Итак, епископ Диомид заявил, что «не намерен ни в чем каяться, так как не считает себя виноватым». И воскресную литургию совершил, несмотря на постановление Священного синода уволить его от управления Анадырской епархией с запрещением в священнослужении. Постановление было принято во исполнение определений Архиерейского собора, который лишил епископа сана за неканоническое поведение и возбуждение раскольнических настроений. В случае покаяния Синод готов был свои решения приостановить и иметь о судьбе епископа Диомида «дальнейшее суждение», но чукотский герильеро случаем не воспользовался.

На Соборе рассматривалось немало чрезвычайно важных для церкви вопросов: положение о церковном суде (не вдаваясь в анализ его сути, замечу лишь, что — впервые в истории российской церкви! — создаются специальные судебные инстанции), итоги реформы духовной образовательной системы (в Учебном комитете Московского патриархата наконец задумались о необходимости создать Фонд научных исследований, который выделял бы на конкурсной основе гранты для занятий научной работой), «украинский вопрос», поскольку в Украине нарастает противостояние между сторонниками и противниками автокефалии, однако «дело Диомида», безусловно, стало главной интригой Собора. Неизвестно, насколько оживленной была дискуссия по другим вопросам, но будущая судьба мятежного епископа, обвинившего Московский патриархат в «грехах» экуменизма, в частности проведении межрелигиозного саммита, «духовном соглашательстве» с властью (не проясняя, впрочем, в чем это соглашательство заключается), одобрении демократии, признании власти «большой восьмерки», поддержке ИНН и паспортов нового образца, судя по всему, вызвала бурные споры. Решение по его вопросу откладывали со дня на день, в последний день работы Собора на полтора часа задержали пресс-конференцию. В результате решение «извергнуть из сана» вплоть до покаяния было принято почти единогласно: трое воздержавшихся из 183-х архиереев.

Возможно, архипастыри выторговывали именно вот это самое «вплоть до покаяния». Действительно: почти два года церковное руководство делало вид, что «проблемы Диомида» не существует, только этой весной патриарх — и то не упоминая имени епископа — заговорил о нестроениях и запретил несколько поддерживающих его изданий. И сразу же — лишить сана! Но, как бы там ни было, каяться Диомид не намерен и явно не готов отказаться от роли харизматического лидера — не готов сам, или не готовы те, кто стоит за его спиной, и кто, собственно, и сделал из него публичную фигуру, распространяя его воззвания в Сети. (Это его-то, непримиримого борца с ИНН, мобильными телефонами и вакцинацией!) А то, что за ним стоят фундаменталистские силы, которые паче всякой «чистоты православия» хотят власти, во время Собора стало еще очевиднее, чем до него. Сторонники Диомида, пикетировавшие храм Христа Спасителя, в большинстве своем действительно походили на людей, видящих в «чукотском адаманте» подвижника, бессребреника и защитника веры, а вот листовки, которые раздавали их активисты, в том числе с якобы интервью епископа Диомида, содержали тексты настолько разнузданные по тону («Если Владыка Кирилл говорит, что справка липовая, значит, владыка Кирилл врет. Митрополит — и лжет… Я сначала думал: предоставить справку, заверенную у нотариуса… а мне один прихожанин говорит, ну что ты владыка будешь суетиться?» — это насчет присланной справки о нездоровье; «Все они лопочут ересь, будь то Илларион, будь то Кирилл или Марк», «С папой подружился (митрополит Кирилл — «ЕЖ») и считает себя «пупом земли» — это о сотрудниках Отдела внешних церковных связей, «рассадника ереси»), что поверить в их аутентичность крайне трудно, даже несмотря на всю «оригинальность» личности Диомида.

Нераскаявшийся адамант вряд ли утихомирится. Назначенный вместо него временный управляющий кафедрой архиепископ Хабаровский и Приамурский Марк наверняка, конечно, попросит Диомида освободить Преображенский храм в Анадыре и епархиальные помещения (если таковые имеются), но можно не сомневаться: «гонимому за веру» найдут «уголок», чтобы продолжать от его имени и дальше раскачивать церковную лодку.

 

 

Среди требований Диомида, по большей части откровенно реакционных, есть одно, которое вызывает сочувствие у людей самых разных убеждений, — созвать Поместный собор, в котором принимает участие вся церковная полнота, в том числе и миряне (для точности: в раздававшихся у храма Христа Спасителя листовках это требование стояло последним в списке). То есть, иначе говоря, добиваться демократизации церковных порядков, тем более что российская история знает пример торжества соборности — Поместный собор 1917-1918 годов. Но, может, Диомиду стоило бы начать со своих братьев-епископов?

Что такое Архиерейский собор, собирающийся раз в четыре года? Чтобы быть в курсе происходящего и как-то влиять на процесс управления церковью, архипастыри должны бы собираться каждый год. Тогда им было бы легче составить представление не только о том, что происходит у них в епархии, и, быть может, они перестали бы как зайцы бегать от журналистов — все мои попытки поговорить хоть с одним из архиереев вне брифингов не увенчались успехом: поговорите с маститыми, поговорите с правящими, а мы что, мы периферия, отнекивались они. Кроме того, с Поместным собором возникает та же проблема, что у многих либералов с «несогласными»: либералы решают, можно ли в своей борьбе за справедливые требования солидаризоваться с нацболами и красно-коричневыми — у церковных «демократов» в качестве возможных партнеров фундаменталисты всех мастей. Пока охотников дружить с фундаменталистами так же мало, как и «несогласных».