Прежде чем переходить к следующей теме своего цикла, я хотел бы поблагодарить участников форума. Я не ожидал, каюсь, такого высокого уровня понимания и обсуждения. Думал, пошлют меня подальше с моими общими соображениями и «высоконаучными» теориями. Спасибо. Едем дальше.

Мы обсудим теперь последствия коррупции. Проблема в том, что коррупция — например, взятка какому-то чиновнику — обычно оценивается как аморальный поступок, преступление, изолированное и влияющее только на стороны коррупционной сделки. Про коррупцию даже говорят часто, что это — «преступление без жертв». Ну действительно: кто-то дает взятку, кто-то берет. Это их дело. Нам-то что до этого? Это ж его деньги — того, кто дал взятку. Он их не у нас украл.

Все это, конечно, тяжелейшее заблуждение. Во-первых, еще в статье «Коррупция-4» мы с вами выводили из принципал-агентской модели важную теорему о том, что у каждого коррупционного преступления есть конечная жертва, это — граждане страны. Конечно, эта теорема действует тогда, когда мы рассматриваем коррупцию в целом — как социальное явление, а не как отдельный сговор между двумя аморальными типами: Толяном и Петровичем. Но и конкретные сделки могут иметь жертвами третьих лиц, и конкретные виды коррупции могут иметь свои собственные негативные последствия. Мы ниже будем говорить обо всем этом, вместе и по отдельности.

Начнем с конкретных жертв. Вот такая сценка: гаишник ночью тормозит крутой паркетный внедорожник, несущийся с дикой скоростью по пустому шоссе, но по довольно замысловатой траектории. Конкретный парень не может вылезти: он пьян настолько, что только руль спасает его от перехода в естественное горизонтальное положение. Парень рефлекторно сует в нагрудный карман гаишника 200 евро и таким же манером едет дальше. Через два километра он сбивает дорожного рабочего. Насмерть. Этот человек жил бы, если бы не было предшествующей обычной безобидной взятки. Дорожный рабочий стал прямой жертвой конкретной коррупционной сделки. И никакой суд не осудит гаишника за смерть человека, сбитого пьяным подонком, отпущенным другим подонком за взятку.

Но, выражая праведный гнев по поводу обоих героев сюжета, оставшихся в живых в этой истории, не будем забывать о множестве безвестных героев, включая нас самих, плативших взятки за получение талона техосмотра без прохождения техосмотра, за возможность откупиться от невинного нарушения, за экономию своего драгоценного времени, которое жаль тратить на составление протокола и хождение в сбербанк для уплаты штрафа, и за многое другое. Все эти невинные забавы, вместе с множеством соотечественников, сбитых пьяными водителями, у которых хватает денег на взятки, образуют явление, которое мы называем «коррупция на дорогах». Оно имеет свои глобальные последствия для всех нас — водителей, пассажиров, непричастных пешеходов и даже доблестных гаишников — многократно возрастает риск досрочно предстать перед Высшим судом, погибнув на наших дорогах. В Швеции число смертей на дорогах измеряется сотнями в год. У нас — десятками тысяч.

Тут мы сталкиваемся с примером еще одного кардинального и универсального последствия коррупции. Представьте себе, что вы купили в магазине освежитель воздуха. Вы заплатили за него деньги — это раз. Вы ждете взамен позитивного результата — это два. Но вдруг выясняется, что после включения озонатора из него идет вонь и опасное для жизни жесткое гамма-излучение. Вас устроит такой прибор? Идиотский вопрос. Большинство возмутится, пойдет в магазин и начнет качать права.

Ладно. Тогда у меня возникает недоумение следующего сорта. Каждый из нас платит налоги. Часть их идет на содержание такого института как ГИБДД, благородных сотрудников которого мы по привычке и из уважения к родному языку называем гаишниками. Зачем нам нужен сей орган? Понятно: чтобы обеспечивать безопасность и порядок на дорогах, по которым движется транспорт. Он выполняет свою функцию? Понятно, что нет. Но именно этого мы не осознаем: за потраченные нами деньги мы не просто обделены услугами по предоставлению порядка и безопасности, но, напротив, сей орган производит риск для жизни все в больших масштабах. Но раз мы этого не осознаем, то мы не качаем права, а тихо и безропотно платим, помимо налогов, мзду рыцарям дороги, а потом отходим на той же дороге в мир иной в результате нашего коллективного попустительства и соучастия в этой коррупции. Мое недоумение состоит в том, что мы готовы не только негодовать, но и действовать, когда сталкиваемся с негодным озонатором, но остаемся поразительно пассивны, если сталкиваемся с негодной бюрократией, хотя последняя гораздо опаснее для жизни, как мы видим, чем какой-то озонатор или, не приведи господь, утюг.

Но это так, попутно. Самое же главное — другое, о чем я обещал сказать выше — любая организация под влиянием не ограничиваемой коррупции деградирует и перестает выполнять ту функцию, для которой она создавалась. Более того, она может стать опасной для людей. Пример тому демонстрирует ГИБДД. Но есть и другие примеры.

Что может быть безобиднее и распространеннее чем взятки за поступление в ВУЗ?! Но это даже покруче, чем взятки на дорогах. Пойдем по той же логике. Сначала об индивидуальных жертвах. Любой балбес, попавший в ВУЗ за папину взятку, вытесняет талантливую девушку или толкового юношу. Они — прямые жертвы конкретных коррупционных сделок. Но наряду с этим существует постоянная и повсеместная практика оплаты поступления, сессий, зачетов, курсовых, дипломов, диссертаций. Все вместе это создает социальное явление «коррупция в ВУЗах», которое имеет свои глобальные последствия и для нас, граждан, и для нашей страны. Для чего нужны ВУЗы? Ответ ясен: это воспроизводство профессиональной и интеллектуальной элиты страны (есть и другие функции, но эта — базовая). Выполняет ли эту миссию высшее образование, если львиная доля будущей «элиты» поступает и оканчивает высшие учебные заведения за взятки? Ответ столь же ясен: нет. А что мы получаем взамен? Об этом страшно подумать. Мы получаем врачей, получивших медицинское образование не в виде знаний, а в виде отметок и диплома, добытых за взятки. Вы готовы доверить таким свою жизнь или здоровье своего ребенка? Не готовы? Но обречены. А сколько в стране юристов выпускается за взятки без меры расплодившимися юридическими факультетами? Как вам перспектива довериться такому адвокату, судье, прокурору? Полагаю, у читателей хватает фантазии, чтобы продолжить и список профессий, и список разрушительных последствий появления таких профессионалов.

Результат: огромная коррупция искажает институт высшего образования. Вместо профессионалов он в устрашающих масштабах впускает в будущую жизнь молодых людей, которые уже усвоили, что все проблемы легко решаются с помощью взяток. Одновременно происходят депрофессионализация и деинтеллектуализация народа, страны. При таком высшем образовании нам никогда не стать конкурентной страной. Напротив — мы торим путь к вырождению. Страшно и то, что негативные последствия коррупции в высшем образовании можно исправить только многолетними усилиями.

Этот пример, если этот кошмар уместно называть «примером», поучителен и универсален вот почему (этот сюжет я уже описывал, но считаю важным к нему вернуться). Мы склонны переоценивать краткосрочный выигрыш и недооценивать долгосрочные потери. Поэтому предок легко заплатит взятку за поступление ребенка в ВУЗ, не задумываясь о том, что дальше понадобятся еще большие усилия для «продвижения» своего неуча после бездарного окончания «обучения». Еще труднее задуматься о своем соучастии в общем процессе дебилизации страны и о катастрофических последствиях этого неуклонного процесса. «Я решаю свою проблему. Я решаю ее сейчас и для себя. И мне наплевать, что будет потом». Вот так это все устроено. О, Господи!

В 2001 г. в нашем большом исследовании коррупции мы задали следующий вопрос респондентам: «Как Вы поступаете, если в Вашей районной поликлинике не хватает каких-либо услуг (лечение, диагностика, анализы, лекарства, процедуры и т.п.) для решения проблем с Вашим здоровьем или эти услуги слишком низкого качества?». Лишь 13,2 % респондентов сказали, что у них в поликлиниках этих проблем не бывает. Еще 8,1 % не сталкивались с подобными проблемами, ибо пользуются платными медицинскими услугами. 17,6 % респондентов прибегают к неформальным доплатам (взяткам, попросту говоря), чтобы получить нужное качество. Все остальные — их более шестидесяти процентов — не способны получить нормальные медицинские услуги. Большая часть (49,1 %) обходятся тем, что есть. И еще 12,1 % вообще отказываются от бесплатной государственной медицины и предпочитают самолечение. Вдумайтесь в эти цифры. Предположим, они завышены. Предположим, что так граждане поступают не всегда. Но, так или иначе, больше половины наших сограждан не в состоянии нормально лечится, ибо им не хватает денег ни на взятки, ни на платную медицину. Мы сетуем на депопуляцию России, грубо говоря — на вымирание. А задумываемся ли мы, какой вклад в это вносит коррупция в здравоохранении?

Когда мы повторили наше исследование в 2005 г., то обнаружили, что с 2001 г. риск нарваться на вымогательство в здравоохранении вырос почти на 60 %; средний размер взяток вырос на сорок процентов. В результате граждане в два раза чаще стали отказываться давать взятки этим, дававшим клятву Гиппократа. Это значит, что доля людей, отказывающихся от «бесплатных» медицинских услуг и неспособных заплатить за платные, выросла. Рост коррупции ведет к падению здоровья нации и, следовательно, к росту вымирания.

Обратите внимание: в этой статье я говорил только о бытовой коррупции, обыденной, привычной, повседневной, безобидной, как принято считать. Но ее последствия катастрофичны. А я ведь не говорил о тех потерях, которые постоянно несет общество, тратя время, деньги, душевные силы на преодоление бесчисленных баррикад, которые выстраивает коррумпированная, неэффективная, работающая на себя бюрократия. Проблемой стало все: получить гражданство младенцу, рожденному гражданами России; оформить жилье в собственность; войти в права наследства; оформить социальные льготы. Вся жизнь — бурелом бюрократических завалов.

Наша интуиция плохо справляется с оценкой сумм огромного числа малых чисел. Каждая из наших потерь от преодоления очередного бюрократического завала привычна и не оценивается как критическая. Но если учесть, что в год российские граждане общаются с властью не менее трехсот миллионов раз, то легко понять масштаб общественных, экономических и личных потерь. Люди не могут осознать этого, а потому мирятся, оставаясь терпеливыми и даже равнодушными. Пока это будет так, наши потери будут расти вместе с коррупцией. До взрыва.

Продолжение следует

Автор — Президент Фонда ИНДЕМ