В последний месяц сразу несколько моих знакомых-иностранцев обращались ко мне с отчасти риторическим вопросом: «Что у вас тут вообще происходит в России?». «Риторическим» — потому что все они, что называется, «в теме» (а многие давно живут тут), «отчасти» — потому что они явно искали хоть сколько-нибудь понятное определение того, что творится у нас, некую опору в историческом опыте. И все полностью удовлетворялись моим ответом: «Германия, 38-й год». И я отвечал им вполне искренне.

А вот сейчас все отчетливее понимаю, что при всей внешней схожести ситуаций я тоже попался на удочку по сути ложной исторической параллели. Потому что то, что сейчас происходит у нас, — это нечто никогда в истории до того не случавшееся, в прямом смысле слова беспрецедентное — то есть не имевшее прецедента в истории. И уже потому с «текущим моментом» надо разобраться всерьез.

Казалось бы, опросы общественного мнения — и не надо сваливать их заполошные результаты и рейтинги на ангажированность ВЦИОМа, ФОМа и иже с ними: опросы-голосования, вот уже два месяца проводимые «Солидарностью», дают схожие результаты — так вот, казалось бы, опросы однозначно говорят об имперской истерии, о жажде исторического реванша и сплочении вокруг фюрера. Пропаганда госТВ — и это сегодня, когда проблема получения любой (включая и достоверную) информации фактически снята с повестки дня! — без всяких глушилок и информационной блокады оказалось столь эффективной, что градус общественной истерии как бы не превысил уровень Германии конца 30-х годов прошлого века... Власть открыла ящик Пандоры и выпустила наружу беспощадный разрушительный дух национализма в его крайней ипостаси. И казалось бы, основываясь на этом, мы можем даже прогнозировать варианты будущего (чем все активно и занялись)…

Но это только «казалось бы».

Достаточно сравнить немецкую кинохронику 30-х годов, не говоря уже о гениальном и чудовищном «Триумфе воли» Ленни Рифеншталь, с тоскливым «кургинятником» на Площади революции в Москве в марте этого года или с давешним митингом в поддержку Донбасса у «дедушки Дурова», собравшего от силы 200-300 человек, чтобы фундаментальное различие стало очевидным, какие наукообразные слова ни произноси.

У писателя-фантаста Севера Гансовского есть рассказ «Полигон». Весь сюжет этого рассказа крутится вокруг испытаний автоматического танка, реагирующего на человеческую ненависть и страх. Но не на отвлеченные мысли, а на придуманную автором е-волну, возникающую в момент перехода от абстрактных умствований и рассуждений к действию. Так вот, в 30-х годах в Германии эта е-волна захлестывала всё и вся. Достаточно вспомнить темпы роста германской экономики в 30-е годы — немцы, захваченные страстью построения тысячелетнего Третьего рейха, миражом великой цели, вкалывали с азартом, помноженным на традиционную немецкую четкость и организованность. А в России сейчас полный штиль. С едва приметной рябью от пассионариев — городских сумасшедших. И от удовлетворенного потирания рук мерзавцев, конвертирующих безумные слова во вполне осязаемый капитал — и финансовый, и политический. И никакие опросы, никакие филиппики в соцсетях в реальную активность, в ту самую е-волну, не переходят.

И вот это различие принципиально. Чем оно вызвано? Думаю, тем, что в отличие от германского нацизма, вдохновившего и оболванившего людей чудовищной великой идеей, Большим проектом, современный российский вариант пустотел. В нем нет никакого идейного стержня, никакого обращения urbi et orbi, никакого по-настоящему Большого проекта. Потому что «Крымнаш», «Домбасс», «Луганда» и «Новороссия», даже таинственный «русский мир» — все это арьергардные бои, попытка повернуть ход истории вспять, а вовсе не Sturm und Drang, не «всемирная миссия арийской нации». Слава Богу, что это так — только очередного дранга нам не хватает! — но без этого стержня ситуация становится принципиально отличной от той, что была в Германии 30-х годов. Такой, которой свет еще не видывал, потому что всегда раньше в сердцевине любых движений лежал идейный посыл, двигающий людьми. Да, он «выстреливал», только если попадал в такт чьим-то интересам и амбициям, но всегда обрастал политическим, финансовым и социальным мясом только потом, уже возникши и оккупировавши умы и души людей. А сегодня у власти в России в руках такого магического стержня нет.

Следовательно, и «дерево возможностей» сегодня совершенно иное.

Внутри страны власть осталась единственным актором, субъектом действий. Все остальные — бизнес, общество, оппозиция (уж какая ни есть) — лишь объекты, все действия которых реактивны по отношению к власти. Да, власть не вполне однородна, да, в ней есть группировки «по интересам», но, противопоставив себя внешнему миру, она вынужденно консолидировалась, запрятав внутренние противоречия под сукно. А потому на первых, более или менее просматриваемых этапах, сейчас можно рассматривать власть как единое целое.

Каково же «дерево возможностей» развития событий, что в очерченной ситуации практически равнозначно «дереву возможностей» действий власти?

Первый вариант — это резкая активизация развития событий, что по сути означает прямую военную интервенцию на юго-восток Украины или даже на всю Украину. Этот вариант на некоторое время позволит власти держать собственное население во взнузданном состоянии, ограждая себя от угроз внутри страны. Но только на некоторое — и притом весьма короткое — время. Чем бóльшими будут успехи военной операции, тем быстрее и эффективнее будет реакция Запада. Тем более что прямое военное вторжение в Украину лишит Европу основного сдерживающего фактора — надежного транзита газа через украинскую территорию. А достаточно одну-единственную зиму Европе перекантоваться без российского газа, как европейский рынок будет для него навсегда закрыт. Это было бы не так еще пару лет назад, но сегодня Европа, во-первых, имеет резервные энергетические мощности выведенных из эксплуатации германских АЭС, во-вторых, существенный уже потенциал «зеленой энергетики» (ветряных и солнечных станций), в-третьих, возможность покрыть критические потребности сжиженным газом с Ближнего Востока и сжиженным же сланцевым газом из США плюс к существовавшим и ранее возможностям частичного перевода станций на уголь и мазут. Да, пока российский газ исправно поступает в Европу, многие из этих источников ему проигрывают по цене или доступности, но это — пока. Провал в поставках всего на одну зиму вынужденно приведет к полной переориентации Европы на иные источники, в первую очередь на американский сланцевый газ, который и без того уже с конца 2015 года станет реальным конкурентом российскому и по объемам поставок, и по цене.

В прямом или опосредованном варианте эта война окажется войной с объединившимся российскими усилиями Западом. Ресурсов для такого противостояния у России нет, а следовательно, поражение в войне неизбежно. Пусть и не мгновенное.

В военном варианте просматривается развилка: а) оккупация (или попытка оккупации) только Донбасса и Луганщины с переводом конфликта в фазу статичного вооруженного противостояния; б) попытка оккупации всей Украины. По всей видимости, блицкриг на всю территорию не удастся, несмотря на очевидную слабость украинской армии — ее активно (пусть даже и не напрямую участием своих вооруженных сил) поддержит Запад.

Такое развитие событий приведет к скорейшему введению самых жестких международных санкций по отношению к России, по сути — к полной экономической блокаде, что в условиях критической несамодостаточности российской экономики и завязанности ее на Запад вызовет очень быстрый экономический коллапс. Поддержку населения, и без того уже начавшую падать (см., например, здесь), если и удастся удержать, то только на краткий победоносный период военных действий, неизбежная остановка в наступлении вызовет быстрое схлопывание патриотической истерии, ускоренное нарастанием потока «Груза-200» и развалом в экономике. Плюс к тому – стремительное нарастание напряжения в элите, связанное с экономическими проблемами бизнеса и персональными санкциями.

Уже к концу года нас ждет фактический дефолт перекредитованных государственных китов российской экономики и регионов: в условиях блокады ЦБ не сможет покрыть требуемые к погашению региональные долговые обязательства. Для того чтобы оценить масштаб проблемы, отмечу, что суммарный внешний долг России составляет 721 млрд долларов, включая 206 млрд долларов внешней задолженности банков. При этом суммарный долг всех регионов и муниципалитетов превысил 2 трлн рублей (=60 млрд.$) и у целого (и все увеличивающегося) ряда регионов долги уже превышают собственные доходы. Да, из них только примерно четверть — это внешние долги, но я не случайно выделил задолженность банков перед западными кредиторами: по сути, все долги перед российскими кредиторами — всё те же внешние долги, только опосредованные российскими банками. А общий объем международных резервов России по состоянию на 1 июля этого года составил всего-то 478,25 млрд долларов. Да и средства Фонда национального благосостояния уже размещены в активы таким образом, что их возвратность под большим сомнением или её просто нет. И если с внутренними долгами еще можно как-то маневрировать — напечатать денег, списать (что эквивалентно), — то с внешними так не получится. А дефолт в условиях войны и прекращения поступления газовых доходов при блокаде и прочих военных прелестях обрушат экономику уже до весны. И тут даже не принципиально, произойдет ли раскол во власти: даже если в ней останутся сплошь нобелевские лауреаты по экономике, сделать они ничего не смогут. Именно поэтому я считаю военный вариант все же маловероятным, несмотря на всю неадекватность, демонстрируемую российской властью.

Второй вариант: быстрое свертывание «Проекта Новороссия», прекращение финансирования, снабжения и военно-технической поддержки сепаратистов в Донбассе. Этот вариант потребует максимально тщательного — и практически невыполнимого в условиях военного хаоса — «заметания следов», оперативной эвакуации из зоны конфликта заброшенных военспецов и жесткого блокирования границы с тем, чтобы «ополченцы» (неважно, украинские или российские граждане) не смогли отступить на территорию России — в противном случае власти получат расползание неконтролируемых сил на собственной территории. Очевидно, что, несмотря ни на какие усилия (еще вопрос, есть ли способные их реализовать), в руки Украины попадет огромное количество вещественных доказательств российского военного вмешательства, не говоря уже о свидетельствах очевидцев, да и самих участников, попавших в плен. А в том, что самопровозглашенные «республики» потерпят быстрое поражение в случае реального выхода России из конфликта, сомневаться не приходится. При этом распаленные в народонаселении и не успевшие остыть имперские страсти незамедлительно обратятся на власть как на «предателей» идеи «русского мира», вне зависимости от того, что суть лозунга мало кому понятна. Санкции Запада никуда не исчезнут (разве что не будут нарастать), поскольку проблемы аншлюса Крыма и ответственности за сбитый «Боинг» будут только подогреваться предоставляемыми Украиной доказательствами российского следа в Донбассе. Ох, и некстати этот злосчастный «Боинг» пришелся российской власти! И ведь сбили-то его скорее всего по ошибке, но именно он зацепил больную точку слабохарактерной Европы: идти на финансовые потери, сокращение рынка сбыта, даже падение температуры в домах из-за отсутствия газа она худо-бедно готова, а вот жертвовать жизнями европейцев — нет. Экономический развал в такой ситуации произойдет несколько медленнее, но он наложится на уже отмеченное не просто падение солидаризации с властью, а прямого недовольства ее действиями.

Третий вариант: сохранение статус-кво. То есть продолжение мятежевойны без формального участия российских войск, но с политической, организационной, финансовой, тыловой и военно-технической поддержкой сепаратистов и подпиткой их «добровольцами» из России. Плюс у этого варианта один: есть время потихоньку сдуть давление патриотического экстаза. Но это всё. Потому что все остальные плюсы — еще не факт, что плюсы. Хотя бы потому, что этот промежуточный вариант крайне трудно исполним и реализация его далеко не во всем зависит и далеко не полностью может быть проконтролирована властью: любая случайность незамедлительно склоняет его либо к первому, либо ко второму. Причем, судя по поступающим новостям, ко второму — то есть к быстрому поражению сепаратистов — ситуация склоняется все отчетливее. Со всеми его рисками, которые уже даже не риски, а прямые реальные угрозы.

Однако российские власти, судя по всему, склоняются именно к этому межеумочному варианту. Не думаю, что от хорошей жизни: просто тянут время, в надежде, что либо оно само как-нибудь рассосется, либо вдруг найдется спасительная лазейка, возможность вывернуться из тупиковой ситуации с наименьшими потерями. Вот только возможности балансирования на грани у них на глазах тают. И в экономике — практически проанонсированное введение налога с продаж, и очередное изъятие на текущие нужды накопительной части пенсий — ясные тому индикаторы, и в политике — территория самопровозглашенных «республик», несмотря на всю поддержку Кремля, шаг за шагом сокращается, и эксплуатация имперской истерии становится для власти обоюдоострой.

Признаюсь, я не вижу никаких принципиально иных «ветвей» этого дерева возможностей. А все, что рассмотрены, оказались засохшими, не имеющими никаких перспектив развития. Но и вернуться назад, чтобы нащупать провороненную или отвергнутую спасительную развилку в живой текущей истории, невозможно.

Засохшее дерево обречено рухнуть. На нынешнем ветродуе — рухнуть быстро. Хорошо, если на голову только тем, кто его высушил (что вряд ли). И хорошо еще, если без лесного пожара — сухостой же! А тут еще и жара…