В воскресенье министр иностранных Лавров дал пространное интервью 1 каналу. Он, в частности, в общих чертах обрисовал темы, которых коснется Владимир Путин во время своего выступления на ближайшей сессии Генассамблеи ООН. Из слов министра следует, что президент России не обойдет своим вниманием темы кризисов в Украине и Сирии.

Ну, это мы, пожалуй, понимали и без откровений главы российского внешнеполитического ведомства. О чем же еще сегодня говорить Путину со столь высокой трибуны? Разве что о необходимости дальнейшего строительства многополярного мира. Впрочем, не сомневайтесь – об этом Владимир Владимирович тоже непременно скажет. Услышат ли его «западные партнеры»? Боюсь, вряд ли. Риторика нашего руководителя давно перестала производить впечатление на лидеров западного мира. Они ясно дали понять – в отношениях с Россией по понятным причинам слова перестали иметь какое-либо значение. Мы обращаем внимание и реагируем исключительно на дела. В случае с Украиной это означает следование Минским соглашениям.

Действительно, в последнее время обозреватели отмечают определенные подвижки в данном направлении – появилась информация о реальном отводе большой части так называемых «добровольческих формирований» из ЛНР и ДНР, значительно сократились случаи обстрела украинской территории. Что, кстати, было отмечено и на субботней встрече министров иностранных дел России, Украины, Германии и Франции, состоявшейся в формате «Нормандской четверки». Правда, многие на Западе считают, что основную роль в наступлении этой долгожданной оттепели сыграл приближающийся визит Владимира Путина в США. Дескать, Россия улучшает переговорные позиции накануне Генассамблеи и пытается в данный конкретный момент смягчить позицию основных критиков российской политики в отношении ближайшего соседа. А что случится дальше, никому не ведомо.

Вообще, одной из основных задач российской делегации на предстоящей Генассамблее станет попытка максимально размыть повестку, уйти от обсуждения исключительно украинского кризиса. Учитывая ситуацию на Ближнем Востоке, это, надо думать, сделать будет несложно.

Если в украинском кризисе Россия в последнее время очевидным образом отползает (хотя, возможно, и временно), то в случае с Сирией все происходит ровно наоборот. Заметное наращивание российского военного присутствия в регионе – явное тому доказательство. Понятно, что фактически нескрываемая поддержка режима Башара Асада вызывает резко негативную реакцию на Западе, что выливается в конкретные решения. Свое воздушное пространство для пролета российской военно-транспортной авиации уже закрыли некоторые страны. Однако для Кремля сейчас это не столь важно. Гораздо большее значение имеет тот факт, что Россия становится полноправным игроком в данном конфликте, декларируя формально союзническую позицию: вы боретесь с ИГИЛ, и мы боремся с ИГИЛ, а остальное, дескать, детали. А если Запад этому противится и даже палки в колеса вставляет, то, значит, он понарошку борется с ИГИЛ, преследует какие-то иные цели и как всегда осуществляет политику двойных стандартов.

Вот вам и тема для дискуссии, для возможных торгов, переговоров, разменов. Скажете, что в глазах западного мира людоед Асад ничем не лучше лидеров ИГИЛ и, следовательно, позиция России слаба и сложно защищаема. Предположим, это так. Но все лучше, чем говорить исключительно про последствия аннексии Крыма и вооруженной агрессии в отношении некогда братской страны.   

Фото: Встреча глав МИД стран "нормандской четверки" в Берлине; Tobias Schwarz/DPA/TASS