Стандартная проблема
На этой неделе должно состояться очередное заседание межведомственной рабочей группы по религиозному образованию Комиссии по вопросам религиозных объединений при правительстве РФ, посвященное проблеме государственной аккредитации духовных школ. Рабочая группа была создана почти год назад, после первого обсуждения проблемы аккредитации на правительственной комиссии, — тогда все закончилось ничем. Представители Министерства образования и науки делали упор на том, что вопрос не имеет решения в рамках существующего образовательного законодательства. Не многим далее продвинулись и на последующих встречах, которых было никак не меньше трех — уже с участием рабочей группы.
Вопрос действительно сложный. С одной стороны, Церковь у нас отделена от государства, поэтому госорганы не имеют права сертифицировать работу религиозных организаций, каковыми по статусу являются духовные учебные заведения, а значит, не могут разрешить им выдавать дипломы государственного образца. Но, с другой стороны, уже несколько лет существуют варианты государственного стандарта «теология»: для ступени «бакалавр» с 1993 года, «магистр» — с 2001-го, по традиционной пятилетней системе обучения со специальностью «теология» — с 2002-го. Церковь готова учить своих студентов на основании этих нормативов. Возможен и обходной маневр: выделить в перечне семинарских предметов общегуманитарный блок и «под него» получать государственную аккредитацию. Чтобы и дальше не запутывать проблему, решено было для начала ограничиться рассмотрением вопроса о юридической возможности применять в духовных школах госстандарты. И тут, кажется, дело сдвинулось с мертвой точки.
«В письме за подписью замминистра образования и науки, которое мы получили, содержится согласие с той формулировкой, которую мы предложили, — рассказал «Ежедневному Журналу» зампредседателя Комиссии по религиозным объединениям при правительстве РФ, руководитель рабочей группы Андрей Себенцов. — При этом в министерстве считают, что закон «Об образовании» даже не требует изменений и дает возможность ограничиться лишь правками в закон «О свободе совести и о религиозных объединениях», куда сейчас как раз готовятся поправки, касающиеся других вещей. Туда следует внести такую запись: духовные учебные заведения имеют право осуществлять образование по государственным образовательным стандартам и в случае получения аккредитации выдавать диплом государственного образца».
Такая формулировка дает надежду, что рано или поздно профессиональное религиозное образование получит в обществе законный статус и семинаристы наравне со всеми получат право и возможность учиться по обмену в других, не духовных, учебных заведениях или продолжать образование за рубежом. Урегулирование вопроса с духовными школами важно для России еще и с точки зрения присоединения к так называемому Болонскому процессу. Россия подписала принятое в 1999 году Болонское соглашение, которое предполагает, что к 2010 году система образования в европейских странах во многом приобретет общие черты. Но в Европе выпускники духовных школ имеют права, равные со всеми прочими. Где-то (например, в Италии) принята так называемая нострификация — признание эквивалентности дипломов государственных и церковных школ, где-то это регулируется другими законодательными нормами. Но нигде профессионалы от церкви не считаются людьми второго сорта.
Однако, как выясняется, Болонское соглашение одновременно таит в себе немалую опасность для религиозного образования в России. Чтобы вписаться в общеевропейскую систему, нам требуется значительно сократить количество образовательных стандартов — по некоторым сведениям, чуть не в десять раз. Сейчас их в России якобы 400-500, а останется 40-50. Многие опасаются, что под сокращение попадет и стандарт «теология», у которого было немало противников. Начальник отдела программ и стандартов Минобрнауки Нелли Розина подтвердила «ЕЖ», что пересмотр перечня стандартов стоит в плане, но отметила, что «пока неясно, что будет сокращаться». Андрей Себенцов считает, что упразднять теологический стандарт было бы неправильным. «Он рождался в муках, многие считали, что он не нужен, но, как ребеночек, уж раз родился, то изничтожать его было бы преступлением», — поделился он своими соображениями с «Ежедневным Журналом».
Не менее важно, на мой взгляд, и другое. Если стандарт действительно отменят, решив, что духовная школа проживет и без него — жила же до сих пор, — то от этого пострадает вся система богословского образования. В первую очередь, конечно, светские богословские вузы и факультеты. Число теологических факультетов в различных университетах (Омском, Уральском, Алтайском и пр.) и институтах уже подбирается к тридцати, и конкурс кое-где совсем немаленький: на теологическом отделении Тульского университета, например, в этом году он составил 8 человек на место. Да и некоторые светские богословские вузы, в большинстве своем возникшие намного раньше факультетов и существующие по 10-15 лет, успели приобрести устоявшуюся репутацию. С отменой стандарта они разом лишатся базы для своего существования. Богословие опять замкнется в поневоле тесных церковных рамках, не будет того перетока идей и мнений, того напряжения мысли, которые могли бы возникнуть, развивайся оно свободно, при здоровой конкуренции между церковной и академической наукой. В такой ситуации вряд ли можно говорить о восстановлении богословской школы во всей полноте.
Да, в дореволюционной России не было системы светского богословского образования, но отдельные богословские дисциплины читались в университетах, где преподавали видные церковные ученые, и связь между духовной и светской школами сохранялась. Советская власть не только изгнала «попов» из всех государственных учебных заведений, но и поставила крест на развитии богословия. Из системы церковного образования исчезла живая мысль, постепенно утрачивались и навыки обращения с нею. Отмена теологического стандарта может опять загнать духовную школу в гетто.
