Скажу сразу, Юрий Николаевич Балуевский – самый образованный и просвещенный начальник Генерального штаба со времен Николая Васильевича Огаркова. И я, как и несколько экспертов, кому я успел позвонить, могу только догадываться о том, что именно заставило генерала говорить то, что он сказал на состоявшейся в субботу пресс-конференции.
Она была посвящена российским претензиям к Соединенным Штатам. Главное, что на ней был представлен новый аргумент, почему элементы глобальной системы противоракетной обороны США представляют угрозу международной безопасности. Как утверждал Балуевский, «если предположить, что когда-либо Иран попытается нанести ракетный удар по США, то противоракеты, стартовавшие из Польши для их перехвата, будут лететь в восточном направлении, т.е. в сторону России. По форме и размерам противоракета практически не отличается от МБР и с большой вероятностью будет воспринята средствами предупреждения о ракетном нападении Российской Федерации как атакующая МБР, т.е. как акт агрессии».
При этом авторитетный военачальник утверждал нечто странное: у России, мол, есть автоматизированная система предупреждения о пуске ракет, в которой пуск опознается автоматически при минимальном участии человека. Все это напоминало старую историю про загадочную советскую систему «Мертвая рука». Но даже она, согласно слухам, предполагала автоматический пуск ракет после массированного ядерного удара.
До сих пор считалось, что в случае пуска ракеты в направлении России, некто, обладающий высшей властью, будет решать – идет ли речь о массированной ядерной атаке, способной обезоружить Россию, или же об одиночном пуске. Теперь же, если верить Юрию Балуевскому, решение о ракетно-ядерном ударе принимает компьютер.
Если это так, то сие означает: ядерные чемоданчики, которые специальные офицеры таскают за президентом, – не более чем бутафория. Ведь все равно решение об ответном ядерном ударе (то есть решение о ликвидации жизни на планете Земля) будет принимать не президент Российской Федерации, а некий автомат. В таком случае Россия значительно больше, чем Соединенные Штаты, полагается на свои компьютерные системы. У американцев до сих пор система принятия решений об ответном ударе опирается на человеческий фактор. Сначала информацию о возможном ударе оценивает дежурный генерал в штаб-квартире NORAD (системы воздушно-космической обороны Северной Америки), потом Комитет начальников штабов, а затем решение об ответном ударе принимает лично президент США.
К тому же совсем непонятно, как в эту «автоматическую» схему вписывается американо-советское соглашение о процедурах обмена информацией в случае несанкционированного пуска ракет с территории одной из стран. На этот случай предполагалось даже создание специальных центров обмена информацией. Но теперь Россия об этом забыла.
Удивительно и то, как высший представитель военного руководства оценивает предложения американцев по урегулированию проблемы вокруг ПРО. Москва заявила о том, что письменные предложения США решительно отличаются от предложений госсекретаря Кондолизы Райс и министра обороны Роберта Гейтс, озвученных в Москве.
Надо сказать, что американцы на сей счет высказываются весьма обтекаемо: внесены, мол, важные предложения, которые позволят урегулировать разногласия с Россией. Российский Генштаб, наоборот, предельно конкретизировал ситуацию, сопоставив устные обещания министров с письменными предложениями Вашингтона. Если это соответствует действительности, то США в самом деле серьезно отыграли назад. В частности, они вроде бы отказались от своего обещания «активировать» элементы противоракетной обороны и «загружать» ракеты-перехватчики только в случае, если будут получены доказательства того, что Иран обладает опасными ракетно-ядерными технологиями.
Однако здесь есть настораживающие моменты. Очевидно, что Вашингтон хотел бы устроить настоящий дипломатический торг. В этом случае первоначально заявленная позиция отличается от формально сделанных предложений, чтобы было о чем торговаться. Только вот Россия почему-то торговаться решительно не желает. Более того, она не хочет выяснять, что конкретно имеют в виду американцы, когда говорят, например, о «приведении системы в полную боевую готовность». Также российским генштабистам и дипломатам непонятно, какими полномочиями будут обладать наши офицеры связи, которых Пентагон готов допустить в свою святая святых — в командный пункт глобальной системы противоракетной обороны США.
Если бы Москва действительно желала снять существующие озабоченности, президент Путин мог бы напрямую связаться с Бушем и спросить, почему первоначальные предложения столь серьезно отличаются от последующих. Можно было бы поинтересоваться у американцев, какой именно смысл вкладывают они в тот или иной термин. Наконец, Москве почему-то неохота выяснять, какими именно полномочиями могут располагать российские офицеры связи на американских командных пунктах.
По одной простой причине – Кремлю это совершенно неинтересно. Москва заинтересована не в достижении взаимоприемлемой договоренности по ПРО. Путин хочет продолжения скандала и фарсовой «холодной войны». Даже рискуя превратить в фикцию главные атрибуты президентской власти, вроде ядерного чемоданчика.