Убит Макшарип Аушев

Убит Макшарип Аушев. Я был знаком с ним, мы часто взаимодействовали по делам, связанным с Ингушетией. Мы связывались с ним по телефону, когда надо было, например, помочь тем, кого задержала милиция или прекратить разгон митинга. Он был политическим активистом, но в подобных случаях действовал как правозащитник. Т.е. он был вообще неравнодушным человеком и Гражданским Активистом – с большой буквы. Он внёс свой вклад в прекращение тех злоупотреблений, которые были при предыдущем президенте Ингушетии Зязикове, способствовал тому, чтобы смена власти в этой республике наконец-то произошла. На него покушались, проводили у него незаконные обыски, заводили на него дела. Он всё время жил под угрозой ареста, под угрозой убийства, но он никогда не сдавался. После смены власти он больше не находился в состоянии конфронтации с официальной властью, наоборот, он стал активно помогать новому президенту Евкурову бороться с коррупцией и вооружённым сепаратизмом.

И вот его убили. Мы скорбим о его кончине вместе со многими другими людьми в Москве, которые его знали и которые отдавали должное его деятельности и его бесстрашию. Но в связи с его убийством возникает много вопросов.

 

В июле в Ингушетии была убита Наталья Эстемирова. Президент Дмитрий Медведев высказал сомнения в том, что власти имеют к этому отношение. Я считаю подобное недопустимым – ведь это означает, что следствию была дана определенная установка: в этом направлении копать не надо. А если следователи даже найдут какую-то связь между этим убийством и властями Чечни, то они не будут ее брать в расчет, а займутся другими версиями. А я в отличие от президента уверен, что и к убийству Эстемировой власти – по крайней мере, чеченские – имеют отношение. И к убийству Евлоева тоже – как минимум, тогдашняя ингушская власть. Какая власть имеет отношение к убийству Аушева, сказать не могу – но точно не нынешняя ингушская. Возможно, скрытые сторонники предыдущей власти, находящиеся в силовых структурах, этого не исключает и сам Юнус-Бек Евкуров. Конечно, должны прорабатываться все возможные версии, но в данном случае след боевиков в этом преступлении должен рассматриваться во вторую и даже в третью очередь – у них нет мотивов, а мотив в заказных убийствах обязательно присутствует.

 

Тут возникает второй вопрос: а что вообще происходит в стране, если никакой активности власти в раскрытии этих преступлений мы не видим? А ведь политические убийства стали системой. И Чечне, и в Ингушетии, и в Дагестане… В Дагестане около 2-х месяцев назад появилась листовка, в которой говорилось, что родственники убитых милиционеров будут мстить убийцам, и в ней содержался список «приговорённых», в том числе имена некоторых правозащитников, журналистов и адвокатов. Листовка распространялась в сотнях экземпляров, в Дагестане она вызвала бурю возмущения. Но в течение почти двух месяцев власть – от дагестанского президента Муху Алиева до президента Дмитрия Медведева – старательно делала вид, что ничего такого не происходит, и уголовное дело в связи с распространением этой листовки было возбуждено только на днях – и только под сильным давлением общественности. А ведь это – прямое заявление группы лиц, близкой к силовым структурам, об объявлении войны, и признание в том, что в недрах этих структур действительно существуют «эскадроны смерти», готовые убивать (и убивающие!) политических оппонентов.

Кавказ – это часть России. Там политических оппонентов убивают чаще – пока, по крайне мере (впрочем, Аушев был уже не оппонентом, а сторонником власти, если властью считать президента республики Евкурова). Но убийства и похищения происходят везде, в том числе и в Москве. Достаточно вспомнить убийства Анны Политковской, Станислава Маркелова, Анастасии Бабуровой… К этому списку можно добавить убитых за последний год сторонников Эдуарда Лимонова Юрия Червочкина и Антона Страдымова. Можно сказать, что ситуация для инакомыслящих в стране сейчас хуже, чем в советские времена. Тогда могли посадить, но не убивали. Были случаи смерти в лагерях (Галансков, Марченко), но это были единичные случаи. Все-таки публичные казни оппонентов – а как иначе назвать убийства Политковской или Маркелова? – не практиковались.

Получается, что никто не защищён. Любой человек, который находится в каком-то конфликте с властью или которым – подчеркну, за критику, а не за нарушения закона – недовольны правоохранительные органы, рискует получить пулю или удар ножом, в лучшем же случае – быть зверски избитым якобы «хулиганами», личность которых никто никогда не установит. А результаты официального расследования ни к чему не приведут.

В заключение расскажу о совсем недавнем случае, произошедшем с рязанским оппозиционером Сергеем Ежовым в то же время, когда произошло убийство Макшарипа Аушева. Сергея задержали трое оперативников в штатском 24 октября в Москве, избили (профессионально, не оставляя видимых следов на теле). В задержании им помогли московские милиционеры, причём, даже не поинтересовавшись документами «коллег». Ежова отвезли в Набережные Челны. Там его без объяснения причин задержания освободили. Можно сказать, что Ежову крупно повезло – он остался жив. Но если бы он пропал, можно не сомневаться, что никакое следствие не нашло бы концов…

Учитывая явное отсутствие политической воли у федеральных властей к расследованию убийств и случаев насилия по политическим мотивам, их поведение можно рассматривать как подсказку оппонентам: либо замолчите, либо уезжайте из страны!