Федеральная налоговая служба рапортует, что доходы религиозных организаций за три года выросли почти в три раза, составив в прошлом году 4,6 млрд рублей (в 2011-м было 1,47 млрд рублей). Эти данные оказались в распоряжении газеты «Известия». В Русской православной церкви рост доходов связывают с ростом числа прихожан. «Деятельность церкви расширяется, — говорит замруководителя пресс-службы Московской патриархии РПЦ Александр Волков. — В последние годы Церковь занимается увеличением количества епархий и приходов, соответственно, растет количество людей, которые посещают храмы и монастыри Русской православной церкви».

Что дает основания приписать большую часть доходов именно Русской церкви, ведь статистика налоговой службы никак не дифференцирована? На это есть ответ у зампредседателя Экспертного совета по религиоведческой экспертизе при Минюсте Романа Силантьева. Подавляющая часть официальных доходов относится к РПЦ, поскольку «у мусульман и многих других конфессий магазинчики с религиозной литературой и символикой юридически не относятся к мечетям, и там не принято проводить какие-либо религиозные обряды, похожие на те, что проводятся в русских церквях. 

Поэтому пожертвования прихожан других конфессий, как правило, не попадают в официальную статистику».

Поверим Роману Силантьеву, пусть так. Но многое в информации налоговой службы настораживает, поскольку приходит в противоречие со всем, что известно о религиозной жизни разных городов и из статистики, и из социологии. Возьмем, например, якобы самый «набожный» город России Санкт-Петербург — там прихожане потратили в храмах 2,9 млрд рублей, Москва на втором месте — 800 миллионов. Это ж курам на смех.
Во-первых, Москва гораздо больше Питера, и уже одно это должно бы давать большие суммы трат в храмах, ведь вроде нет никаких данных о том, что москвичи отличаются патологической жадностью. Кроме того, Питер славится низким уровнем религиозности, даже число горожан, посещающих рождественские и пасхальные службы, местное УМВД не любит оглашать. Почти по всей стране после больших религиозных праздников УМВД выкладывают на своих сайтах соответствующую статистику., а по Санкт-Петербургу — попробуй найди. В Сети завалялись данные только за 2002 год — 30 тысяч человек, по информации Фонтанки.ру с подачи районных отделений милиции. В Москве тогда тоже было всего-то 90 тысяч, к нынешнему году цифра доросла до 300 тыс., но, увы, сравнить не с чем.

О том же говорит и число родителей, выбравших для своих детей предмет «Основы православной культуры» в рамках многомодульного курса по религиозной культуре и этике, — в Питере таковых 9,46% при средней цифре по стране чуть более 30% (в Москве — 23,43% ). Пришлось провести повторный опрос, чтобы как-то «натянуть» цифру, но и конечный результат весьма красноречив —12,6%. Так что «набожным» Питер никак не назовешь.

Скорее всего не «набожностью» объясняется рост доходов, а тем, как поставлено дело с отчислением налогов, — в питерских храмах с этим явно справляются лучше. Значит ли это, что и дальнейшие выводы о росте числа прихожан некорректны? На мой взгляд, и да, и нет.

Данные социологов на этот счет весьма противоречивы, каждая служба считает по-своему, и у кого-то получается, что паства РПЦ прирастает (ВЦИОМ), у кого-то, что пик пройден в 2009 году, когда православными себя называли 80% россиян, и теперь идет ее усыхание (Левада-Центр). Но, в любом случае, прихожане — еще не значит верующие. Много раз говорилось, что православие для россиян в первую очередь культурная идентичность, способ почувствовать себя частью некоей общности. Теперь эксперты находят у этой общности новые стороны.

Правящая элита, в прежние годы принципиально уклонявшаяся от любой идеологии, с появлением сравнительно массовой оппозиции почувствовала необходимость дополнительно укрепить свое положение и сделала ставку на «традиционные ценности». Так РПЦ превратилась в союзника власти в деле мобилизации политической поддержки. Так что рост числа прихожан вполне может говорить не о миссионерских успехах церкви, а о действенности властной пропаганды. Ведь многие граждане прекрасно понимают, что речь идет по сути о политической кампании.


Фотографии Марии Олендской / ЕЖ