Белорусский выбор: спецназ, тюрьма, свобода
Силовой разгон демонстрации в Минске вызвал живейшую дискуссию в интернете. Кадры, показанные западными телекомпаниями – четыре спецназовца в шлемах и с дубинками гоняются за женщиной, которая не сопротивляется, но пытается убежать от бравых молодцов и кричит, когда ее дубинками валят на землю – породили самую разноречивую реакцию. Одни утверждают, что лидеры оппозиции несут такую же ответственность за кровь в Минске, как и батька Лукашенко, другие вспоминают о событиях в Москве, осенью 1993 года, когда танками был расстрелян парламент, вспоминают и воззвания демократов (в частности, Григория Явлинского), поддержавших жесткие действия Ельцина.
Очевидно, что те, кто сегодня пишут «о пролитой русской крови в девяносто третьем» и насмехаются над «пятью разбитыми носами» в Минске, тогда, горячей осенью этого самого девяносто третьего, еще под стол пешком ходили. А потому не видели, как молодцы Руцкого с выправкой хорошо обученных бойцов, громили здание мэрии на Арбате, не знают, что творилось возле телецентра в Останкино или на Садовом кольце, неподалеку от Белого дома, где засевшие в жилых домах снайперы генерала стреляли по пришедшим – как в театр – понаблюдать за событиями москвичам. Для многих из нас, журналистов, работавших тогда на этих событиях, было совершенно очевидно, что огромный город был сдан головорезам, вполне откровенно заявлявшим, как они будут резать демократов и их приспешников, как только возьмут власть в свои руки. В ночь перед кульминацией на улицах Москвы не было видно ни одного человека в форме (за исключением оцепления в непосредственной близости от здания парламента): милиция, военные, чекисты – все «сидели на заборе» и ждали, чья возьмет. То, что они встали бы под знамена Руцкого, если бы удача склонилась на его сторону, не было никаких сомнений. Даже страшно себе представить, в какую бы кровавую вакханалию, в погромы, грабежи, бессмысленные убийства частных граждан вылилась бы эта ситуация. Те, кто проиграл – вполне неожиданно для себя – в августе девяносто первого, у кого из рук тогда уплыла партийно-государственная собственность, которою они считали своей и которой торговали направо и налево, рационально рассматривали столкновение между двумя институтами власти, как идеальную возможность для реванша. Говоря все это, я, тем не менее, считала и считаю, что пальба из танков по парламенту, горящий свечкой Белый дом – было колоссальной ошибкой и Ельцина и поддержавших его демократов. К третьему октября две трети бунтовавших депутатов Верховного Совета уже было благополучно перекуплено: машины, набитые кешью, вполне беззастенчиво разъезжали тогда по улицу Москвы, пачки с зелеными банкнотами с удовольствием брали и ярые вчерашние противники режима, и ребята в форме. Стрельбой из танков по Белому дому Ельцин демонстрировал свою силу не идеологическим противникам, а людям в погонах, военным, прежде всего. Он показывал кулак, страхуясь на будущее, ну а то, что по дороге гибли люди – что ж, вполне в советской традиции вполне советского секретаря обкома – «лес рубят, щепки летят». Ну а то, что началось потом – белые полосы газет, сокрытие информации о числе погибших, запрет участвовать в выборах КПРФ – все это было уже за пределами даже простого, прагматического, политического здравого смысла. Собственно, победа на последовавших парламентских выборах ЛДПР Жириновского и проигрыш тогдашней партии власти, «Выбора России», со всей очевидностью эту дурь и продемонстрировали.
И, тем не менее: в Москве, осенью девяносто третьего года, была гражданская война (раскололась армия), потому какое-либо сравнение с нынешними событиями в Минске не только не корректно, но и безнравственно.
В субботу в Минске, спецназовцы били совершенно безоружных людей (осенью девяносто третьего обе стороны были отлично вооружены), которые протестовали против избрания Лукашенко президентом, поскольку вполне справедливо полагали, что выборы под прицелом, выборы в обстановке страха, арестов за «матерную брань в адрес милиции» — это никакие не выборы, ибо выборы все-таки предполагают свободу выбора. События субботы лишний раз доказали, что и белорусские власти понимают всю ущербность своей победы, понимают, что мандат, якобы выданный батьке народом, легитимностью и не пахнет: проголосовать-то – проголосовали, но как только батька отпустит вожжи, с той же горячностью могут проголосовать и за батькину противоположность. Коли этого не боялись, то чего было бы пускать милицию и спецназ на разгон демонстрантов? А потому и разгоняют, что понимают: режимы, подобные белорусскому держатся только и только на постоянном утверждение, что «весь советский народ, как один, поддерживает…». Как только граждане осознают, что не весь «белорусский народ как один», как только страх оказаться в одиночестве уходит, так такие режимы и валятся. Конец советской власти – ярчайший тому пример.
Однако значительно больше меня занимает другая оценка событий в Минске, так же гуляющая по молодым блогам интернета – о том, что лидеры белорусской оппозиции несут равную с батькой ответственность за кровь, пролитую на улицах белорусской столицы. Поразительно: и эти молодые люди советской власти не помнят и не знают, между тем ментальность совершенно советская. А именно: люди – быдло, своего разумения, а, следовательно, и права на собственной выбор, не имеют, но лишь как козлы на веревочке идут за теми, кто манит их к одному или другому светлому будущему. Другими словами: мы, молодые политики знаем, что правильно, а что не правильно, а простые граждане – нет, а потому мы имеем право и ответственны за свои решения, а простые граждане – ну что с этих недоумков взять?
Глубокое заблуждение. Люди, пришедшие на демонстрацию в Минске – а там, судя по кадрам, было немало студентов, отлично понимали, на что они идут. Слава богу, они наблюдают батьку не первый год, знают, как исчезали оппоненты Лукашенко, слышали (если не испытали это на себе), как били арестованных в автобусах после разгона палаточного городка, понимали, что могут делать с арестованными в СИЗО, понимали, что многочисленные камеры белорусских чекистов фиксируют каждого из них на цифру – со всеми вытекающими для них последствиями. Почему пришли на демонстрацию, зная, чем она может закончиться? Потому что понимают, что еще один срок Лукашенко многие из них не переживут – физически не переживут. Что для большинства сегодняшних минских студентов будущего в Белоруссии нет – мест в батькиной администрации на всех не хватит, к тому же там фейс-контроль на лояльность, бывшую и будущую – «есть ли родственники за границей?», бизнесов в Минске с гулькин нос, следовательно, выхода два: либо эмигрировать, либо – бороться. И это – рациональный, в высшей степени рациональный выбор.
Г-н Милинкевич, кандидат от оппозиции, заявил, что после субботних событий число сторонников сопротивления существенно сократиться, люди будут просто бояться выходить на демонстрации протеста. Что ж, кто-то – побоится – значит, у этих кто-то окажутся другие опции выживания, а кто-то – нет, не побоится. Кого-то – в том числе и тех, кто в субботу сидел дома, силовой разгон демонстрации напротив убедит, что ждать милости от батьки не приходиться, что дальше будет хуже, много хуже, и развилка – все та же. А кто-то, наконец, поймет, что коли у властей сдали нервы, значит не чувствуют они за собой ни силы, ни всенародной поддержки, ткни – свои же начнут батьку сдавать.
В информационную эпоху, эпоху глобального интернета – и даже батька его не сможет совсем перекрыть (а значит люди будут знать, что можно жить иначе и лучше, чем они живут), в условиях пусть и сильно скукоженного, но – рынка, когда рубль или зайчик – не пустая бумажка, но способная кое-что купить, такие режимы как режим Лукашенко долго не живут. Китаец Дэн Сяо Пин был мудрым стариком, понимал, что, ограничивая политические свободы, давя студентов на площади танками, людям надо дать хотя бы другую свободу – делать деньги, открывать бизнесы, торговать. Лукашенко боится и этой свободы – что поделаешь, не умен.
А люди хотят простого – жить лучше. И рано или поздно они понимают – не все, но многие, что свобода и «жить лучше» - тесно увязанные между собой категории. И тогда они выходят на улицы. Не потому выходят, что кто-то их манит пальчиком, но потому, что жить хотят. Даже батька им второй жизни не даст. Потому они и делают СВОЙ выбор.
