Похоже, недавнему интервью Сергея Шойгу «Московскому комсомольцу» (тому самому, за легкую критику которого «Известия» уволили своего военного обозревателя) суждено стать классической иллюстрацией к понятию «сглазил». Глава военного ведомства расхвастался, приписал исключительно себе те действительно позитивные перемены, которые произошли в российской армии за последние десять лет. Казалось, делать это можно было совершенно безопасно: согласно всем опросам, российская армия стала в глазах россиян модельным институтом (что, заметим, характерно только для милитаристского общества) и пользуется даже большим авторитетом, нежели президент. Но вот после того, как интервью было опубликовано, неприятности посыпались, как горох из дырявого мешка. Сначала в ходе беспрецедентных по масштабам учений стратегических ядерных сил «Гром-2019» не удалось запустить ракету с атомной подводной лодки (пиарщики Минообороны объяснили тогда, что никакой «нештатной ситуации» не было вовсе, просто с самого начала так и было задумано: оповестить о предстоящем пуске, а потом от него отказаться).

А вскоре последовал расстрел в караулке воинской части в Забайкалье. Солдат-срочник Рамиль Шамсутдинов убил восемь сослуживцев, включая двух офицеров. Отличное подтверждение победного заявления министра: «Сейчас в армии просто нет почвы для дедовщины. Есть, конечно, случаи бытового и казарменного хулиганства. При наличии большого желания эти случаи можно поднять на щит и носить по всем сценическим и митинговым площадкам. Мол, смотрите, один солдат ударил другого! Но такие ситуации гораздо более многочисленны среди гражданских лиц в любом городе. Главное в том, что в нашей миллионной армии преступность на порядок, повторю — на порядок меньше, чем в любом городе-миллионнике. И это сухая статистика». Вряд ли теперь, после расстрела, военное ведомство сможет на голубом глазу утверждать: смотрите, у нас преступлений меньше, чем у гражданских. Армия – один из важнейших институтов государства, которое, дабы обеспечить свою безопасность, дает оружие в руки военнослужащих, «государевых людей», среди которых вроде бы следует поддерживать дисциплину, жесткие правила которой не распространяются на жителей городов-миллионников.

В трагедии с Шамсутдиновым военное ведомство заняло ту же абсурдную оборонительную позицию, которую оно занимает, когда общество узнает о каких-то провалах в армии. Сначала комиссия Минобороны пришла к выводу, что солдат не был жертвой физического насилия. И более того, произошедшее, оказывается, никак «не было связано с несением воинской службы». Как будто Шамсутдинов, еще недавно совершенно нормальный парень, о чем в один голос говорят и учителя, и соседи, находился в родной деревне, а не в воинской части. Всему, мол, причиной, утверждают чины Минобороны, «нервный срыв», вызванный тем, что у рядового не сложились отношения с офицером. Как будто военное ведомство не несет ответственности за тех, в чьи руки оно отдает солдат-срочников. Дальше-больше, как сообщили «источники» журналистам, Шойгу устроил страшный разнос подчиненным. Однако суть претензий министра сводилась к тому, что в случае с Шамсутдиновым были нарушены приказы, которые запрещают посылать солдат срочной службы в наряды, которые длятся больше трех суток. Как будто расстрел не может быть учинен человеком, которому дали оружие в руки на пару часов.

И уж совсем минобороновские пиарщики зашлись в истерике, когда один из телеграм-каналов опубликовал показания Шамсутдинова, где тот, якобы, сообщил, что расстрелял караул в ситуации, когда ему угрожали сексуальным насилием. «Распространенная одним из телеграм-каналов информация, описывающая языком клише 90-х годов прошлого века порядки, якобы существовавшие в воинской части в Забайкалье, является абсолютной ложью», — с наигранным возмущением сообщили в ведомстве. При этом никак не отреагировали на интервью отца и брата солдата, где те говорят, что насилие было нормой в воинской части, где у срочников отнимают мобильники, вымогают деньги. Зато было спешно устроена пресс-конференция прикормленных общественников, которые возложили всю ответственность за расстрел на интернет и компьютерные игры.

Ирония заключается в том, что насилие в казармах действительно было практически побеждено. Не Шойгу, а его предшественником – Сердюковым. Тот вместе с тогдашним начальником Генштаба Николаем Макаровым беспощадно и последовательно увольнял из армии всю цепочку начальников – от командира взвода до командира бригады или дивизии – в случае проявления насилия. При этом прошлые заслуги в расчет не брались. Это было прекрасно известно в войсках. Поддержание человеческого порядка в воинских частях само собой становилось приоритетом для командиров. «К концу 2012 года у нас вообще не было жалоб из войск!» – рассказывает Валентина Мельникова, ответственный секретарь Союза комитетов солдатских матерей России (не путать с организацией, работающей в чрезвычайно тесном сотрудничестве с Минобороны и руководительница которой не постеснялась принять участие в позорной пресс-конференции). Справедливости ради заметим, что и Сергей Шойгу приложил руку к ликвидации казарменного насилия. Именно при нем все сержантские должности в армии были заняты контрактниками, что объективно исключило предпосылки к пресловутой «дедовщине». Он, отдадим ему должное, продолжил линию на гуманизацию военной службы. При нем солдаты стали относительно нормально питаться, у них появилась возможность принимать душ ежедневно.

Однако все это перекрывается тем очевидным фактом, что у министра нет желания предавать гласности случаи казарменного насилия, публично и гласно увольнять виноватых офицеров. Наверняка пиарщики, к которым так прислушивается Шойгу, посоветовали не концентрироваться на борьбе с насилием в казарме. Действительно, выявленный факт такого насилия уж точно не обеспечит рост популярности министра. Если отсутствие преступлений в армии воспринимается как норма, ее поддержание не приносит очевидных дивидендов. В войсках прочитали и этот сигнал – творите, что хотите, главное, умейте заметать мусор под ковер. Ясно, что в конкретной забайкальской части долгое время были разрешены издевательства над солдатами. Только издевались уже не «деды»-старослужащие, а офицеры. И факт не единичный. Вслед за историей с Шамсутдиновым пришло сообщение: в воинской части в Козельске (Калужская область) повешенным на ремне в кабинете командира части нашли 21-летнего военнослужащего Сергея Сафонова. Родственники погибшего, получившие тело со следами побоев, замазанными гримом, уверены, что Сергей Сафонов не мог покончить с собой и требуют провести расследование убийства. Как показывает опыт, после таких трагедий следует поток заявлений от тех, кто стал жертвой насилия. И, что гораздо хуже, начинается эпидемия расстрелов, когда одетые в военную форму мальчишки вдруг видят в убийстве сослуживцев выход для себя. Так было в 1990-х и первой половине 2000-х. Очень хочу верить, что это все же не повторится…

Фото: 1. Кирилл Кухмарь/ТАСС
2-3. Группа поддержки солдата-срочника Рамиля Шамсутдинова / vk.com