы заниматься таким сложным направлением? Я так понимаю, что есть надежда на гранты от государства для реализации государственной программы. Здесь можно наткнуться на несколько проблем. Первое — это дублирование деятельности государства, тогда, по сути, Церковь возьмёт на себя функцию государственного института. Не думаю, что это правильно. Второе: у нас сейчас идёт работа по закрытию школ-интернатов, их ликвидации как класса. Думаю, что в ближайшие лет восемь это произойдёт, а Русская православная церковь, наоборот, зачем-то создаёт такой институт.

На мой взгляд, лучше создать какие-то условия для поддержки людей, у которых эти дети на руках. Тут, конечно, ресурсы Русской православной церкви гораздо богаче, чем у государства. Это и духовная поддержка, и материальная поддержка, различные встречи, беседы, таинства — всё, что связано с жизнью детей и взрослых. Вот это было бы, наверное, точнее и правильнее.

Потом, остается подвешенной ситуация с жильём детей, детей, которые ограничены в физических возможностях, но не ограничены в правах, и им положено от государства жилье, если ребёнок имеет статус сироты. Мне кажется, что это не совсем функция Церкви брать на себя социальные обязательства перед детьми, которым помимо духовной поддержки требуется ещё много чего другого.

Из православных детских домов, я считаю, лучше всего сделать центры по устройству детей в семьи, потому что у детей, которые долгое время находятся в православных детских домах, тоже происходит некая дезадаптация, и многие другие проблемы, которые у воспитанников государственных детских домов есть, у них тоже появляются. Поэтому хорошо бы, если бы церковные детские дома специализировались на устройстве детей в семьи, чтобы, поступив в приют, дети находились там не более 3 месяцев. Всё-таки семья — это главный институт государства, и идти вперед — значит ориентироваться на семью.