– Почему Россию называют «сверхпрезидентской» республикой?

– Потому что Конституция предоставляет президенту слишком много прав. Он имеет право издавать указы, имеющие силу закона. В обычной президентской республике этого нет. У него большие полномочия в сфере бюджетной политики, которая в большинстве президентских республик находится в полной компетенции парламента. Он может распускать парламент, что принципиально расходится с принципом разделения властей. При этом парламент почти полностью лишен контрольных функций. Говорят, что он не президент, а «царь всея Руси».

– А что, не так?

– Так, да не совсем. У нас кандидатура премьер-министра все-таки утверждается Думой, которая вправе вынести правительству вотум недоверия. Если бы Думе не дали этого права, то всю Конституцию можно было бы свести к одной статье: «Вся власть в Российской Федерации принадлежит Президенту Российской Федерации». Но это было бы неприлично, в Европе не поняли бы. И стала Россия не только «сверх», но и «полу» президентской республикой, где исполнительная власть распределяется между президентом и премьером, вроде бы, ответственным перед парламентом. В нормальных президентских республиках, таких как США, никакого премьера просто нет.

– А в полупрезидентских?

– В них премьер ответственен исключительно перед парламентом, тот его и назначает, и снимает, а президент сделать ничего не может. В России по Конституции премьер отвечает и перед президентом, и перед парламентом. Возможный конфликт разрешается роспуском парламента. Хорошего от этого мало. Благодаря такому государственному устройству Веймарской республики в Германии 1930-х годов к власти пришел Гитлер. Рейхстаг не утверждал кандидатуры премьеров, предлагаемые президентом, президент его распустил. Рейхстаг переизбрали. История повторилась. Страна без парламента, без правительства, насущные законы не принимаются, бесконечные выборы… Это подтолкнуло законопослушных немцев поддержать нацистов, которые обещали с таким безобразием покончить. Действительно покончили, но что из этого вышло?

– Это было давно и у них. А что у нас и сейчас?

– Власть предпринимает отчаянные усилия, чтобы не допустить сколько-нибудь заметного влияния оппозиции в парламенте. Отсюда арест Ходорковского, которого обвиняли в желании заручиться поддержкой думского большинства. Отсюда нечестные выборы и запрет на политические объединения. Видите ли, американский президент может сосуществовать с оппозиционным большинством в парламенте, а наш — никак. Сравните речи французского и российского президентов после победы на выборах. Один считает себя президентом всех французов, другой кричит: «Мы победили оппозицию!», по сути зовет к гражданской войне.

– Понятно, в нашей политической системе оппозиция — не соперник, а враг. Подтасовали результаты выборов, оформили парламентское большинство «партии власти»…

– Вот тогда-то наша «сверх» и «полу» президентская республика и открывает уникальные возможности для личной диктатуры. Если президент — самый сильный игрок, то премьер — никто. И даже если вместо себя Путин поставит местоблюстителя Медведева, то тоже нет проблем. Уволить Путина Медведев мог, а назначить нового — нет, потому что парламент оставался под контролем «национального лидера». Отсюда вывод: по большому счету наша Конституция подходит только для авторитаризма, к демократии она не ведет, ее надо менять.

– Что взамен? Может быть, взять за образец американскую? Самая старая в мире, 200 лет. И граждане не жалуются...

– Не стоит. В президентской системе заложен разрушительный потенциал. Ведь главная ее особенность — жесткое разделение исполнительной и законодательной властей. Президент формирует правительство, парламент не играет никакой роли в назначении и отставке министров, только принимает законы, утверждает бюджет и контролирует исполнительную власть. Зато президент не вправе издавать указы, имеющие силу закона, не может влиять на бюджетный процесс. Правда, у него есть право вето, которое преодолевается парламентом двумя третями голосов.

Президент не может распустить парламент, парламент не может уволить президента, за исключением импичмента президенту по уголовно-наказуемому деянию.

– В чем тогда разрушительный потенциал президентской республики?

– В том, что сосуществовать президенту с парламентом очень трудно. Если у президента большинство в парламенте, то проблем нет. Президент правит, парламент штампует представленные президентом законопроекты, принимает нужный бюджет, никто никого не контролирует. Ситуация настолько приятная, что у президента возникает соблазн ее законсервировать. И он находит возможность ограничить политические свободы граждан. Как в России.

Если же в парламенте большинство у оппозиции, страдает качество государственного управления. Для того чтобы реализовать свои программы, президенту нужны соответствующие законы и бюджет, а оппозиционный парламент саботирует их принятие. Президенту остается смириться и бесславно досиживать в кресле свой срок или, нарушив Конституцию, распускать парламент, как сделал Альберто Фухимори в Перу.

– Тем не менее, президентские республики все же существуют?

– Только потому, что их недостатки компенсируются устойчивыми партийными системами, как в США. Опыт стран Латинской Америки, где пытались воспроизвести президентские республики на манер США, скорее отрицательный. Их политические системы нестабильны, налицо сильнейшие трения в отношениях президентов и парламентов.

– Мы больше похожи на жителей Латинской Америки, чем на американцев.

– Поэтому не нужна нам президентская республика. Как показывает опыт многих стран, именно конституционное всевластие президента создает наилучшие условия для установления авторитарного режима. Показателен пример Египта. Основные инструменты там были те же, что и в России: репрессивное законодательство о политических партиях, контроль исполнительной власти над организацией выборов, прямые фальсификации. Не помогли египтянам ни традиционно независимый суд, ни отказ от пропорциональной системы выборов. Только революция 2011 года положила конец режиму Мубарака.

– Если президентская республика не подходит — значит, нужна парламентская?

– Да, она надежнее. Если сравнить парламентские республики Европы с президентскими стран Латинской Америки, то сравнение в пользу европейских.

– Брать пример с Великобритании?

– А почему нет? В парламентской республике формально вся власть в руках парламента, но, по сути, это партийное правление. Парламентское большинство просто делегирует своих наиболее продвинутых коллег в исполнительную власть. Правительство — это формируемый большинством депутатов исполнительный комитет. Президенты в парламентских республиках, как короли: царствуют, но не правят. Их роль сведена к церемониальным функциям. При этом президентов избирают парламенты: раз уж у президента нет реальной власти, то давать ему всенародный мандат ни к чему — лишние проблемы.

– Власть формально у парламента, а фактически у партий?

– Партии лежат в основе внутренней структуры парламента, его работоспособности. Без партий парламент — ничто. История доказывала это неоднократно. Яркий пример — Съезд народных депутатов и Верховный Совет РСФСР. У этих органов формально была вся полнота власти, а президенту Ельцину полномочия были только делегированы. В таких условиях неизбежно возрастает роль спикера, который формально никаких особых прав не имеет, но по факту становится «хозяином». На поведении рядовых депутатов отсутствие партийной дисциплины сказывалось роковым образом: интриги, альянсы по ситуации, расколы. Желая угодить избирателям в своих округах, депутаты (все они были одномандатниками) при первых признаках падения популярности исполнительной власти отказывали ей в поддержке. Отсюда смута, множество центров власти, стрельба из танков по парламенту.

– Выходит, партии — фундамент эффективной власти?

– Только влиятельные и независимые от исполнительной власти. В парламентских республиках, где в парламенте несколько партий, его роль колоссально возрастает. Он не просто штампует законопроекты, разработанные правительством, а их придирчиво обсуждает, проводит многочисленные слушания и экспертизы, учитывает мнения профсоюзов, требования профессиональных общественных организаций. Именно потому, что в России нет влиятельных и независимых партий, а парламент не является местом для дискуссий, качество российских законов такое низкое. Посудите сами. Правительственный чиновник пишет законопроект, Дума его принимает сразу в трех чтениях, но вскоре в нем обнаруживаются недопустимые пробелы и противоречия. В аварийном порядке принимаются поправки к закону, но в процессе его применения находятся другие недочеты, пишутся новые поправки. По частоте поправок, вносимых в налоговое законодательство, мы впереди планеты всей!

– Что делать, если массовых влиятельных партий еще нет, а нынешние «карманные» партии парламентской оппозиции вряд ли такими станут?

– Ничего страшного. В Венгрии и Чехии после падения коммунистических режимов с партиями тоже было не ахти, но фатальными эти трудности не стали. Будет парламентская республика, будут и партии!

– У парламентской республики есть недостатки?

– Есть. В период международных кризисов и войн требуется концентрация власти у правительства, не связанного с коалиционными обязательствами и парламентской дисциплиной, но пользующегося выраженным доверием народа. Не случайно в Великобритании в периоды мировых войн выборы не проводили. Это значит, что нужна система, сочетающая преимущества парламентской республики со способностью концентрировать политическую волю в чрезвычайных ситуациях.

В мире широко распространена премьерско-президентская республика, в которой премьер и правительство несут ответственность перед парламентом, при этом президент тоже наделен важными полномочиями. В такой политической системе от парламентаризма взята концентрация всех законодательных полномочий в руках парламента и исключительная ответственность правительства перед парламентом. Но если что-то по Конституции положено делать президенту, то парламенту и премьеру путь туда заказан.

– Как разделить их сферы?

– Прежде всего не повторять чужих ошибок. На Украине нечеткое разграничение полномочий грозит параличом законодательного процесса, если президент наложит вето, а парламент не сможет его преодолеть. Во Франции президент может выдвинуть кандидата в премьеры, а парламент его не утвердит и распущен не будет. Тупик? Вот таких ляпов и надо избежать. Надо наделить президента полномочиями исключительно в сфере обороны, национальной безопасности и иностранных дел. Чтобы глав соответствующих ведомств президент назначал без согласования с парламентом, они подчинялись только ему и не входили в правительство.

– А если он захочет узурпировать власть?

– Надо прямо запретить в тексте Конституции использование президентом подчиненных ему ведомств в решении внутриполитических задач. Иначе — немедленное лишение поста простым большинством голосов в парламенте. Вывел войска на улицу, использовал ФСБ для слежки за оппозицией — прощайся с должностью!

– Но иногда действительно надо применять силу, например, при межэтнических столкновениях…

– Любые внутриполитические вопросы, требующие применения силы, должны решаться министерствами, подчиненными премьер-министру. И только ими!

– А если война?

– Тогда парламент должен объявить чрезвычайные положение и временно передать все министерства в подчинение президенту, обеспечив тем самым необходимое единство политической воли.

– У нас все президенты хотели быть царями. А если президент затеет маленькую войнушку? Кого поддержит армия в случае импичмента президента?

– Опасность такого развития событий есть. Ее надо обсуждать, как и возможные предупредительные меры.

– Что еще вы предлагаете возложить на президента?

– Функции арбитра в случае затянувшихся конфликтов в региональных правящих группах, то есть право увольнять (но не назначать!) губернаторов по предложению региональных парламентов одновременно с роспуском этих парламентов.

– Зачем ему давать такие права?

– Опыт авторитарной децентрализации 1990-х годов показал, что без таких рычагов регионы легко сползают в абсолютный произвол. Узурпации власти в регионах должен противостоять президент, а не премьер, связанный партийными и парламентскими обязательствами. У президента для этого есть подходящий орган — администрация президента. Пусть ее сотрудники и пестуют демократию в регионах.

– А в экономической и социальной политике?

– Эти сферы должны быть жестко закреплены за правительством и премьером, а президенту — никаких законодательных полномочий, никаких указов!

– Право вето?

– Только преодолеваемое простым большинством голосов депутатов, то есть отлагательное, не более.

– Не похоже ли это на дуэт премьера Путина с президентом Медведевым?

– Ни в коем случае! У них все строилось на «непонятках», кто главный и кто за что отвечает, а предлагается, напротив, жестко разделить функции и ответственность премьера и президента, закрепить их юридически.

– Как вы предлагаете избирать президента?

– Президента, пусть и с узкими полномочиями, надо избирать всенародно. Ведь этиполномочия в тех сферах, где партийные предпочтения не должны оказывать сильного влияния. А избрание президента парламентом предполагает партийную ответственность.

– У нас слишком много сторонников авторитарного правления. Не лучше ли избирать президента в парламенте, как в Германии и Латвии?

– И это стоит обсудить. Выбрать надежный вариант.