Теракты в Париже в очередной раз изменили мир. Как изменила его террористическая атака на башни-близнецы 11 сентября 2001 года, как изменила аннексия Крыма. И в этот раз, как и в предыдущий, эти перемены самым непосредственным образом касаются России. Новая реальность проявила себя уже в воскресенье, на саммите «большой двадцатки» в Анталии. Путин перестал быть парией. Ему жали руку, улыбались и внимательно слушали. Никто не отказывался сесть с ним рядом и с каждым, с кем хотел, он провел двусторонние встречи, включая Обаму и Кэмерона. Французский же президент Олланд и вовсе засобирался в Москву сколачивать новую антитеррористическую коалицию с участием Вашингтона.

Практически сразу по возвращении в Москву Путин признал, что катастрофа российского «Боинга» над Синайским полуостровом была результатом террористической атаки. Теперь, после парижских событий, этот теракт ставит Россию в один ряд со странами Запада. И вот уже к российскому крейсеру у берегов Сирии спешат французская и американская авианосные группы. Путин отдает приказ задействовать стратегическую авиацию, и в боевиков летят впервые пущенные в дело секретные российские крылатые ракеты. Обама с Олландом в один голос хвалят Путина за то, что российские военно-космические силы перестали бомбить антиасадовскую оппозицию и переключились на ИГИЛ. В Москве и Париже пишут проекты резолюции в Совет безопасности ООН.

Европейские политики, правда, про отмену санкций говорить отказываются: совместные бомбардировки террористов не повод для дружбы. Колумнисты западных изданий один за другим вспоминают опыт антигитлеровской коалиции, когда страны Запада сотрудничали даже со Сталиным, чтобы победить Гитлера. А сразу по завершении Второй мировой началась «холодная». Но даже если и так, в середине ХХ века «холодная война» началась только после победы над Гитлером и милитаристской Японией. А сейчас до желанной победы еще нужно дожить.

Видимо, именно этой логикой руководствуются финансовые рынки. Инвесторы — люди циничные, а те, кто инвестирует в современную Россию, — циники вдвойне. Поэтому путинский бенефис в Анталии впечатлил их гораздо больше, чем парижский теракт. И с понедельника в России наблюдались удивительные, за пределами любой логики, рыночные движения. Рубль «отвязался» от нефти и не просто перестал падать, опровергнув недавние сетования главы Минфина Антона Силуанова, что в конце года рубль, как правило, падает, но и, наоборот, вырос. Курс доллара, стремившийся еще в пятницу к историческим максимумам, опустился ниже 65 рублей. Инвесторы кинулись скупать акции Сбербанка, Газпрома, «Роснефти» и прочих российских компаний. Индекс ММВБ взлетел к годовому максимуму, а долларовый РТС всего за три дня прибавил более 10%.

В этом не было бы ничего удивительного — в конце года нередко растет не только доллар, но и акции, — если бы не события на сырьевых рынках. Золото и промышленные металлы торгуются на годовых, а то и многолетних минимумах. Североморская смесь Brentвсю неделю торгуется в коридоре между 43 и 45 долларами, баррель «корзины ОПЕК» и американской WTI впервые с 2009 года опустились ниже 40 долларов. И сколько бы российские истребители ни охотились на караваны бензовозов с нефтью ИГИЛ, надежд на скорое восстановление нефтяных цен немного: добыча в мире практически не падает, хранилища переполнены. Иран старательно выполняет условия отмены санкций и готовит танкеры, заранее предупреждая, что объемы поставок на рынок ни с какой ОПЕК согласовывать не собирается. Энтузиазм покупателей рублей и акций Сбербанка и Газпрома не охладило даже заявление главы Сбербанка Германа Грефа о том, что российская банковская система переживает самый тяжелый кризис за последние два десятилетия. На рынке появились слухи о том, что рублевыми активами заинтересовался кто-то из крупных западных игроков.

Одним словом, если судить по российским финансовым рынкам, можно подумать, что оптимистичный прогноз Алексея Кудрина, согласно которому отечественная экономика начнет расти в ближайшие полгода, уже сбылся. Кризис кончился, а отмена санкций — лишь вопрос времени. В самом деле, разве Запад может не оценить титанических усилий, которые прикладывает Путин к тому, чтобы переключить на Россию террористическую активность исламских боевиков? Причем усилия эти отнюдь не тщетны: руководители ИГИЛ признали, что, найдя брешь в системе безопасности египетского аэропорта, они начали готовить теракт против одного из гражданских самолетов западной коалиции. Однако Россия вступила в войну — и немедленно стала мишенью.

В прошлом году российские власти форсировали кризис, чтобы применить к стране «шоковую терапию» с ура-патриотической анестезией. Все у них получилось, вот только терапия результатов не принесла — эффект девальвации не сработал. Теперь в Кремле форсируют выход их кризиса, готовя страну к военному положению.


Фото: mettus@hotbox.ru / Yay / ТАСС