Прикупили
Из Совета президент вывел врача Леонида Рошаля, телеведущих Владимира Познера и Владимира Соловьева, журналистов Виталия Третьякова и Валерия Фадеева, политолога Сергея Маркова. Вы думаете, что на их место поставили Максима Шевченко, Александра Проханова, Михаила Леонтьева, Александра Дугина и Глеба Павловского? Не угадали!
В Совет добавили Дмитрия Орешкина, Светлану Сорокину, Ирину Ясину, Федора Лукьянова. Очень приличные люди, что дало повод некоторым средствам массовой информации говорить о скрытой либеральной сущности Медведева и мягком изменении курса.
Хотелось бы верить, да вот беда – в прежнем Совете были (и остаются в новом) Людмила Алексеева, Валерий Абрамкин, Александр Аузан, Светлана Ганнушкина, Борис Пустынцев, Алексей Симонов. Казалось бы, не менее приличные люди. По крайней мере, раньше так казалось. Все они были введены в Совет указом президента Путина в 2004 году. И что же благодаря этим замечательным людям произошло за последние четыре года с гражданским обществом и правами человека в нашей стране? Обнадеживающий рывок вперед? Непреодолимые преграды на пути противников гражданских свобод?
Чем прославился Совет, так заботливо нашпигованный выдающимися российскими правозащитниками? Тем, что один раз удостоился встречи с Путиным? Своими заявлениями о преследованиях россиян и белорусов в Белоруссии и избиениях людей в Благовещенске? Критикой закона о некоммерческих организациях? Правильные заявления, никто не спорит, но это такие крохи фрондерства на фоне обвала с правами человека в России, что и говорить о них, кажется, не очень прилично. Как не очень прилично украшать своими правозащитными именами лживую демократическую вывеску авторитарного по сути режима в России.
Конечно, понятия о приличиях у всех разные. По моим наблюдениям, приличия – это такое эфемерное свойство, которое неизбежно тает у правозащитников и журналистов по мере их приближения к власти. Хотя, кому-то, конечно, может показаться, что под сенью власти они выглядят краше и значительнее.
В демократических государствах судебная, законодательная и исполнительная власти отделены друг от друга. По этой аналогии правозащитная деятельность должна быть отделена от государственной. Источник нарушений прав человека – всегда государство, всегда власть. Противостоять нарушениям прав человека, находясь в структурах власти, внутри источника этих нарушений, невозможно. Слияние правозащитников с властью я бы назвал правозащитной коррупцией, которая расцвела в нашей стране так пышно и лукаво.
На встрече с Эллой Памфиловой в Горках 10 февраля Дмитрий Медведев говорил, что ему нужно слышать различные точки зрения, что «в состав этого Совета включены очень уважаемые люди, известные своими правозащитными позициями и подготовленные по самым разным вопросам». А потом добавил, что «права человека – это вообще уникальная конструкция, которая является мерилом свободы в том или ином государстве». И, наконец, видимо по простоте душевной, сказал Памфиловой: «Элла Александровна, мы с Вами довольно давно работаем именно на этой ниве: Вы — с одной стороны, я — наверное, несколько с другой...».
Даже президент Медведев понимает, что на этой ниве он и правозащитники работают несколько с разных сторон. Одни права человека защищают, другие – нарушают. Поэтому не имеет практически никакого значения, кто именно будет состоять в президентском Совете по правам человека — Соловьев и Марков или Ясина и Орешкин. Тем более что там и так Пушков и Говорухин благополучно уживаются с Алексеевой и Абрамкиным. Им всем это все равно, а гражданскому обществу и правам человека тем паче.
Власть от этого тоже не слишком в большом выигрыше и не слишком в кошмарном проигрыше. Просто таковы правила их игры. Прошел кон, сменился президент — пора скидывать часть старых карт и прикупать из колоды новых. Вот и прикупили.
