Понятно, что в последние годы Собянин работал непосредственно в команде Путина как ключевое звено, как руководитель Администрации президента. После того, как Путин перешел в правительство, Собянин перешел вместе с ним, поэтому исторически, конечно, его можно совершенно однозначно воспринимать как человека путинской команды. Но, в целом, если говорить о нем как о политике, в принципе, какой-то ярко выраженной собственной команды у Собянина никогда не было. Известно, что когда региональные чиновники идут на повышение, они очень часто забирают с собой целую плеяду соратников, которые вместе с ними работали. Когда Собянин перемещался по карьерной лестнице, он никого за собой, по большому счету, не перетаскивал. Это довольно показательно. В Ханты-Мансийске он работал с одной командой, в Тюмени — с другой, в Уральском полпредстве — с третьей, в Москве — с четвертой. Хотя понятно, что какие-то связи в процессе его карьеры нарабатывались.
В принципе, Собянин — службист. Показательно, что когда-то он был членом команды Александра Филипенко в Ханты-Мансийском автономном округе, и Филипенко очень много сделал для его продвижения по карьерной лестнице. Но в дальнейшем, переместившись на пост главы Тюменской области, Собянин уже никаким человеком команды Филипенко не являлся и работал, исходя из своей новой должности, защищая интересы Тюменской области, и отношения между областью и округом при нем существенно охладились.
Москва — намного более сложный механизм, чем Тюменская область. Тюменская область — регион с жесткой корпоративной дисциплиной, нефтяной и газовой, где совсем другая среда, другие механизмы. В Москве огромное количество публичных конфликтов, людей с самостоятельными информационными ресурсами, элитными связями. Здесь выстраивать жесткую вертикаль, как в Тюмени, не получится, это чревато большими скандалами и проблемами. Нужна гораздо большая гибкость, а Собянина, наоборот, всегда отличала, чрезмерная жесткость. Я думаю, что Москва — не тот город, где чрезмерная жесткость помогает решать проблемы.
В Москве должность мэра предполагает, в первую очередь, активные публичные функции, потому что Москва — это город, где смыкается гигантское количество самых разнообразных противоречащих друг другу интересов. Здесь власти должны быть медиатором. Делать это, не занимаясь публичной политикой, невозможно.
