На прошлой неделе я услышала самую оптимистичную новость, которую я, заядлый пессимист, только могла себе вообразить. Нет-нет, я не имею в виду выборы. Для начала — это вообще не новость, потому что новость подразумевает неожиданность, а тут неожиданности не было никакой. Ну может ли быть новостью парад? Может, если во время парада командующий, скажем, потеряет штаны. Тогда это будет новость. А сам по себе парад новостью не является.
Так что я имею в виду не выборы, а предвыборные задержания и аресты: Немцова, Каспарова, Шендеровича. И даже не собственно сами задержания, потому что, конечно, в них нет ничего хорошего, а то, что случалось после задержаний.
Потому что после задержания я позвонила Немцову и спросила: «Как дела?» И услышала, что Немцов сфотографировался со всем отделением и всем дал автографы. Потом я позвонила Шендеровичу и услышала то же самое. Потом я поговорила с другими сидельцами (напомню, кстати, что кроме Каспарова, на 5 суток задержали еще 14 человек) и опять-таки услышала то же самое.
Одному сидельцу подарили бутыль вискаря. Другому охранники таскали кофе, под жалобный протест коллег: «А нам ты никогда кофе не варил!» (причем, заметьте, кофе был без полония). Третьего учили, что писать в протоколе. Четвертого… Ну извините, я не могу уточнить, кому кофе, а кому протокол и не могу рассказать всех подробностей.
Не далее как за час до того, как я услышала историю про кофе, мне рассказали другую историю. Про рязанскую девочку — русскую, чистенькую, скромненькую – которая работала себе в магазине «Ашан» и была прибрана прямо на улице, потому что без прописки. В отделении ее обыскивали и издевались, и когда начальник отделения, плотоядно улыбаясь, осмотрел ее и крикнул: «После обыска поднимите ко мне», то девушка совсем впала в истерику, отдала ментам все, что было скоплено за несколько месяцев, и ее выпустили. А вправду ли они хотели ее изнасиловать, или это просто такой способ вымогать деньги с тех, кто без прописки – кто ж знает?
Так вот. Я ни в коем случае не идеализирую наших ментов. Я, увы, понимаю, что тот мент, который жаловался одному из задержанных на произвол, и другой, который плакался на зарплату, и даже третий, который вздохнул: «Да когда же вы этого Путина взорвете!» — это, возможно, те же менты, которые потрошили рязанскую девочку.
Менты, как бы это сказать, понимали: то, что с девочкой можно, с Каспаровым или Шендеровичем – нельзя. Они это… вроде как начальство… ну, может, не начальство, но белая кость. Кто их там, знаменитых, разберет. Поэтому они не злобствовали или, точнее, так: злобствовали только в пределах приказа. Как только приказ кончался, они варили кофе и жаловались на произвол.
Но я о другом. Президент Путин создал систему, которая основана на праве вышестоящего творить все, что хочет с нижестоящим. Путин может делать, что хочет с олигархом, губернатор – с бизнесменом, а капитан из отделения может делать все, что хочет с рязанской девочкой. И, казалось бы, все члены такой системы, повязанные общим правом кормиться с совершаемых ими преступлений, должны служить тому, кто им это право пожаловал.
Так вот: ничуть не бывало! Оказывается, внутри самой этой системы те, кто не совершает преступлений (а таких довольно много, и я сама знаю таких, просто они изолированы и ничего не могут), так вот, те менты, кто не совершает преступлений, с понятным омерзением глядят вокруг, потому что они не затем шли служить. Они с яростью и ненавистью глядят на то, во что люди из Кремля превратили общество и государство.
Но вдобавок оказывается, что те, кто преступления совершает – вовсе не склонны защищать вышестоящих. Они — завидуют. Они – негодуют. Их логика проста: как, я тут потрошу рязанскую девочку, а они там, наверху, крадут миллиарды?! Почему они, а не я?! 
Все это время я, признаться, думала, что Путиным выстроена непотопляемая система, потому что тот, кто крадет рубль, по идее должен защищать того, кто крадет миллиард. Но оказывается, что тот, кто крадет рубль, не хочет защищать того, кто крадет миллиард. Он кроет его последними словами и вожделеет видеть себя на его месте. О таких задержаниях, какие были у Шендеровича-Каспарова, я не читала ни в воспоминаниях о 37-м, ни в воспоминаниях о 70-х. Такие задержания были только в царские времена. Как там было сказано? «Стена. Но стена-то гнилая. Ткни – и развалится».
Стена. Но стена носит кофе и клянет почем свет начальство.