Декорации до боли знакомы: Замоскворецкий суд. И фабула обвинения тоже — статья 212, часть 2 УК РФ: «участие в массовых беспорядках», и статья 318, часть 1: «применение насилия, не опасного для жизни или здоровья … в отношении представителя власти … в связи с исполнением им своих должностных обязанностей».

Сегодня в Замоскворецком суде закрытыми для публики предварительными слушаниями (в закрытости подвоха искать не надо — предварительные слушания всегда проходят в закрытом режиме) начался очередной «болотный процесс» по «делу четырех», или по так называемой второй волне.

Перед судом предстанут очень разные люди. Разные по возрасту: Елене Кохтаревой 58 лет, а Илье Гущину — 26. По взглядам: Алексей Гаскаров — участник движения «Антифа», Илья Гущин — сторонник национал-демократов, а Александр Марголин вообще никогда не склонялся ни к какому политическому течению. По социальному положению: Елена Кохтарева — пенсионерка, Александр Марголин — заместитель директора издательского дома, кандидат экономических наук. По семейному положению: Илья и Алексей не женаты, правда, Алексея ждет невеста, еще одна удивительная «декабристка», а у Александра большая семья — жена, двое детей и престарелые родители… Такие вот разные люди, властью скованные одной цепью.

Правда, до этого связанные одной целью — сделать наш дом лучше, чище и честнее.

Собственно, за это их и судят.

Ну ведь не за то же, что пенсионерка жестоко избила закованных в броню полицейских пустыми пластиковыми бутылками?

Этой четверке безумно не повезло: «большой» процесс двенадцати (а потом, после амнистии, восьми) уже состоялся. Да, приговор еще не вступил в силу, да, впереди апелляционная стадия, но приговор, против которого отчаянно и безнадежно боролись, которого ждали со страхом и надеждой (а вдруг?!), — приговор уже оглашен. Дело Удальцова-Развозжаева — «дело организаторов» — уже началось. И «процесс четырех» — версия 3.0 «болотного дела» — с неизбежностью оказывается в их тени. Что категорически противопоказано политическим процессам: в них вся надежда на яркий свет, на неотступное внимание, на широкую — ну, хотя бы по возможности широкую! — гражданскую поддержку. А здесь все — давайте уж начистоту! — все и физически, и эмоционально выдохлись. Да и сама нескучно-невеселая жизнь постоянно подбрасывает новые, вчера еще негаданные тревоги, выталкивающие открывающийся «процесс четырех» из фокуса внимания общества. Усталого и обескураженного — и это тоже надо честно признать. Да еще и замордованного новыми законодательными инициативами «взбесившегося принтера», все туже затягивающего петлю на шее вольнодумной части общества.

На миру и смерть красна — а когда мир вокруг пугающе пустеет?..

В этом деле пока еще слишком много неясного: Елена Кохтарева, в отличие от троих остальных, признала свою вину и запросила рассмотрения ее дела в «особом порядке», без рассмотрения доказательств, но, похоже, ее будут судить вместе со всеми. В деле есть три «секретных свидетеля» — кто они? Секретные сотрудники Центра «Э» или ФСБ? Неясно. И возможно, так и останется неясным.

Ясно одно: вне зависимости от наличия даже будто бы доказательств или при полнейшем отсутствии даже их видимости (так, в деле Александра Марголина нет ни фото, ни видеосъемки) оправдательного приговора ждать не приходится. А вот суровость обвинительного (хотя вроде бы «габариты» уже установлены «делом восьми») совершенно неясна — если судье Никишиной оказалось наплевать на закон, судье Сусиной тем более будет наплевать на прецедент. И всё будет решаться из «политической целесообразности». А какая она будет на момент вынесения приговора?

А такая, какую мы позволим создать. Такая, до которой мы окажемся способны прогнуться. А потому так важно, чтобы тень окончательно не заслонила процесс по «делу четырех». Тень нашей усталости, нашей опустошенности, нашего безразличия. 6 мая 2012 года Леша Гаскаров был жестоко избит полицейскими, даже получил удар кованым ботинков в лицо, за то что обратился к ним с вопросом «Что вы творите?!».

Теперь всем четверым очень важно, чтобы этот вопрос не переадресовался рикошетом уже к нам: «ЧТО ВЫ ТВОРИТЕ?».

Да нам и самим это нужно не в меньшей степени.

Через 10 дней, 24 апреля, в четверг в Замоскворецком суде состоится первое открытое заседание — начало рассмотрения дела по существу. И нам снова нельзя «молчать по-разному», потому что это самый простой и верный способ попасть в палачи.

А как третья война –
то моя вина,
то моя вина –
она всем видна…

Фотография ЕЖ