Возложение венков к могиле почившей демократии
Самое сильное впечатление от ежегодного послания Владимира Путина Федеральному собранию: это – шизофрения.
«Главной политико-идеологической задачей считаю развитие России как свободного, демократического государства», – сказал президент. Тот самый президент, результатом пятилетнего правления которого стало зачисление России – впервые с 1988 года — в список несвободных стран, как зафиксировано в докладе по итогам исследования 2004 года всемирной мониторинговой организации Freedom House.
«Налоговые органы не вправе «терроризировать» бизнес, многократно возвращаясь к одним и тем же проблемам», – заявил президент. Тот самый президент, который привел во власть мириады чекистов и развязал руки чиновникам в погонах и без оных: буквально накануне кредитное агентство Standard&Poor’s предупредило, что готово «рассматривать вопрос о пересмотре оценки общего странового риска России», если вакханалия налоговых проверок за прошедшие годы – так, как это произошло, например, с ЮКОСом и происходит с тысячами бизнесов по всей стране, будет продолжаться.
«Наше чиновничество еще в значительной степени представляет собой замкнутую и подчас просто надменную касту, понимающую государственную службу как разновидность бизнеса», – не моргнув глазом, потряс основы своей власти президент. Тот самый президент, под предводительством которого административная реформа была вышелушена, превратилась в свою противоположность, зафиксировала именно кастовый, привилегированной характер государственной службы, сделав ее абсолютно неподотчетной обществу.
«Освободив крупнейшие средства массовой информации от олигархической цензуры, мы не защитили их от нездорового рвения отдельных начальников», – произнес президент, а телевизионные камеры показали скучающие лица руководителей главных телевизионных каналов, Константина Эрнста и Олега Добродеева, изгнавших из своих компаний лучших журналистов страны. И снова повторю: слова негодования принадлежат тому самому президенту, при котором все общенациональные электронные СМИ стали «пропагандистами и агитаторами» советского образца, а контрольный пакет последнего канала, позволяющего себе более или менее независимые новости, канала REN-TV, буквально в эти дни, по прямому приказу президента, путем выкручивания всех частей тела его владельцев, продается структурам государственного банка «Еврофинас» – этого общепризнанного общака чекистов и радетелей возрождения ГУЛАГа в России. Ну если президент так обеспокоен проблемами свободы слова и демократии в России, то почему он лично не позволил продать этот кабельный канал немецкому медийному концерну, а газете «Известия» – стать частью большого финского холдинга и тем быть независимыми от «нездорового рвения отдельных начальников»?
Наконец, если президент хотя бы на двадцать процентов верит всему тому, что произнес в своем послании, то следующим его шагом должно стать увольнение всех тех чиновников, кто является непосредственным исполнителем антипрезидентской и антигосударственной, как следует из речи, политики. Стоит ли нам ждать увольнения Виктора Иванова, заместителя руководителя администрации президента и главного кадровика страны, который немало потрудился на ниве превращения бюрократии в закрытую касту, вход в которую определен прайс-листом со многими нулями? Какая судьба теперь ждет Владислава Суркова, главного пиар-технолога страны, который еще недавно определил всех оппонентов нынешнего режима как «пятую колону» и который еженедельно проводит у себя совещания руководителей телевизионных каналов, определяя им, что стоит рассказать народонаселению, а без чего оно может обойтись? Пьет ли валидол, готовясь к неминуемой отставке, Игорь Сечин, другой помощник президента и главный дирижер передела нефтяного рынка в стране путем использования карательных акций налоговых служб?
Вопросы эти, конечно, риторические. Но есть один, небанальный: почему публичное раздвоение личности президента произошло именно сейчас?
Версий на то несколько. Оптимисты, из числа приближенных к так называемым министрам-либералам, утверждают, что президент увидел данные Госкомстата по результатам первого квартала (прогрессирующую инфляцию, отток капитала, резкое снижение долгосрочных инвестиций, перспективу бюджетного дефицита и новых заимствований на внешнем финансовом рынке) и – прозрел. А прозрев, решил резко поменять курс. Они, оптимисты, правда, затрудняются объяснить, как теперь удастся повернуть неповоротливую государственную бюрократическую машину на новый курс. С какого бодуна чиновники должны отказаться от вновь обретенного ими за последние пять лет права контролировать деятельность экономических агентов? Какие стимулы, мотивы, интересы должны заставить их прекратить процесс удушения всего и вся в стране?
Пессимисты, напротив, утверждают, что нынешнее архилиберальное послание президента не более чем пиар-акция, рассчитанная на внешнее потребление: совсем недавно и в Москве (Кондолиза Райс), и в Вашингтоне (встреча А. Кудрина с представителями «восьмерки») Кремлю ясно дали понять, что сворачивание демократических свобод в стране и передел собственности плохо сочетается с притязаниями России на место в клубе ведущих демократических стран. Но если подобное подозрение справедливо, то президент сильно рискует. С одной стороны, либеральная риторика – а каковы бы ни были ее цели, чиновники сигналы услышали и как минимум насторожились – вызовет негодование национал-патриотов и прочих кремлевских «ястребов». Они обязательно квалифицируют реверансы президента по части демократии и свобод как «прогнулся перед Западом», «не держит удар», «слабак». Учитывая, что именно эти товарищи составляют главное окружение Путина, то последнему стоит опасаться дворцового переворота – если, конечно, он в обмен на риторику не отдаст им на разграбление еще какой-нибудь сладкий пирог вроде ТНК.
Еще одна версия: цель этого послания – перехват инициативы у оппозиции, попытка предотвратить возможную «оранжевую» революцию в России. Разумно. Однако одни словами тут отделаться не удастся: как сказано, «по делам да будем судить его».
И, наконец, последнее предположение: этим посланием Путин начинает собственную предвыборную кампанию, цель которой – стать премьер-министром, которому посредством федеральных законов будут переданы все рычаги управления страной, в то время как Кремлю и декоративному президенту будут оставлены сугубо представительские функции. Если это так, то уже в будущем году (если не в этом) страна вступит в полосу политической нестабильности: отставка правительства, роспуск и новые выборы в Государственную думу, изменения принципов формирования Совета федерации, наконец, даже досрочное сложение с себя полномочий президента – все это может стать реальностью.
Впрочем… Впрочем, есть еще и принцип Окамы: из двух вариантов, простого и сложного, правильнее выбирать простой.
«Простой» был изложен Владимиром Путиным в его книге-интервью «От первого лица», написанной к его самой первой президентской кампании в 2000 году.
Вот как тогда Путин, не без видимого удовольствия, рассказывал журналистам о том, как его коллегам – питерским чекистам удалось сорвать демонстрацию диссидентов: «Задумали (диссиденты. – Е.А.), значит, мероприятие с приглашением на место события дипкорпуса, журналистов, чтобы привлечь внимание мировой общественности. Что делать? Разгонять нельзя, не велено. Тогда взяли и сами организовали возложение венков, причем как раз на том месте, куда должны были прийти журналисты. Созвали обком, профсоюзы, милицией все оцепили, сами под музыку пришли. Возложили. Журналисты и представители дипкорпуса постояли, посмотрели, пару раз зевнули и разошлись. А когда разошлись, оцепление сняли. Пожалуйста, идите кто хочет. Но уже неинтересно никому».
Так что вполне возможно, что и это послание Путина федеральному собранию и нации не более чем «возложение венков» и организация «демократии» посредством все тех же чекистов, обкомов, профсоюзов и так далее.
