Сухой закон
Но ведь в этом смысле игромания ничем не отличается от алкоголизма. И там пропивают последнее, и там несут из дома самое дорогое, и там человеку наплевать на семью, детей, на себя самого. И там конец печален и грязен. Но уже давно всем очевидно, что алкоголизм не побеждается ни сухим законом, ни горбачевским «полусухим». Однако с азартными играми решили бороться именно таким же сухим законом.
В котором самое поразительное, конечно, то, что он был исполнен. Вот как сказали, что с 1 июля закроем — так и закрыли. Мы, москвичи, уже привыкли к своим знаменитым казино на центральных улицах, они стали за последние 15 лет частью пейзажа, достопримечательностью не хуже Большого театра и Мавзолея с ГУМом. И теперь стоят они, разбомбленные и пустые, и даже как-то и не вспомнишь, а что здесь вообще было-то раньше.
Всякую идею можно довести до абсурда, и по этой части мы известные специалисты. Когда главные улицы столицы превращаются в Лас-Вегас — это абсурд. Когда старинное здание снимается с государственной охраны и переделывается в игровой клуб — это абсурд. Когда первое, что видит человек, выйдя из вагона метро и оказавшись в вестибюле станции, оказывается игровым автоматом — это абсурд. И когда такие автоматы стоят везде, где их только можно поставить, — это абсурд, безусловно. Раз уж возникла «алкогольная» параллель, то это примерно то же самое, как если бы прямо на входе в метро торговали водкой и на главной улице были бы только рюмочные, а вместо всех музеев открылись бары.
Но и в распитии алкоголя как таковом ничего преступного нет. Если это не переходит разумных границ, не вредит окружающим и не нарушает закона. Так же и желание поставить на «красное» вполне укладывается в азартную человеческую природу. Надо лишь это желание поставить в разумные рамки. Не препятствовать человеческой страсти, но и не поощрять. Не соблазнять на каждом шагу. Собственно, когда в той же столице начали закрывать мелкие игровые точки и убирать понаставленные всюду автоматы — это было правильно, разумно и разумно-достаточно. В конце концов, пролетарии и пенсионеры в большие казино не ходили. Оставалось только сами эти казино перенести в места, не столь бросающиеся в глаза, — на окраины, в новые районы, или в пригороды, где создать для них «специально отведенные места».
Азарт победить невозможно. А как говорит древняя мудрость, если явление невозможно искоренить, его надо организовать и возглавить. Азартные игры приносят большой, очень большой, доход. Даже официальный доход — большой. Так какой смысл его терять? Ведь играть не перестанут. Игровые маньяки все равно найдут способ играть, потому что игромания, как и алкоголизм, — это болезнь, а не распущенность, как думают многие. Человеку нельзя просто сказать строгим голосом: не пей, не играй — и он перестанет. Не перестанет. Найдет способ. Алкоголики пили суррогаты, гнали самогон, травились всякой дрянью. «Игроки» будут играть в подполье. Где не будет вообще никакого контроля, кроме контроля криминальных структур. Где слишком большой выигрыш тебе могут и не отдать, а дать вместо него по башке, например. И государство родное не получит не то что нынешнюю, пускай и не полную, долю от бизнеса, а вообще не получит ничего. Более того — получат другие государства. Потому что у серьезных предпринимателей в игорной сфере нет особого желания устраивать «бутлегерство». Они организуют все легально, но за рубежом. А здесь останутся именно что шальные криминальные компании.
А как же четыре федеральных игровых зоны? Наши русские Лас-Вегасы? Вот как Россия — не Америка, так и Азов — не Лас-Вегас. Америка — страна, повсеместно приспособленная для жизни, с примерно одинаковым уровнем жизни повсюду, по крайней мере, с достаточно высоким во всех своих частях. Это страна, с одной стороны, меньшего размера, чем Россия, а с другой — куда более освоенная в плане инфраструктуры, с куда большей мобильностью населения. Поэтому для американца полететь поиграть в Вегас — вполне тривиальное приключение. Для русского полететь на Амур крутить рулетку — это экстрим на грани идиотизма.
Строить игорный Клондайк там, где часто канализации нормальной нет, — вот это тот самый абсурд, до которого можно довести и упорядочение борьбы с порочными страстями. Мы с ломоносовских времен ждем прирастания Сибирью. Мы не можем в дальних своих краях ничего толком наладить, кроме добычи полезных ископаемых, — так почему вдруг кто-то решил, что все ринутся за тридевять земель вкладываться в игровые зоны? С другой стороны, конечно, никто просто не верил, что решение о закрытии всех злачных мест будет столь пунктуально выполнено, но и теперь я не думаю, что инвесторы валом повалят в Калининград, Азов-Сити и т.д. Опять же, вложиться за границей заинтересованным лицам будет проще.
Хотя и дома останутся возможности, подтверждающие золотое правило, что и самый строгий запрет можно обойти. Вот при официально запрещенной в стране проституции в любом городе удовлетворить потребность в половых развлечениях проще простого. Достаточно приглядеться, сколько вокруг повырастало «саун». Мыться и париться же не запрещено. В том числе с лицами какого угодно пола. Вот и получается, что «пошли в баню, заодно и помылись».
Аналогично решается и проблема азарта. Например, еще до крайнего срока закрытия казино началось открытие покерных клубов и переименование казино в такие клубы. Потому что покер — это не только одно из самых распространенных игорных развлечений, но и официально признанный вид спорта, и на мировом уровне, и в России. Все теперь будут играть поголовно в покер, ну а если попутно, где-то за ширмочкой или потайной дверкой, еще в какую-нибудь игру можно будет сыгрануть — то всех ведь не проконтролируешь. В крайнем случае, откупятся. Потому что если считать игорное заведение рассадником болезни, то стоит легализовать хоть одну «бациллу» — остальные сами немедля расплодятся.
А там, гладишь, государство поймет, что погорячилось, особенно когда с четырьмя русскими лас-вегасами ничего не выгорит, и одумается, отыграет назад. Разрешат сперва несколько казино, потом еще несколько, а там как бы снова на Новом Арбате президентскому кортежу не пришлось нестись в Кремль сквозь неоновые огни заведений по обе стороны дороги.
