«Можно все время дурачить некоторых, можно некоторое время дурачить всех, но нельзя все время дурачить всех», – сказал Авраам Линкольн. Боюсь, в отношении России это правило не работает. Вполне успешно у нас дурачат всех и очень долго. Столетиями нас приучали к мысли, что запрет – это двигатель прогресса, что без запретов и строгости народ захиреет, государство развалится и мир спасен не будет.

Столетиями наш народ убеждали в том, что наказание смертью служит укреплению правопорядка. И убедили – большинство и сейчас возражает против отмены смертной казни. Сколько десятилетий нас убеждали, что запреты что-либо писать, читать, сочинять или рисовать служат исключительно процветанию отечества! А сколько нас пытались убедить в том, что только решительными запретами и суровым наказанием можно справиться с такой национальной напастью как алкоголизм?

Похоже, очередная кампания запретительных мер набирает силу. Инициативы идут как бы снизу, и не вполне понятно, насколько они согласованы с федеральной властью. Может быть, они даже и самостоятельны, а жажда запретов и повсеместной строгости идут от души если не всего народа, то некоторой наиболее холопской его части.

Доказательством тому служат начинания, не нашедшие поддержки Кремля. 20 мая Госдума отклонила законопроект, предложенный астраханскими законодателями. Они предлагали воссоздать старую советскую систему принудительного лечения алкоголиков и наркоманов в лечебно-трудовых профилакториях. Разумеется, в интересах самих больных, уже не способных принимать самостоятельные решения, и окружающего их общества.

Запрет на пропаганду гомосексуализма тоже почему-то не нашел поддержки у федеральной власти. 8 мая Госдума отклонила его в первом же чтении. Законопроект был внесен в
Государственную Думу в 2006 году депутатом еще прежнего созыва Александром Чуевым. Настойчивый борец с гомосексуальностью вносил подобные законопроекты и раньше -
в 2003 и 2004 годах - и все без толку. Чуев предложил за пропаганду гомосексуального образа жизни и гомосексуальной ориентации в произведениях и средствах массовой информации ввести в Уголовный кодекс ответственность и наказание - от 2 до 5 лет лишения права занимать определенные должности.

Может быть, беда этих непроходных законопроектов в том, что федеральная власть считает введение всяческих запретов и ограничений самой своей любимой привилегией, посягать на которую без предварительного согласования никому не позволено. Советоваться надо и спрашивать разрешения.

Кроме того, законопроект не должен быть исполнен слишком топорно. Запрет не должен быть прямым, в лоб, а должен быть подан так, чтобы чувствовалась забота законодателя о вечных ценностях и его безраздельная любовь ко всем без исключения российским гражданам. Пример можно брать с президента Медведева, решившего ради сохранения советских исторических мифов создать комиссию по противодействию попыткам фальсификации истории. Кто же не согласится с тем, что историю надо прояснять, а не фальсифицировать? Все согласятся, по крайней мере, на словах. И президент о том же. Конечно, мы-то, наученные своим горьким опытом и столетиями лживой власти, понимаем, что стоит за этим интересом власти к истории и как ее будут не прояснять, а запутывать и фальсифицировать. Мы-то понимаем, зачем в комиссию ввели людей из Генштаба, ФСБ, МИДа и даже Службы внешней разведки. И даже почему в нее вошел Николай Сванидзе, тоже понимаем – для украшения этого некрасивого сооружения. Но в указе никаких запретов нет – это мы сами догадываемся о нашем будущем. И зря упрекают президента в создании института цензуры правозащитники, собирающие подписи под своим обращением. В указе про цензуру нет ни слова, и намека на нее тоже нет. Да и не нужна она сегодня! Сегодня цензура – дело добровольное. Свободный журналистский и писательский выбор. Хочешь иметь приличное рабочее место, недурную зарплату и быть на хорошем счету у Кремля – знай, чего пишешь и публикуешь. Не хочешь – будь свободен. Да ведь и у правозащитников также: многие из них хорошо знают, когда надо идти в Кремль, а когда – на демонстрацию, чтобы быть на хорошем счету у власти. Когда выйти на митинг, а когда войти в какую-нибудь комиссию или совет при президенте. Нет, здесь ни цензура не нужна, ни прямые запреты, а только тонкий нюх и чуткое понимание момента.

Запреты нужны для масс, но они должны быть поданы аккуратно и с заботой о людях, об их благополучии и здоровье. Как, например, запрет об ограничительных мерах на курение табака. 25 мая председатель думского Комитета по охране здоровья Ольга Борзова заявила, что проект закона об ограничении курения будет внесен в Госдуму не позднее сентября. Предполагается ограничить продажу табачных изделий и курение в общественных местах, запретить изготовление и продажу сувениров, игрушек, кондитерской продукции в виде табачных изделий. Надо полагать, что цены на сигареты скоро стремительно взлетят, ибо, как заявила Борзова, «повышение стоимости сигарет – очень эффективный механизм ограничения потребления табака». Разумеется, все это делается в интересах «обеспечения прав некурящего большинства граждан России». При этом каким-то странным образом изменения «не предусматривают ущемления прав курильщиков».

Еще одну запретительную инициативу предпринял на днях Всемирный русский народный собор, традиционно проходивший под эгидой Московской патриархии. 23 мая Собор принял резолюцию, скрепленную подписью Патриарха Кирилла, в которой предлагается вернуться к советской практике борьбы с алкоголизмом. Предложения такие. Продавать алкоголь только с 11 утра до 7 вечера. Запретить продажу алкоголя и пива в киосках и торговых точках менее 30 кв.м. Ввести разрешительный порядок получения лицензий на торговлю спиртным, и с учетом квот – в зависимости от численности населения. Признать алкоголем пиво, крепостью больше 3,5 градусов. Повышать акцизные сборы на алкоголь и, соответственно, его розничную цену. Разумеется, все это в интересах народа и подрастающего поколения. О том, к каким дурным последствиям всегда приводили запреты на алкоголь, и говорить не хочется – от рождения американской мафии во времена «сухого закона» до повальной денатуратизации СССР во времена Горбачева. Да авторы резолюции и сами это понимают, констатируя, что запрет на продажу алкоголя лицам до 18 лет «практически полностью не работает». Так в чем же смысл новых запретов? С чего вдруг взяли, что новые запреты работать будут?

Ах, смысл запретов не в том, чтобы они работали. Не в том, чтобы наказывать нарушителей. А в том, чтобы разрешать запрещенное и отмазывать от наказания. Даже самый маленький запрет в сфере оборота алкоголя – это огромная коррупционная поляна. Пакет запретов, предложенных Русским народным собором – это уже не поляна, это целый материк коррупции, лакомый и еще никем не поделенный кусок. Лицензия на торговлю алкоголем – плати. Квота исчерпана? Плати вдвойне. Киоск вместо магазина? Плати втройне. А потом за все эти нарушения еще ежемесячно плати тем, кто удостоился высокой чести окучивать этот коррупционный континент. Известная схема. Уж кому-кому, а Патриарху Кириллу должны быть известны все тонкости этого бизнеса – в 90-е годы Русская православная церковь вовсю занималась торговлей алкоголем и табаком, оформляя льготы на поставку подакцизных товаров в качестве гуманитарной помощи. Тогда РПЦ не казалось зазорным спаивать народ, что ж теперь удивляться тому, что «алкогольные проблемы современной России принимают масштабы гуманитарной катастрофы»? Сами постарались.

Впрочем, что толку говорить о проблемах там, где действиями людей руководят только их собственные интересы? Государство запретов – мечта чиновников. Общество подчинения – мечта тиранов. Одно без другого жить не может.

Фотографии РИА Новости