Вы не заметили, как стал популярен итальянский марксист Антонио Грамши? И все по одной причине. В свое время он воскресил понятие «interregnum», восходившее к Титу Ливию и означавшее «междуцарствие», «межвременье», то есть период, который не раз случался в римской истории. Сегодня к Грамши обратился известный философ и социолог Зигмунт Бауман, который объясняет нынешнее состояние мира именно какInterregnum. Речь идет о том, что «старое уже не работает, а новое еще не родилось». Либо оно, возможно, прорастает, но так слабо, что его еще никто не заметил.

Вслед за Бауманом цитировать Грамши стало и остальное пишущее сословие. И действительно, оказалось, что втащенное Грамши из прошлого понятие наиболее адекватно отражает время, в котором застряло мировое сообщество. Это время, когда устарели, перестали работать нынешние формы организации общественной жизни — и система мирового порядка, и прежние формы государственности, и нынешняя модель либеральной демократии, и былые представления о политике и международных отношениях. Между тем, появились новые вызовы, на которые ни мир в целом, ни самая продвинутая цивилизация — Запад — не в силах ответить.

Так вот, достижением 2013 года, думаю, как раз стало понимание исчерпанности старого и необходимости поиска новых форм организации жизни, причем не только в переходных, но и в развитых обществах. И здесь пригодится метафора, на сей раз принадлежащая Бауману, который так воспринимает окружающий мир: мы вошли в кабину самолета, на котором мы летим, и обнаружили, что она пуста… Но многие из нас не знают, что и аэродром, на котором мы должны приземлиться, еще не построен!

Впрочем, уходящий год продемонстрировал растущее понимание исчерпанности нынешнего времени и тех форм, в которых оно себя отражает, среди самых разных общественных слоев в самых разных цивилизациях. Так, именно в 2013 году поднялась волна общественного протеста в разных странах — от Бразилии до Болгарии, от Турции до Украины. Это был качественно новый протест — и против власти, и против оппозиции, и против политики вообще. Но усиливающееся ощущение неудовлетворения, в первую очередь молодого поколения, пока не привело к формированию политических сил, готовых выразить эту неудовлетворенность в виде Альтернативы. Лидеры либеральной цивилизации, которая обычно первой нащупывает пути выхода из исторических тупиков, предпочитают удерживать статус-кво. Создается впечатление, что Обама, Меркель, Олланд, Кэмерон думают лишь о том, чтобы не раскачивать лодку, тем самым отдаляя решение накапливающихся проблем и делая их более разрушительными. Основные международные вызовы этого года — Сирия, Иран и Украина — продемонстрировали отсутствие у Запада и стратегического видения, и готовности следовать своим принципам. Дисфункциональность целого ряда либеральных демократий, паралич Европейского союза, уход США в собственную раковину и их отказ от международной ответственности — все это проявления кризиса либеральной цивилизации, который вышел на поверхность. Возникший в результате ослабления Запада вакуум заполняет новый авторитаризм, который сегодня олицетворяют путинская Россия и Китай. Вот оно, самое очевидное подтверждение межвременья. И одновременно свидетельство его абсурдности, ибо кажущимися носителями мощи и влияния оказываются государства, одно из которых начало деградировать, а второе приближается к исчерпанию своего потенциала. Этот парадокс — также черта уходящего года.

Межвременье не лучшее время для движения в будущее. Ничего удивительного, что Кремль, пытаясь продлить жизнь самодержавия, повернул в прошлое. Именно в этом году российская правящая команда оформила философию и доктрину нового политического режима. Если в течение предыдущих 20 лет Кремль строил правление на основе лозунга «Идем в Европу!», то теперь его кредо стал тезис о России как «уникальной цивилизации». Если прежде российская система строилась как имитация либерально-демократических институтов, то теперь ее фундаментом стал принцип сдерживания Запада и превращения России в «Анти-Запад». Причем путинский Кремль пошел дальше советского Кремля в демонстрации своих амбиций: СССР предлагал миру свою идеологию, а нынешняя российская власть берется предложить миру свое видение ценностей, претендуя на регулирование частной жизни индивида, и даже пытается найти союзника в своем «крестовом походе» против Запада в лице папы Римского! Борьба Кремля за Украину показала, что российская власть не собирается ограничиваться лишь риторикой, но обладает определенными ресурсами для продвижения вытащенного из чулана державничества.

Украинский Майдан становится мощным фактором воспроизводства страхов и предчувствий авторитарных элит. Майдан 2004 года стал толчком к переходу Кремля к жесткому авторитарному режиму. Майдан-2013, несомненно, станет поводом для усиления репрессивности российского (и прочего) авторитаризма. В свою очередь деморализация Запада означает, что у российского режима нет серьезных внешних препятствий для движения по репрессивному желобу.

Впрочем, нынешний interregnum уже третий в Новой истории. Запад проходил через периоды кризиса дважды — в 30-е и 70-е годы прошлого века — и каждый раз кризис становился импульсом для перехода либеральной цивилизации к более высокой стадии развития. Есть основания надеяться, что и в этот раз либеральная цивилизация сумеет сделать новый рывок. Но пока неясны время и цена этого рывка. Нынешний кризис не достиг такой остроты, которая бы заставила западное сообщество мобилизоваться для прорыва.

Пока можно наблюдать, как выходят на поверхность тенденции, которые осложнят будущую трансформацию как в западном, так и в авторитарных обществах. На Западе мы видим рост левого и правого популизма, который осложняет его перестройку. В авторитарных обществах деградация правящих режимов, которые кооптируют и растлевают интеллектуальную и политическую элиту, затрудняет возможность трансформации сверху через «пакт» прагматиков-реформаторов и оппозиции снизу. Именно так были осуществлены великие демократические транзиты прошлого века. Но сегодня ответственность системных прагматиков за разгул единовластья делает их сомнительными партнерами в борьбе за реформы. Одновременно зачистка авторитарными режимами своего политического поля препятствует формированию конструктивной оппозиции внутри общества. И что мы можем получить в итоге? Сметающую все волну ненависти, которая вынесет на гребень очередного лидера-Избавителя. Эти угрозы вполне реальны для России, если тенденции прошедшего года возобладают.

У нас осталось мало времени для того, чтобы сформировать команду, которая бы вывела наш самолет из штопора, и построить аэродром, где мы могли бы приземлиться до того, как эта волна нас всех накроет.

Фото ИТАР-ТАСС/ Марина Лысцева