Был такой фильм. У нас он шел как киноэпопея «Великая Отечественная», а в Америке с ведущим, знаменитым Бертом Ланкастером, демонстрировался именно под названием «Неизвестная война». Война, которая для нас всё, которая главное событие всей нашей истории, краеугольный камень патриотизма и гордости, памяти предков, почитания героев, наш эпос и самоидентификационный код — для «них» была «неизвестной». Так вот сложилось.

Но и у нас тоже есть Неизвестная Война. Ее юбилей сейчас широко отмечают в мире, а уж в Европе просто широкомасштабно. В России ограничилось парой новостных сюжетов и скромной стелой в Царском селе.

90 лет назад закончилась Первая мировая война. Неизвестная. И не очень интересная для нас. Что мы знаем о ней? Кто-то читал Ремарка, кто-то Шолохова. «На германской войне только пушки в цене». Она была «германской», но чаще всего называлась «империалистической», вся ее ценность состояла в том, что она «ускорила приход Великого Октября».

Мы не можем толком понять, кто в ней участвовал и почему, кто победил и с кем была России? Потому что в нашей стране о Первой мировой напоминают (теперь вот) стелла в Царском селе, обелиск на Соколе и еще пара-тройка памятных знаков. Нигде вы не найдете списков погибших, нигде не услышите упоминания о них как о героях. В советские времена мы еще что-то слышали про Брусиловский прорыв, но и то лишь по одной причине: генерал Брусилов потом перешел на сторону советской власти.

Если вы побываете в Европе, особенно во Франции, вас поразит, сколь велико и трепетно поклонение войне 1914-1918 годов. Она упоминается едва ли не чаще Второй мировой. Для европейцев Верден, Марна, битва при Сомме — как для нас Сталинград, Курск или битва за Москву. Кто такой маршал Фош, похороненный в одной усыпальнице с Наполеоном?! Неизвестная икона неизвестной войны. Войны, в которой Россия не просто участвовала, а понесла тяжелейшие потери. Только Германия потеряла в той войне больше своих солдат и мирных жителей.

Хотя сказать точно, сколько всего погибло русских, мы не можем. По самым скромным данным, 2 миллиона 700 тысяч, по более реалистичным — 4,5 миллиона человек! Фактически сгинули без следа на земле и в памяти. Впрочем, мы ведь и с главной нашей войной до сих пор не разобрались: 20 миллионов в ней погибло или 27 миллионов, а может, и еще больше. Миллион туда, миллион сюда, а то и пяток миллиончиков. Потери не считать, людей не жалеть, из памяти выбросить.

Я не говорю о том, чтобы сейчас следует заняться героизацией Первой мировой в пику тому, что было при прежней власти. Да и невозможно это. Та война канула где-то на периферии исторической памяти, и вернуть ее оттуда на должное место уже не удастся. И как теперь «расставишь ударения»? Что там было хорошо, а что плохо? За что погибли эти миллионы? Кто главный герой? И вообще зачем нам это все помнить и знать?

Да вот хотя бы затем, чтобы в то время, как мир отмечает действительно великий и печальный юбилей, знать и о том, что несколько миллионов и наших граждан остались на полях сражений и что наша страна была далеко не статистом в том побоище. Когда людей впервые давили танками, когда их впервые травили газами, когда впервые было масштабно применено оружие по тем временам массового поражения, например, авиация и пулеметы. Когда в войне участвовали все континенты. И хотя полем сражения была в основном Европа, из десяти, как считается, живущих до сих пор в мире участников той войны, шестеро проживают за пределами нашего континента (трое в Америке, а еще трое в Австралии!). И кстати, среди этих десяти есть и Михаил Крискевич. Правда, теперь он житель Донецка, но ведь с точки зрения той войны всё равно наш воин.

Но есть и еще один момент, отодвигающий для нас Первую мировую на задний план. Если для Европы 11 ноября 1918 года всё закончилось, то для нас самое страшное только начиналось…