То, что есть такой человек Ху Цзя, знают не все. 
Имя Матвея Ганапольского известно всем читателям «Ежедневного журнала».
Ху Цзя отбывает 3,5-летнее заключение по обвинению в подстрекательстве к подрыву государственного строя КНР. Подстрекательство, в том числе, состояло в критике соблюдения прав человека в Китае перед Олимпиадой в Пекине.

Матвей Ганапольский, к счастью, находится на свободе, хотя тоже иногда высказывается на олимпийскую тему.
Ху Цзя и Матвей Ганапольский имеют разные мнения по поводу Олимпиады, что нашло некоторое отражение в их биографиях.
В частности, Ганапольский пишет следующее:
«Любой живой иностранец в деспотичной стране — лучшая контрпропаганда. Когда он вынимает пачку денег или кредитку, чтобы что-то купить, с рассеянным видом сидит на трибуне, а потом, под фонарями, горланит с друзьями песни под местную водку, настоянную на змее, которая болтается внутри бутылки, у местных возникает вопрос: а почему и я так не могу?»
Я прочитал этот абзац и огорчился. Потому что не думал, что мое поведение в Китае является чьей-то контрпропагандой.
Уважаемый Матвей, все описанные вами действия китайцы уже давно и успешно совершают практически ежедневно. И доставать «пачки денег» из карманов штанов (уверяю, что у многих китайцев они будут толще, чем у олимпийских туристов), и пользоваться карточками, и уж точно горланить после змеиной водки у них получается ничуть не хуже, чем у заезжих иностранцев. (Конечно, смотря, что горланить, но и тут гостям Олимпиады большой свободы никто не даст.)
Все сравнения китайской Олимпиады с Фестивалем молодежи и студентов 1957 года и московской Олимпиадой не более состоятельны, чем речи заслуженного борца за свободу Тибета Ричарда Гира или упоминания всуе берлинской Олимпиады 1936 года.
И сифилисом, и СПИДом, и жвачкой, и даже джинсами в Китае сегодня никого не удивишь.
Да и вообще сложно придумать что-то материальное, чем можно было бы сегодня удивить жителя Пекина.
При звуках рок-энд-ролла китайская молодежь не почувствует долгожданное веяние свободы, а угрюмо скажет: «Что за старье ты нам поставил, где наша Кристина Агилера?».
Вот демонстрация в защиту политзаключенных или выступления правозащитников по поводу свободы слова — это, правда, было бы в новинку. Вот тут действительно какой-нибудь китаец мог бы и задуматься: «А почему и я так не могу?». Или даже: «Может быть, это неправильно сажать в тюрьму за высказывание собственной точки зрения?». 
Но не задумается. Потому что никаких демонстраций в Пекине не будет, а если что-то и будет, то это не покажут по китайскому телевидению. 
А покажут тибетского активиста, вырывающего факел у китайской девушки в инвалидной коляске. Это вызывающее отвращение истинное лицо клики Далай-ламы, который уже готовит взрывчатку для буддийских монахов, собирающихся взорвать Олимпиаду к чертовой матери.
Видимо, западные лидеры именно поэтому и не хотят ехать летом в Пекин. Боятся буддийских шахидов. 
Все дело в том, что уважаемый Матвей незаметно для себя вступает на скользкую тропинку сторонников независимости Тибета, полагая, что Олимпиада способна что-то в Китае изменить. 
Что простые китайцы при виде тысяч иностранцев что-то такое увидят, прозреют и откроют для себя дивный новый мир западной музыки и ширпотреба. Но это не так.
Этот мир для них уже распахнут.

Олимпиада не поможет Китаю стать более открытым и восприимчивым к зарубежным веяниям, она сделает его более уверенным в себе и в отстаивании собственных ценностей. Именно в этих целях китайские власти добивались этого права, именно поэтому Олимпиада стала там главным событием текущего десятилетия.

Сегодня очевидно, что Олимпиада сделает Китай даже более закрытым, во всяком случае, на время игр. Уже отменены многократные визы, проведен детальнейший учет всех иностранцев в Китае, отозваны разрешения для иностранных телекомпаний на съемки на площади Тяньаньмэнь.
В этом можно винить протибетских активистов, которые заставили китайцев пойти на ужесточение режима (хотя учет иностранцев начался еще осенью прошлого года), но тогда эту логику стоит распространить и на действия российских властей, которых участники «маршей несогласных» сами провоцируют на силовые действия и превентивные задержания.
Очень популярная, кстати, точка зрения.
Теперь о бойкоте. Который не Чарльз, а с маленькой буквы.
Ни один глава государства в мире сегодня не призывает к бойкоту Олимпиады в Пекине. (Я, правда, не знаю, что говорит «интеллектуал» Ричард Гир, потому что вообще стараюсь не слушать актеров, когда они пытаются что-то сказать, не будучи в роли.)  
Речь идет лишь о сомнениях, которые высказывают некоторые политические лидеры по поводу целесообразности их участия в церемонии открытия.
По-человечески их можно понять — у кого-то выборы на носу, кто-то сам в прошлом с тоталитаризмом боролся, а тут тибетские события, монахи, демонстрации протеста, журналисты будут вопросы задавать.
При этом рисковать экономическими отношениями с КНР не хочется никому, поэтому Китаю предлагается выход из ситуации — начало переговоров с Далай-ламой.
Сесть за стол переговоров, обменяться мнениями по текущей повестке дня, начать дискуссию, попытаться услышать друг друга.
Правда, сейчас тибетцы начинают ставить разные дополнительные условия, но это даже на руку Пекину.
«Мы предложили, вы отказались, остальные вопросы не к нам».
И добро пожаловать на наш праздник чистого спорта. Уж заждались.
Вместо этого китайская пропаганда с упорством, достойным лучшего применения, продолжает клеймить «клику Далай-ламы».
«Мы начнем переговоры с Далай-ламой, если он откажется от идеи независимости Тибета», — говорят китайские власти.
«Ээээ, — говорит Далай-лама, — вообще-то, я это и говорю последние 10 лет».
«Врешь, паскуда! — доносится из Пекина. — Ты еще не полностью разоружился перед партией!»
Возможно, китайские власти действительно думают, что «путающий Далай-ламу и Джеки Чана» активист выслан почтовым переводом из Дхарамсалы. Или вашингтонским обкомом. Или еще кем-то, очень влиятельным и недружелюбным.
В то, что в других странах может существовать независимое от властей гражданское общество, в Китае предпочитают не верить. Как и в то, что некоторые тибетцы могут иметь мнение, отличное от позиции Далай-ламы.
А гражданское общество всегда будет стоять на стороне слабого. Особенно, когда сильный продолжает пинать поверженного противника ногами уже после того, как тот выбросил белый флаг.  
И последнее.
К каждой Олимпиаде придумывают какой-нибудь олимпийский символ.
Формат этой статьи обязывает меня придумать свой: Пьер де Кубертен в рваных джинсах «мэйд ин чайна», выдувая ртом розовые пузыри, в одной руке магнитола, в другой бутылка китайской водки, ведет китайцев в светлое демократическое будущее.
Не думаю, что Матвею Ганапольскому эта статуэтка пришлась бы по душе.
 
Автор — собственный корреспондент журнала «Эксперт» в Гонконге