Капитан Адамов
Он улыбался широко и приветливо. Его открытое лицо дружелюбно сияло навстречу врагам народа. Казалось, все происходящее доставляет ему истинное наслаждение. Возможно, кстати, так и было. Возможно, случай с капитаном Адамовым, не пустившим нас в Самару, как раз из разряда тех, когда можно говорить, что человек нашел свое призвание. «Вас, господа, никто ни в чем не обвиняет, — сладкоголосил капитан, — лично я очень уважаю Гарри Кимовича. Но у нас есть сомнения на предмет подлинности ваших билетов. Проверка займет немного времени. Не волнуйтесь, вы все успеете улететь».
Разумеется, мы понимали, что капитан врет. Разумеется, капитан понимал, что мы понимаем, что он врет. Но это его нисколько не смущало. Наоборот, он буквально упивался своей ролью важного человека, в чьей власти порушить планы сразу стольких людей, среди которых были и очень известные, всемирно известные. Всем своим видом он давал нам понять: вы, такие умные, произносите столько правильных слов, даже кричите на меня, возмущаетесь, требуете справедливости. А я только улыбаюсь вам в ответ. Но все равно будет по-моему. Потому что я начальник, а вы – говно. И мне, чтобы доказать это, совсем необязательно на вас кричать. Результат-то все равно будет один – ни в какую Самару вы не полетите.
И только один раз капитан – нет, не вспылил, конечно, а лишь недобро блеснул глазами, и в голосе его появились ледяные нотки. Это случилось, когда я в какой-то момент произнес: «А вы, капитан, когда вечером возвращаетесь домой, наверное, рассказываете родным и близким, как провели рабочий день, сколько преступников обезвредили в погонях и перестрелках?..» На это замечание капитан огрызнулся: «А вы, надо думать, с пользой провели этот день?» Следующая моя реплика о том, что, конечно, провел неудачно и как раз по вашей вине, была лишней – Адамов быстро вспомнил, кто здесь кто, и вернул бесстрастную улыбку на лицо.
На самом деле понятно, на чем зиждется адамовское упоение своей ролью. Существует привычный ход вещей. Человек покупает билет, приезжает в аэропорт, садится в самолет и летит, куда ему нужно. Эта цепочка может быть разорвана? Конечно. Люди, бывает, опаздывают на самолеты, самолеты, бывает, не долетают до пункта назначения. Но это все, так сказать, божий промысел, гримасы судьбы. Вроде бы никакие другие обстоятельства не в силах разорвать эту цепочку. А вдруг оказывается, что есть такое обстоятельство, и называется оно – капитан Адамов.
Тут, конечно, многие ухмыльнутся: «Ведь, не в тюрьму и не в Сучан, не к высшей мере…» Да и кто такой этот капитан? Можно подумать, это было его решение – не пустить в Самару горстку оппозиционеров. Понятно же, что он рядовой исполнитель, мелкая сошка».
Все так. Но если вам нужно вбить в стену гвоздь, то без молотка вы все равно не обойдетесь. Вот если бы десятки государственных служащих, штатских и в погонах, которые в тот день были задействованы в спецоперации по недопущению лидеров «Другой России» в Самару, задали бы своему начальству простые вопросы: «А какого, собственно говоря, дьявола мы, взрослые дяди и тети, должны так странно себя вести? Почему вы заставляете нас играть такую унизительную роль: выдумывать смехотворные поводы, врать людям в глаза, нарушать закон, в конце концов?» Далеко не все тогда в «Шереметьево», как Адамов, упивались своей ролью, кто-то и глаза отводил, чувствуя неловкость. И это вселяет некоторую надежду.
Под конец я спросил капитана Адамова: «Вы к нам прикреплены теперь на постоянной основе?» Он только широко улыбнулся в ответ.
Разумеется, мы понимали, что капитан врет. Разумеется, капитан понимал, что мы понимаем, что он врет. Но это его нисколько не смущало. Наоборот, он буквально упивался своей ролью важного человека, в чьей власти порушить планы сразу стольких людей, среди которых были и очень известные, всемирно известные. Всем своим видом он давал нам понять: вы, такие умные, произносите столько правильных слов, даже кричите на меня, возмущаетесь, требуете справедливости. А я только улыбаюсь вам в ответ. Но все равно будет по-моему. Потому что я начальник, а вы – говно. И мне, чтобы доказать это, совсем необязательно на вас кричать. Результат-то все равно будет один – ни в какую Самару вы не полетите.
И только один раз капитан – нет, не вспылил, конечно, а лишь недобро блеснул глазами, и в голосе его появились ледяные нотки. Это случилось, когда я в какой-то момент произнес: «А вы, капитан, когда вечером возвращаетесь домой, наверное, рассказываете родным и близким, как провели рабочий день, сколько преступников обезвредили в погонях и перестрелках?..» На это замечание капитан огрызнулся: «А вы, надо думать, с пользой провели этот день?» Следующая моя реплика о том, что, конечно, провел неудачно и как раз по вашей вине, была лишней – Адамов быстро вспомнил, кто здесь кто, и вернул бесстрастную улыбку на лицо.
На самом деле понятно, на чем зиждется адамовское упоение своей ролью. Существует привычный ход вещей. Человек покупает билет, приезжает в аэропорт, садится в самолет и летит, куда ему нужно. Эта цепочка может быть разорвана? Конечно. Люди, бывает, опаздывают на самолеты, самолеты, бывает, не долетают до пункта назначения. Но это все, так сказать, божий промысел, гримасы судьбы. Вроде бы никакие другие обстоятельства не в силах разорвать эту цепочку. А вдруг оказывается, что есть такое обстоятельство, и называется оно – капитан Адамов.
Тут, конечно, многие ухмыльнутся: «Ведь, не в тюрьму и не в Сучан, не к высшей мере…» Да и кто такой этот капитан? Можно подумать, это было его решение – не пустить в Самару горстку оппозиционеров. Понятно же, что он рядовой исполнитель, мелкая сошка».
Все так. Но если вам нужно вбить в стену гвоздь, то без молотка вы все равно не обойдетесь. Вот если бы десятки государственных служащих, штатских и в погонах, которые в тот день были задействованы в спецоперации по недопущению лидеров «Другой России» в Самару, задали бы своему начальству простые вопросы: «А какого, собственно говоря, дьявола мы, взрослые дяди и тети, должны так странно себя вести? Почему вы заставляете нас играть такую унизительную роль: выдумывать смехотворные поводы, врать людям в глаза, нарушать закон, в конце концов?» Далеко не все тогда в «Шереметьево», как Адамов, упивались своей ролью, кто-то и глаза отводил, чувствуя неловкость. И это вселяет некоторую надежду.
Под конец я спросил капитана Адамова: «Вы к нам прикреплены теперь на постоянной основе?» Он только широко улыбнулся в ответ.
