Новая книга Андрея Андреевича Пионтковского называется «Чертова дюжина Путина. Хроника последних лет» (М., «Алгоритм», 2014г.). Это лучшее из того, что было написано до сих пор по истории российской современности. Собранные под одной обложкой 72 статьи Пионтковского за период с сентября 1999 по ноябрь 2013 дают исчерпывающий по охвату и глубине анализ российской политики, экономики и в целом российского социума.

Метод Пионтковского предопределен его генезисом как ученого, траекторией его интеллектуальной эволюции. Основное место работы и должность автора – ведущий научный сотрудник Института системного анализа РАН. На протяжении 25 лет создавал и исследовал математические модели управления. Опубликовал более 100 статей и несколько монографий по этой тематике. С 1998 года начинается новый этап Пионтковского как политолога и политического публициста.

Сменив объект исследования, Пионтковский остался верен методу системного анализа, умению увидеть за мельтешением повседневности глубинные связи между основными элементами российской политической системы. Одна из заслуг Пионтковского – создание психологического, политического и социологического портрета Путина.

Отдельные штрихи к этому портрету разбросаны по многим статьям Пионтковского, но в целостном виде портрет создан в эссе «Нелюбимая страна», опубликованном 24.05.2005 года. Почти уверен, что Путин читал это эссе. Так же как уверен и в том, что он смотрел на себя в образе «крошки Цахеса» в «Куклах» Шендеровича от 30.01.2000 года. Некоторые эксперты считают, что судьба НТВ была решена после «крошки Цахеса». После того, как сборник «Нелюбимая страна» был издан отдельной книгой, прокуратура возбудила против Пионтковского уголовное дело по статье «экстремизм». Дело слушалось в Басманном суде, но Пионтковский был оправдан. Времена были уже не вегетарианские, но и не нынешние. Сейчас Пионтковский бы так легко не отделался. Впрочем, сейчас найден гораздо более эффективный способ заткнуть рот Пионтковскому: почти все ресурсы, где этот автор публиковался, заблокированы навечно и без объяснения причин по решению прокуратуры.

Вот образец фирменного стиля Пионтковского в фрагменте из «Нелюбимой страны»: «Он был рожден неудачником – троечник из бедной пролетарской семьи, выросший в коммунальной квартире. Две истории любит рассказывать президент РФ своим коллегам и иностранным журналистам. Одна о крестике – ну это так, заученная для вербовки полезных буржуазных идиотов легенда. Вторая намного серьезнее, там Фрейд с Юнгом отдыхают. Это история о загнанной маленьким Вовочкой в угол крысе, которая бросилась на него. С этой крысой, судя по частоте возвращения к теме, навсегда, видимо, сохранилась какая-то глубинная нелокальная квантово-механическая связь, оказавшая решающее влияние на мировоззрение будущего политика. Но до политики тогда было еще далеко. «Я был настоящей питерской шпаной», – сказал как-то В Путин. (Вот в это охотно верится.) Но какая-то невидимая сила выдрала его из этого мутного слоя и… довела его сначала до юрфака ЛГУ, а потом и до дрезденской квартирки… Закрытие дрезденской резидентуры стало и личной трагедией чекистского Акакия Акакиевича. Злые люди отняли у него мягкую и теплую шинель покроя Феликса Дзержинского. А потом еще зачем-то усадили на трон в чужой, незнакомой и неустроенной (никакого Ordnunga, никакой вертикали, никакого имперского величия) стране. Ему зябко и неуютно на колченогом троне. Ужасно хочется уйти, а у кого отпроситься, не знает».

И далее: «Президент не любит Россию. И главное, не верит в нее. В последнее время все чаще он открыто и демонстративно изменяет ей с трупом Советского Союза». Последние потуги Путина реанимировать этот труп (а значит, похоронить нелюбимую Россию), восстановить империю и ее стиль во внешней и внутренней политике свидетельствуют о точности диагноза.

Для Пионтковского нет запретных тем и объектов, закрытых от критики. Будучи западником, он подвергает уничтожающей критике западную либеральную интеллигенцию за ее слепоту в отношении путинского режима. Об этом эссе «Москва-2006» (по аналогии с книгой Лиона Фейхтвангера «Москва-1937», в которой немецкий писатель глазами Сталина смотрит на расстрельные процессы врагов народа). И «Мюнхен-2006» – эссе, в котором дается анализ психологии американского либерального истеблишмента, его готовности сдать Израиль.

Для Пионтковского не существует того противоречия между демократией и либерализмом, на котором так любят играть российские системные либералы, обосновывающие этим противоречием свою «сугубо тактическую» поддержку путинского режима. Эти идейные наследники «Вех», которые вот уже более двух десятков постсоветских лет объясняют, что нашему народу нельзя давать демократию, потому что он навыбирает бог знает кого, вот эти современные «веховцы» – от Латыниной до Раздиховского – находятся в постоянном прицеле у Пионтковского.

Процитирую один из его памфлетов, громящих эту «веховщину». Памфлет называется «Грязь в шелковых чулках». Сначала Пионтковский цитирует одного из таких «веховцев», Дмитрия Алешковского: «Эта серая масса уже проголосовала за Путина, эта серая масса уже проголосовала за «Единую Россию», этой серой массе дай только голос, и она объявит войну Америке, уничтожит всех геев и расстреляет всех мусульман… Вы ведь не спрашиваете у алкаша из деревни, который ничего не понимает в операциях на сердце, как именно лечить пролапс митрального клапана? Или, может, спросим на референдуме, как нам ракеты в космос отправлять?»

Ответ Пионтковского: «Это неправда. Серая масса алкашей из деревни не избирала Путина и не объявляла пропагандистский джихад Америке. В процессе назначения Путина пожизненным президентом РФ были реализованы самые смелые и дерзновенные мечтания неистовой воительницы с всеобщим избирательным правом Юлии Леонидовны Латыниной. Она-то знает ответ на каверзный вопрос Порфирия Петровича, срезавшего Раскольникова: «А как же Вы, Родион Романович, будете определять тех, кто не тварь дрожащая, а право имеет? Что, на них знаки-с какие-то особые имеются?» – «Дензнаки-с особые имеются, – убежденно отвечает Юлия Леонидовна, – выбирать власть должны исключительно состоявшиеся и состоятельные граждане». В 1999 году латынинская концепция избирательного права была доведена до абсолютного логического завершения. Президента, как известно, выбрали не алкаши из деревни, а шесть очень состоятельных граждан безупречных либертианских убеждений: Роман Абрамович, Борис Березовский, Валентин Юмашев, Татьяна Дьяченко, Александр Волошин, он же Санька-облигация, Анатолий Чубайс. Безусловно, самые достойные русские люди».

Андрей Андреевич Пионтковский занимает в поле российской политологии особое место. Большинство его коллег занято обслуживанием власти. Меньшая часть пытается заниматься академической наукой, атрибутом которой считают позу бесстрастной отстраненности, при которой изучение российской политической жизни похоже на то, как энтомолог классифицирует насекомых: вот тараканы, вот богомолы, вот бабочки, а это вот, смотрите, клопы, видите отличия в морфологии и поведении?

Пионтковский в отличие от всех остальных создал свою систему политической аналитики, которую превратил в подлинное боевое искусство. Его политология не бесстрастна и носит ярко выраженный аксиологический и прагматический характер. Страстность стиля Пионтковского не антитеза научности его аналитики. Большинство крупнейших социологов и политологов от Макса Вебера и Пьера Бурдье до Энтони Гидденса и Питирима Сорокина имели ярко выраженный ценностный и прагматический вектор, а их страстная и острая публицистика также порой раздражала и резала слух чиновников от науки, как сегодня раздражает и режет чиновничьи уши публицистика Пионтковского.

Есть у Пионтковского еще одно уникальное качество. Он полностью свободен от того, что принято называть «цензурой дружбы», а на самом деле, как правило, является «цензурой тусовки». Все, кто лично знаком с Андреем Андреевичем, могут быть уверены, что никакое личное знакомство и взаимные симпатии не избавят их от безжалостной критики в фирменном стиле Пионтковского в случае отступления от истины в текстах или от принципов в политическом поведении. Это делает его одним из интеллектуальных лидеров современной России.