Группа риска: новые горизонты
Современное российское государство определенно отсчитывает свой возраст от ПетраI. Одним из принципов, которые тот внедрял неуклонно и последовательно, был принцип выстраивания многослойной системы государственного контроля во всех областях общественной жизни, от экономики до повседневной жизни подданных. Петр был убежден, что если к любому делу приставить чиновника, к тому — гласного контролера (прокурора), а к последнему — негласного (фискала), то и завертятся колесики государственной машины без скрипа и заедания. Практика повсеместно это убеждение опровергала, но тем и велик был Петр, что не обращал на такие мелочи внимания.
Наследие Петра Алексеевича у нас во всём: и в убежденности, что любая не очень хорошо охраняемая территория должна быть присоединена, и в неуклонной тяге к авторитарной власти, и в любимом национальном виде спорта — взять что-нибудь европейское и изменить до полной неузнаваемости. Скажем, подковать механическую блоху. Но идея всеобъемлющего, всепоглощающего контроля по праву высится среди всех этих социальных парадигм величественным небоскребом.
На прошлой неделе стало известно о новой инициативе московских властей в области воспитания подрастающего поколения. Им теперь — в дополнение к уже имеющимся участникам процесса — займется прокуратура, которая будет раз в три месяца собирать со школ списки учащихся, находящихся в загадочной «группе риска». Особо отмечается, что «директора, в школах которых не будет списков и произойдет инцидент по вине ученика, понесут личную ответственность».
С одной стороны, ничего особенно нового в этом нет: у нас уже действует ФЗ № 120 от 24.06.1999 «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних». Согласно п. 2 ст. 14, «организации, осуществляющие образовательную деятельность: …выявляют несовершеннолетних, находящихся в социально опасном положении, а также не посещающих или систематически пропускающих по неуважительным причинам занятия в образовательных организациях, принимают меры по их воспитанию и получению ими общего образования; выявляют семьи, находящиеся в социально опасном положении, и оказывают им помощь в обучении и воспитании детей». Однако нетрудно заметить, что, судя по всему, понятие «социально опасного положения» будет значительно расширено. Сюда должны попасть дети с психологическими проблемами, а также склонные к нарушению школьной дисциплины (не путать с Уголовным кодексом). Это вытекает хотя бы из того, что ученик школы № 263, убивший в начале февраля двух человек — а именно на этот случай напирают инициаторы ежеквартального прокурорского контроля, — в традиционное прочтение ст. 14 никак не вписывается: семья полная, материально обеспеченная, школу не прогуливал, учился на «отлично».
То есть вместо довольно четких критериев (дети из неблагополучных семей, прогульщики, наркоманы, правонарушители) школы теперь должны подавать списки всех детей, имеющих какие-либо проблемы. Не очень, правда, понятно, как быть со статьями 23 и 24 Конституции о праве каждого на личную и семейную тайну и о запрете сбора информации о частной жизни, но вряд ли есть сомнения, что прокуратура («око государево», по определению ее незабвенного покойного родителя П.А. Романова) найдет на эти статьи управу. Например, постановит, что без письменного согласия родителей на сбор и передачу соответствующих данных ребеночек в школе обучаться не имеет права. Чтобы у психолога, узнавшего о неполадках в душе девятиклассницы, или классного руководителя, которому семиклассник пожаловался на непонимание одноклассников, не было ни малейших колебаний этико-педагогического свойства.
Особенно хорош пассаж про личную ответственность директоров. В преферансе ситуация, в которой они оказываются, называется «угадайка». Случилось что-то, а правонарушителя нет в списке – «пожалуйте бриться»; есть в списке — продолжаете пока спокойно работать. На месте руководителя образовательного учреждения я бы не рисковал, а подал бы в прокуратуру всю школу, начиная с 6-го класса (я бы вообще всё населениезачеркнуто мной — А.К). Во-первых, стопроцентная гарантия, а во-вторых, если у подростка нет комплексов, страхов, неуверенности в себе, дома царят абсолютные мир и взаимопонимание с родителями, если он ни разу не нагрубил старшим, не подрался с одноклассником, не получил ни одной двойки — то его уж точно надо вязать и колоть до характерного хруста, ибо из таких-то самые страшные маньяки и получаются.
А главное — крайние найдены. И это — вы удивитесь! — никак не полиция и иные профильные службы. Это опять школы.
И то сказать: чё они, в натуре!?
