Когда в начале июля я вышел из аэропорта "Магас" в Ингушетии, меня окружили цыгане. Кто-то может удивиться, но вместе с голубым небом и пронзительным солнцем стайка цыган создавала ощущение безмятежности и покоя. Неделю спустя, идучи под вечер по назрановской улице, я увидел плывущую навстречу толпу цыганок. Ну, думаю, они мне нагадают... Нет — рабочий день у них закончился, и женщины с детьми прошли мимо, оживлённо болтая друг с другом и по мобильным телефонам. Похоже, их дело процветало.

Говорят, хорошая примета. Говорят, что цыгане чувствуют войну и уходят заранее. И мир тоже чувствуют — возвращаются.

Я посмотрел вслед солнцу, заходящему за Большой Кавказский хребет, и подумал: "Хороший вечер..." Я ошибался. Иногда приметы обманывают…

В ночь на 16 июля в станице Орджоникидзевская (здесь её по привычке называют по-старому — Слепцовская) неизвестные из пистолета с глушителем расстреляли семью русской учительницы Людмилы Терёхиной. Около часа ночи в дом проникла группа вооруженных людей. Они вошли в комнату, где спали Терехины, спросили по-русски: "Где деньги?" Не дожидаясь ответа, убили Людмилу, а затем ее детей, Вадима и Марину. 18 июля во время похорон Терехиных на кладбище сработало самодельное взрывное устройство, были ранены десять человек.

25 августа во время похорон на христианском кладбище вновь произошёл взрыв. Фугас сработал, когда к воротам погоста подъезжал трактор с прицепом, в котором везли для погребения тело умершего Виктора Мячита, а рядом шли ещё двое станичников, русских. Ранен был водитель трактора, местный житель Георгий Чернец, осколками, по касательной.

Около полуночи 28 августа в Орджоникидзевской взрывное устройство бросили во двор дома двадцатипятилетней Нины Пеньковой. Обошлось без жертв.

30 августа около полуночи в Карабулаке была убита семья учительницы русского языка Веры Драганчук — расстреляли ее мужа Анатолия и двух сыновей, 24-летнего Михаила и 20-летнего Дениса. Самой Вере Драганчук удалось спастись.

6 сентября в Орджоникидзевской выстрелами в голову были убиты двое корейцев: отец и сын Лагай.

7 сентября в Назрани возле ворот своего дома в упор из автомата расстреляна главврач станции переливания крови 58-летняя Наталья Мударова — русская, была замужем за чеченцем.

В ночь на 11 сентября в Орджоникидзовской убиты трое членов цыганской семьи Люляковых. Преступники в масках ворвались в дом, потребовали деньги и ценности и убили троих совершеннолетних мужчин: 55-летнего Василия, и двух его сыновей — 19-летнего Яныша и 26-летнего Петра. Женщин и детей убийцы пощадили.

В ночь на 15 сентября в Малгобеке в окно квартиры семьи Плешаковых бросили бутылку с зажигательной смесью, начался пожар. Никто не пострадал лишь потому, что хозяев не было дома.

14 октября, в мусульманский праздник Ураза-Байрам, среди бела дня из автоматов расстреляли семью Кортиковых. Убиты 54-летний Николай и его беременная сноха Зоя. Тяжелораненая Татьяна Кортикова, жена Николая, выжила, их соседка Валентина Немова скончалась в больнице.

15 октября в Троицкой взорвали пустовавший дом русской семьи. Семья эта как раз на днях собиралась вернуться в Ингушетию.

4 ноября около десяти вечера в селе Яндаре "вооруженные лица в масках" зашли на территорию кирпичного завода и расстреляли рабочих. Убиты трое — Пономарев, Бутусов и Оськин, приехавшие из Кабардино-Балкарии, со Ставрополья и из Белоруссии. Трощак, житель Ставрополья, ранен в руку.

5 ноября около восьми вечера в Назрани на улице Гадзиева вооруженные люди, подъехавшие на "жигулях", расстреляли машинистов тепловоза железнодорожного депо — армян Аветисова и Хуршудяна. Оба умерли в больнице.

Очевидно, что эти убийства — не криминальная стихия, а системное давление на русскоязычное, то есть невайнахское население республики. Причём жертвами становятся самые уважаемые представители русскоязычной общины. Учительницы Драганчук и Терехина пользовались большим авторитетом: почитай, повсюду их ученики.

Цыганская семья Люляковых — тоже не "перекати-поле", а коренные жители, жили в Игушетии уже четыре поколения, работали в совхозе. Василий Люляков, тракторист, говорят, был в Слепцовской всеобщим любимцем: "Нет человека в нашей станице, которому он бы не помог подвести что-то или поле распахать". А после убийства семьи Люляковых все цыганские семьи выехали из Ингушетии. До отъезда местные жители их охраняли.

Отклик ингушей на убийства русскоязычных единодушен — крайнее возмущение, негодование, непонимание. "Кто?". И возникают версии...

"Это провокация, кто-то хочет дестабилизировать обстановку", — выразила общее мнения Антонина Петровна Хасиева, замглавы администрации Сунженского района, ответственная за программу возвращения русских в республику.

Прокурор республики Юрий Турыгин связывает эти убийства как раз с программой возвращения русскоязычного населения. По его данным, такового в Ингушетии сейчас уже живёт около 2800 человек.

А сами жертвы нападений — те, кто выжил — не могут объяснить мотив преступников. Татьяна Драганчук, дочь Веры Драганчук, недоумевала: "Мы так хорошо жили, так мирно, не передать словами. Ни с кем никогда не ругались... Я на флюорографии работала фельдшером в поликлинике Карабулака, половину города в лицо знаю... Мы дом никогда не закрывали, не боялись никого. У меня только ингуши друзья и сейчас живу пока у соседей. Люди всё идут ко мне, плачут, соболезнуют. Одна соседка известку принесла, вторая комнаты побелила, продавщица из магазина пришла, просит, чтобы я не уезжала".

Так кто же убивает русских в Ингушетии?

Прокуратура ещё в июле, в самом начале кампании террора обнародовала свою версию: и убийство Терехиной, и взрыв "могли совершить боевики-ваххабиты из отрядов местных полевых командиров Магомед-Башира Албакова и Хас-Магомеда Апиева", которые ещё в 2006 году совершили серию нападений на русских.

Эту версию тогда же комментировала работавшая летом в регионе Анна Каретникова. Кто такой Апиев, ей в Ингушетии узнать не удалось. Что до Албакова с позывным "Ясир" — его жизнь на страницах СМИ многообразна, а земная, похоже, неоднократна. Пиком первой стало участие в нападении на Назрань в 2004-м году, затем под командой Абу-Дзейта — руководство масштабной организацией, "бандой "Халифат". В начале 2005 года, 8 января, Албаков погибает при штурме "Вымпелом" дома на окраине Назрани — огнеметы "Шмель" не оставили никаких шансов. Но какие-то шансы он использовал, невзирая на опознание своего обгорелого трупа. Людей Албакова подозревают и в похищении родственника президента Зязикова Магомеда Чахкиева, принимавшего участие в программе по возвращению русских, а срыв этой программы — "единственной в России" — и есть цель боевиков.

Но Каретникова, мой добросовестный оппонент, идёт дальше: "Совершенное в последние месяцы можно разделить на действия против военных и милиции (объяснимо и закономерно: боевики заявляют о своем существовании и при возможности причиняют ущерб боевой силе противника), акции против президента Зязикова и руководства республики ("преступления против власти"), и преступления против русских. Почему заинтересованы в этом боевики? Что за дело им до оставшихся в республике русских? Способны ли эти нападения принести им политическую выгоду? Созвучны ли их действия общественному мнению Ингушетии? Брать на себя ответственность за убийство русской учительницы — мерзко и стыдно, такие вещи никому не приносят славы. Ни в одном из мест сетевого обсуждения чеченцами и ингушами я не встречала одобрения убийству и взрыву. Еще нелепей звучат заявления (ими постыдно изобилуют националистические русские веб-сайты) о том, что выгнать русских из Ингушетии — мечта и воля всех ингушей, а также те, что преподносят случившуюся трагедию как этническую чистку в интересах этих ингушей. Мы не можем отрицать существования группы отморозков, деятельно ненавидящих всех русских поголовно, либо же наоборот умышленно выбирающих "самое слабое", наиболее доступное звено. Но для понимания важней замысел заказчика-организатора. Дестабилизация четко выбирает направление: преступления против русских граждан выводят дестабилизацию в Ингушетии на общеобсуждаемый федеральный уровень».

Итак, главное для нас — мотив. Исходя из возможных рациональных и человеческих мотивов (в смысле: "все мы люди, и ничто животное нам не чуждо"), высказывалось несколько версий относительно возможных организаторов и вдохновителей террора против русских в Ингушетии — "тех, кому выгодно".

Первые три версии местного происхождения. Поскольку первые нападения на русских совпали по времени с очередной серией исчезновений ингушей в Северной Осетии и с приездом в регион соответствующей комиссии, выдвигалась версия: "убийства русских в Ингушетии выгодны, чтобы показать, что Северная Осетия — островок стабильности и законности". Или: "дестабилизация в Ингушетии на фоне стабильной Чечни подсказывает путь решения проблемы — объединение двух республик под руководством успешного Рамзана Кадырова". Высказывалась и такая версия: "дестабилизация в республике выгодна внутренней оппозиции президенту Мурату Зязикову".

Но эти местечковые рассуждения меркли рядом с версиями государственного масштаба.

В минималистском варианте все нападения и убийства приписывались федеральным спецслужбам. Как изящно выразился на форуме в обсуждении статьи "Ингушетия. Чеченская улица" некто под ником corax: "Вся республика криком кричит, что все обстрелы "Уралов" и блок-постов дело рук гэбья", и ещё много доброго в адрес автора. Провокация, значит.

В полном варианте этой версии добавлялась ещё и цель провокации, связанная с предстоящими выборами. Всё, как восемь лет назад — нападения боевиков, ввод войск и масштабные боевые действия как фон для проведения операции "преемник", только вместо Дагестана теперь была Ингушетия.

На это комментаторов наталкивало и совпадение дат. В Дагестане в 1999-м всё начиналось в первых числах августа. О вводе войск в Ингушетию российские СМИ тоже заговорили в начале августа. Только вот незадача — к тому моменту два полка внутренних войск уже пару недель находились в республике. Есть у нашего искривлённого информационного пространства такое свойство — не пишут о чём-то совсем, а потом вдруг все об одном только и пишут. Убийства русских в Ингушетии в первой половине 2006-го остались незамеченными, да и новая волна насилия в республике летом 2007-го попервоначалу была где-то на периферии кадра, пока 18 июля съёмочную группу Ольги Кирий с Первого канала не накрыло взрывом на кладбище в Слепцовской. После этого 25 августа в Ингушетии была начата "специальная комплексная профилактическая операция", в республику ввели дополнительные войска.

Меж тем, в России начинался мёртвый политический сезон. Событие, которое в другое время не попало бы в новости даже с пометкой "коротко", имело шанс стать главной темой (так же, как в августе 2005-го стали главной темой массовые беспорядки в селе Яндыки Астраханской области). А поскольку в нашей политической пустыне осталась практически одна тема — престолонаследие — то было бы естественно ожидать от "пикейных жилетов" многозначительных комментариев: в Ингушетии закручивается очередная комбинация, миттельшпиль...

Только вот, в отличие от Дагестана 1999 года, у военных не было противника. Ведь в Ингушетии почти не случаются открытые боевые столкновения, но велико число нападений, обстрелов, подрывов. Подполье здесь неуловимо и безлико — правоохранительные органы не могут сказать ничего хоть сколько-нибудь определенного ни о его численности, ни о руководстве, ни о дислокации. Почти всегда после нападений и обстрелов боевики, не понеся потерь, безнаказанно растворяются в нашпигованной блок-постами Ингушетии. Поэтому неэффективным оказался июльский ввод дополнительного контингента. Две с половиною тысячи бойцов не стали препятствием для боевиков, но сами становились мишенями. В итоге 10 октября командующий ВВ МВД генерал Николай Рогожкин заявил в интервью "Эху Москвы", что с конца сентября начат вывод дополнительного контингента из Ингушетии — дескать, их дело сделано. А задачи по охране порядка выполняет республиканская милиция и постоянно дислоцированные в республике подразделения внутренних войск — сами-де справятся с кучкой бандитов... После этого заявления были убиты ещё восемь "русскоязычных".

А что, скажите, может ещё сделать жандармерия? Их "язык" включает не так много "слов". Ввести войска. Или вывести войска... Но значимость этих действий «в мировом масштабе» сомнительна…

То есть если, в соответствии с "теорией заговора", рассматривать убийства русских жителей Ингушетии как провокацию, то эта провокация не состоялась.

И ещё, скажите мне, что это за "провокация" такая? Обычно под этим словом понимают некий камешек, порождающий лавину, предлог для решительного изменения ситуации. "Нетитульное население" убивают, причём не четыре месяца, а скоро уже два года — и никаким предлогом ни для чего это не стало. Спору нет, положение в Ингушетии меняется отнюдь не к лучшему, но медленно и постепенно. Что же это за годами провоцирующие "определённые силы", что у них ничего не получается?

"Теория заговора" определённо не срабатывает.

А, может, и не нужно искать столь сложные объяснения?

Да, теперь лидеры подполья отрицают причастность к этим убийствам. 9 сентября 2007 года на сайте сепаратистов «Кавказ-центр» появился «Пресс-релиз Ингушского Сектора КФ», в котором решительно отрицалась причастность «моджахедов» к расстрелам русских жителей Ингушетии и ко взрыву на кладбище во время похорон 18 июля:

«Мы не различаем людей по национальной принадлежности, и если люди живут себе спокойно, будь то русские, чеченцы, корейцы и представители любой другой национальности, при условии их неучастия в борьбе против Ислама и мусульман, то мы не имеем к ним никаких претензий».

Более того, ответственность за эти преступления авторы «пресс-релиза» возлагали на «чекистов».

Однако первая серия нападений на русскоязычных жителей Ингушетии произошла в январе-марте 2006 года, а 17 мая 2006 года на том же сайте «Кавказ-центр» появилось интервью «командира ингушских моджахедов» Амира Магаса, в котором тот, в частности, сообщил следующее:

«Распоряжением Военного Амира в структурах действующих секторов КФ образованы специальные оперативные группы (СОГ), перед которыми поставлена боевая задача оперативно-тактического назначения. Одной из таких задач является адресная работа по конкретным лицам <…> Подразделения СОГ уже осуществили ряд ответных акций и боевых операций на действия ФСБ и других структур кафиров и мунафиков, в том числе и против русских на территории Северного Кавказа (в том числе Ингушетии), которых отныне мы рассматриваем как военных колонистов со всеми вытекающими из этого последствиями».

Хотя заказчики и исполнители убийств «русскоязычных» не установлены, слова одного из руководителей боевиков дают основания утверждать — или хотя бы предполагать — что ответственность за эти преступления лежит на какой-то (каких-то) из групп боевиков (возможно, действующих автономно друг от друга).

Я ожидал услышать какие-то возражения, но единственное, что мне могли сказать добровольные оппоненты: «А откуда ты знаешь, что этот Амир Магас существует? Ведь он виртуален! Под этим «ником» могут писать разные люди…» Ну может быть… Как у Пелевина в рассказе «Реконструктор», где говорится, что Сталиных-де было пять, а какое-то время — трое одновременно… Но ведь за последние полтора года никто не снял этот саморазоблачительный текст с «Кавказ-Центра»!

А если для кого-то более поздние высказывания отменяют ранние, то вот вам свежее. Провозглашая себя «Амиром Кавказского Эмирата», Доку Умаров 7 октября 2007 года, в частности, заявил следующее:

«Я отрицаю все кафирские законы, которые установлены в мире. Я отрицаю все законы и системы, которые неверные установили на земле Кавказа. <…> Меня огорчает позиция тех мусульман, которые объявляют врагами только тех кафиров, которые на них напали непосредственно. При этом ищут поддержки и сочувствия у других кафиров, забывая, что все неверные – это одна нация».

Такие вот убийства «неверных» — будь то русские, армяне, цыгане, корейцы, кто угодно — вряд ли увеличат популярность подполья, что на Кавказе, что в мире.

Впрочем, для кого-то утверждения, подобные приведенным выше, звучат нормально, не вызывают отторжения. Норма меняется. Нормой становится изменённое человеческое сознание. Точнее, сознание нечеловеческое. Такой психопатологии подвержены самые разные народы. Ведь утвердившиеся во многих головах мнения, будто Юрий Буданов – «образец русского офицера», а Эдуард Ульман «не мог поступить иначе» — тоже бесчеловечны. Если для кого-то раздетая и задушенная полковником девушка, закопанная по его приказу (об изнасиловании на суде речь не шла) — повседневность борьбы со снайперами... Если убийства людей, в непричастности которых к военным действиям капитан имел время убедиться, есть суровая работа спецназа... В устроенной таким образом голове вполне могло бы поместиться и убийственное для русских жителей Кавказа определение "военные колонисты". Ведь война начинается как раз в головах.

…Вера и Татьяна Драганчук перебираются теперь в Ставропольский край. Остаётся надеяться, что их судьба сложится на новом месте.

Где-то сейчас кочуют цыганки, покинувшие Ингушетию? Иногда очень хочется, чтобы добрые приметы сбывались.

Автор — член правления общества "Мемориал"