Конец проекта
Начиная с прошлой осени Кремль сделал множество резких, зачастую хаотичных движений, призванных, судя по всему, отмобилизовать госаппарат и региональные элиты перед выборами. Самые разные способы пошли в ход – от адресных репрессий до отставок старых друзей президента, причем тот факт, что вместо мобилизации чиновники впали в паралич, опасаясь за свои карьеры в условиях новых правил жизни, никем явным образом непрописанных, никого не останавливает – маховик продолжает раскручиваться.
Первые месяцы этого нового порядка казалось, что в отношении спецслужб Путин будет придерживаться старых правил. Эти правила, действующие с середины 2000-х, сводились к тому, что когда в Кремле наступало разочарование в эффективности уже существующих силовых структур в противодействии политическим угрозам, создавались новые – так в свое время возник Следственный Комитет, потом появились “Центры Э” МВД, потом до официального вырос статус казачьих формирований, и, наконец, была создана Национальная Гвардия.
Однако уже несколько месяцев как стало ясно, что на этот раз механизм изменился. Отличившаяся редкой пассивностью во время протестов 2011-2012 гг. Федеральная служба безопасности вдруг получила несколько новых замов (сначала, в апреле 2015 года, контрразведывательный главк спецслужбы возглавил Владислав Меньщиков, бывший начальник Главного управления спецпрограмм президента, а в декабре заместителем директора стал Игорь Сироткин, до этого курировавший экономическую безопасность в Санкт-Петебурге), активизировала борьбу со шпионами и быстро вышла на уровень шпиономании конца 90-х – начала 2000-х. Уже в этом году спецслужба была брошена на проведение адресных репрессий в госаппарате. Это было необычно, ведь согласно прежней модели, последними должны были заняться новички – именно этим объяснялись слухи о возможном использовании Нацгвардии в качестве современных опричников (этого не случилось, да и не планировалось – новая структура не получила право на ведение оперативно-розыскной деятельности).
Наряду с усилением активности ФСБ незаметно потеряла функцию, приобретенную еще во время первого президентского срока Путина – Лубянка перестала поставлять кадры для госаппарата, и назначенцев из ФСБ сменили офицеры другой спецслужбы, Федеральной службы охраны – люди, лично известные президенту. Одновременно потерял всякое значение Владимир Якунин - единственный выходец из спецслужб, претендовавший на роль разработчика национальной идеи.
Таким образом, Путин отказался от схемы, которую он пытался реализовывать с начала 2000-х, когда он начал создавать из ФСБ “новое дворянство” - одновременно поставщика кадров и мозговой трест по созданию новой идеологии страны.
Концепция “нового дворянства”, аноннсированная Николаем Патрушевым, несмотря на всю пропагандистскую мишуру с возвращением памятной доски Андропова на здание Лубянки и обещания заботливо хранить традиции КГБ, не имела ничего общего с советской схемой взаимодействия власти и спецслужб. Партийные чиновники слишком хорошо помнили сталинские репрессии, поэтому лишили КГБ каких-либо возможностей прямо влиять на принятие решений в стране – Комитет госбезопасности не имел права заниматься аналитикой (первое аналитическое управление КГБ было создано в 1989 году), а сами органы госбезопасности находились под жестким партийным контролем. Положение о Комитете государственной безопасности, утвержденное в 1959 году, гласило: «Партийные организации… обеспечивают развитие деловой критики и самокритики. Партийные организации и каждый коммунист имеют право… сигнализировать о недостатках в работе органов госбезопасности в соответствующие партийные органы». Кроме того, все ключевые назначения внутри спецслужб проходили согласование в Административном отделе ЦК. ФСБ же путинского образца не только получила полноценный аналитический аппарат (в 1990е годы его возглавлял Сергей Иванов, тоже символично потерявший свою должность главы администрации президента в рамках недавних перестановок), но и избавилась от всякого следа внешнего контроля, наслаждаясь статусом неприкасаемых.
“Новое дворянство”, таким образом, было постмодернистским изобретением Путина, плохо понимавшим, как работало советское государство, но искренне поверившим в мифологию о “лучших людях страны”, которая создавалась с помощью фильмов и книг под контролем Юрия Андропова в конце 70-х – начале 80-х.
Путину понадобилось 16 лет, чтобы разочароваться в этой модели. Не зная никакой другой, он, судя по всему, решил вернуться к советскому опыту, когда спецслужба была “передовым отрядом партии” - то есть действенным, но абсолютно подконтрольным инструментом по контролю за обществом в руках политического руководства страны.
Следующим логичным шагом должно стать возрождение полного функционала КГБ. План, опубликованный в “Коммерсанте”, как раз и выглядит как реализация этого шага – слияние СВР, ФСО и ФСБ, усиление следственного аппарата, наконец, возвращение термина “государственная безопасность”.
Эта реформа вряд ли приведет к повышению эффективности спецслужбы - слияние ведомств автоматически не приведет ни к улучшению координации между подразделениями, ни повышению качества обмена информации – главные узкие места для современных спецслужб мира. Более того, некоторые идеи прямо противоречат интересам самой ФСБ – у Лубянке давно есть своя разведка, у которой за эти годы появилась своя корпоративная культура, и слияние с СВР вряд ли пройдет для ведмоства безболезненно, а бюрократический хаос, который неизбежно последует, скорее парализует спецслужбу, поместив ее в состояние, прямо противоположное тому, что требует сегодня Кремль от госаппарата.
Но никто, судя по всему, сегодня и не собирается создавать современные спецслужбы, которые могут отвечать на реальные, актуальные вызовы.
Модель советских органов госбезопасности, судя по всему, принята как наиболее адекватная той новой концепции взаимодействия Кремля и общества, которая выстраивается в стране после аннекции Крыма. Замена термина “безопасность России” на “государственную безопасность” будет означать именно то, что этот термин значил в советские времена – обеспечение безопасности режима, а не страны и граждан, в ней проживающих.
Фото: Алексей Дружинин/ТАСС
