Газовая труба уже много лет — привычная составляющая российско-украинских сюжетов. С некоторых пор сюжеты эти приобрели святочную привязку: настоящий конфликт происходит под Новый год, развязка наступает на исходе святочной недели и всякий раз ожидается как чудо. Рациональных оснований для благополучного разрешения стороны как будто не предполагают, напротив, последовательность действий и драматическая логика здесь работают в обратную сторону, препятствия нарастают как снежный ком, и всякий раз, когда кажется, что конец уж близится, какая-то из сторон переворачивает доску. В этом году, похоже, наступила кульминация.

Хотя поначалу все развивалось привычным образом. К концу года заговорили об украинских долгах. Они, как водится, имели место быть. Привычность и, можно сказать, обычность самой ситуации, казалось, не предусматривала истерического надрыва в риторике российских СМИ, но истерика нарастала. В принципе, это тоже было заложено в программу: страсти накалялись, и высшая точка должна была наступить 31 декабря. И вроде бы все к этому шло. Историю с долгами успели разрулить: в Киеве для этого, как водится, резко укрепили гривну — ровно на два дня; Тимошенко успела сделать несколько громких заявлений о спекуляциях и мошенничестве Нацбанка вкупе с президентом, но это уже побочные эффекты. Потом пошли споры о цене.

Тоже, в принципе, обычное дело, драматургия расписана по нотам. Одна сторона говорит: «европейские цены», другая твердит о «поэтапном переходе», при этом речь шла о суммах в пределах двух с половиной сотен долларов, и где-то в этом диапазоне ожидался консенсус. По крайней мере, того требовала логика и здравый смысл. Но тут одна из сторон переворачивает доску: вчера нас устраивало 250 у.е., а сегодня уже нет, заявляет вдруг Газпром. Цена вырастает чуть ли не вдвое, становится предсказуемо неприемлемой для Киева, переговоры прекращаются. В российских СМИ происходит все та же истерика, украинские СМИ ведут себя куда спокойнее, хотя по идее должно быть наоборот: это ведь украинцев ждет холодная зима. Но, по всему судя, в Киеве ждали привычного новогоднего хэппенинга: сразу после «Иронии судьбы» отныне следует отключение вентиля в прямом эфире. Спокойствие украинцев отчасти объясняется простым знанием, что газ и труба — вещи суть нераздельные, и если у вас есть газ, а у нас есть труба, то рано или поздно нам придется договориться.

Однако 31 декабря развязка не наступила. И 1 января она не наступила тоже. И в какой-то момент стало понятно, что на этот раз игра происходит по другим правилам, или Газпром играет в принципе в другую игру. Чрезмерный и неадекватный пиар с одной стороны и довольно вялая и спокойная реакция на него — с другой заставляли думать, что все дело в «шашечках», иными словами, весь пар (читай: газ) идут в свисток.

Российская сторона стремится донести до виртуального адресата некий мессидж. И если идея всего лишь в том, что «вороватые хохлы» в силу национальных особенностей «тырят газ», то игра не стоит свеч: за много лет все предполагаемые адресаты российских каналов эту небогатую идею усвоили. Вряд ли регулярные постановочные диалоги Путина и Миллера имели целью донести до слушателей именно это. В конце концов, есть еще третий игрок — ЕС. Европа «замерзает» без газа (об этом тоже твердят федеральные каналы), Украина — никуда не годный транзитер, — наверное, весь смысл в этом. Последний из драматических узлов — торжественный «запуск» газа через Суджу, по заведомо неприемлемому для украинцев маршруту, по всей видимости, предполагал все тот же результат: газ никуда не пойдет, а крайней окажется… украинская труба.

Украинским политикам так или иначе приходилось объясняться. Парадоксально, но объяснять им приходилось логику российской игры. Последнее по времени разъяснение исходило от председателя Комитета Верховной Рады по вопросам национальной безопасности и обороны Анатолия Гриценко, его имеет смысл привести едва ли не дословно. Гриценко называет четыре составляющих «российской газовой стратегии».

Первая — самая неинтересная: это личная неприязнь премьера Владимира Путина к президенту Виктору Ющенко. Тут все вместе – НАТО, Голодомор, дружба с Грузией… но это политика, в конце концов. Другая составляющая касается именно трубы. Суть в том, чтобы доказать Евросоюзу, что имеет смысл строить газопроводы в обход Украины. Третья цель — обанкротить «Нафтогаз» и соответственно взять под контроль украинскую трубу — и украинскую ситуацию в целом. Наконец, последняя: Газпром пытается поправить собственные дела, а дела его плохи. Монополия теряет доходы, тогда как долги ее растут. Европе (как и Украине) в ситуации кризиса газ в прежних объемах уже не нужен. Газпром не может рассчитаться по кредитам и пытается играть ва-банк.

В принципе, если бы Украина в самом деле выдержала психическую атаку и — хотя бы ради прецедента — на этот раз обошлась без спекулятивных излишков российского газа, это пошло бы ей на пользу. И если — в далекой перспективе — Европа решит отказаться от привязки к украинской трубе, а украинская экономика тоже пусть вынужденно, но перестанет «работать на трубу» — это, собственно, и есть то, что доктор прописал. В конце концов, все что ни делается — к лучшему. Если в нашей старой сказке про трубу А упадет, а Б пропадет, мы как-нибудь научимся жить без сказки. В имеющихся реалиях.

Последние реалии таковы: Путин и Тимошенко все-таки подписывают договор, согласно которому Украина получает 20% скидки от «европейской цены» на газ. А транзит в этом году будет осуществляться по тарифам прошлого года. Контракт между Газпромом и «Нафтогазом Украины» будет прямым, без участия «Росукрэнерго». И это нужно понимать так, что Тимошенко наконец переиграла «людей Ющенко» и заработала те самые очки, которые намеревалась заработать еще осенью. С бОльшим треском и, соответственно, с бОльшим эффектом. По цифрам же все выглядит следующим образом.

Заявленная в документах «европейская цена» — 470 долларов. За вычетом 20% —  376 долларов за тысячу кубов. Это в два с лишним раза больше, чем прошлогодняя цена и в 1,5 раза больше, чем та цена, которую Россия предлагала изначально (250 долларов). Однако к середине года ожидается (и вроде бы обещается) снижение «европейской цены», что же до транзита, то предыдущий договор был подписан до 31 января 2010 года. Теперь же он аннулируется, и уже с 1 января 2010 года Украина может зарабатывать на транзите по европейским тарифам. После ночных переговоров Путина и Тимошенко сюжет вновь переместился в плоскость внутриполитическую. Но кроме очевидного выигрыша Тимошенко существуют еще некие «отложенные ущербы». В первую очередь экономические ущербы от трехнедельного фестиваля, каковые сторонам придется поделить, и не факт, что поровну.   

Киев