Заканчивается интересный, хотя и бесплодный период политического транзита господина Путина в господина Путина же. Его (периода) уникальность как раз в том и заключается, что угрозы, стоящие перед Россией как государством, и проблемы ее экономического и политического развития остаются ровно на том же самом месте, что и до вступления в формальную возможность что-либо исправить. Нация в очередной раз решает отложить на будущее решение цивилизационной проблемы, повернуться к стенке лицом и накрыться одеялом с головой, даже понимая, что История, скорее всего, ждать не будет и в конце концов попросту поставит перед фактом: вам туда или сюда? То есть вы сохранитесь в сообществе цивилизованных стран либо будете долго (хотя, может быть, и не так уж долго) мучительно распадаться из-за неспособности самостоятельно управиться со своей судьбой.

Об этом зависании хорошо сказал бывший советник Путина, кондовый реакционер Александр Дугин, хотя и непонятно, в чем состоят его претензии, ведь все вроде бы совершается по рецептам Изборского клуба. Но по Дугину: «Ничего не происходит ни в чем — и это, конечно, для русского человека грустно, потому что за такое голосовать невозможно, а против — тем более невозможно».

Вообще реакционерам, консерваторам и русским патриотам, всем этим мараховским, бмежуевывм, максимсоколовым и петрамакоповым, предлагается насладиться многолетними результатами их мировоззренческого бреда, а они чо-то то ли не хотят, то ли не могут. Поскольку не отвечает реальность их ожиданиям.

Петр Акопов, например, умудрился разразиться статьей под названием «Здание западной русофобии начало рушиться» — как раз в тот момент, когда его любимый Путин немало потрудился в своих предвыборных речах, чтобы возвести новые черные башни до небес. Пугая и новой ракетой с ядерным двигателем, которая зачем-то полетит укусить за зад Америку, и сводя русский национальный интерес к вечной гонке вооружений и глобальному противостоянию с Планетой, как будто Россия — это Рай с молочными реками и кисельными берегами, а все остальное — происки диавола. К тому же именно в это самое время мир несколько припух оттого, что только что в английском Солсбери снова отравили очередного российского перебежчика вместе с изрядным количеством непричемных английских граждан, и люди как бы задумались, а стоит ли приезжать в Россию на ЧМ-2018? Конечно, прямых доказательств, что это агенты Кремля постарались, пока нет, но что-то с обрушением здания русофобии явно не ладится.

Однако сам период транзита из ничего в ничто все же был каким-никаким глотком свежего воздуха, хэппенингом, к сожалению, быстро подходящим к завершению. Хотя решались в нем вопросы сугубо второстепенные. Кто кого подсидит на ветке лоялизма (есть версия, что хотят подсидеть Кириенко, который отвечает за явку избирателей к избирательным урнам и оттого продвигал более-менее сносного кандидата Грудинина; получается, подсидят Грудинина — подсидят и Кириенко). Кто с большей выгодой обменяет статус доверенного лица Путина на преференции для своего учреждения. Кто будет олицетворять собой либеральную оппозицию. В последнем случае номинантами выступили Собчак, Явлинский и Навальный. Ни на что оно, конечно, не повлияет, но академический интерес вызвать может.

Кейс Грудинина интересен, прежде всего, тем, что это человек совершенно капиталистического образа жизни — у него, говорят, тринадцать зарубежных счетов (что ни в коем случае не делает его отрицательным персонажем, хотя и непонятно, зачем ему тринадцать). Но он позиционирует себя сталинистом и озвучивает коммунистическую доктрину, которая должна подкосить под корень последние остатки НЭПа, в том числе и предприятие самого Грудинина. Объясняется это тем, что все это говорится не вполне серьезно. Грудинин ни на секунду не рассчитывает, что станет президентом или вообще близко подойдет к центру принятия решений. Сталин, за которого он топит, не тот реальный исторический Сталин-маньяк, от которого всем икается, а некий лубок, мультик, чтобы понравиться озверевшему от невзгод электорату. В отношении Грудинина озвучивается комплиментарная для него версия, что, даже никого не победив, он как бы оформит собой запрос на левый поворот и по итогам его популярности в администрацию Путина придут люди, которые будут поддерживать левых.

Версия фантастическая, как будто взятая из авантюрных романов или из творений комик-группы «Монти Пайтон», потому что сам по себе Грудинин, конечно, никакой не левый и будет странно и смешно, если он при этом поспособствует большевистской реконкисте.

Самое же расстраивающее в либеральном лагере то, что никто — даже в условиях предвыборной дискуссии — так и не смог сказать ничего умного про Крым, с которого началось сползание России в пропасть. Казалось бы, раз сползание в пропасть, так надо резко его остановить, зацепиться крюками за скалы, ползти изо всех сил назад и другого предложения быть не может! Но ни Навальный, ни Явлинский, ни Собчак не говорят и не предлагают ничего подобного. Когда Явлинского на дебатах в «ЕЖе» стали прижимать этой темой, он даже обозлился: я же вам говорю, а вы меня не слушаете, пусть международная конференция решит!

Какая, к черту, конференция, как какая-то конференция будет решать за ядерную страну с суверенным правлением в Кремле — попробуй пойми!

Собчак тоже отколола номер: попросила визу в российский Крым у Украины, чтобы там агитировать в рамках российской президентской кампании. Логика такая: пусть Крым по закону украинский и Россией захвачен, но люди-то там все равно наши, российские, имеют право на личное знакомство с кандидатами, ручку пожать и восхититься светлой львицей. Вроде всё верно, но на Украине такую позицию назвали шизофренией, я же со своей стороны спрошу: а эти «российские люди» каким образом вдруг стали российскими, может быть, они в консульство подавали запрос и по каждому из них принималось решение? Нет же. Если б было все так просто, я бы лучше стал американцем. Сенцов такого запроса точно не подавал. Так что действительно шизофрения, и ясно, что проблему Крыма с такой амбивалентностью не решишь.

В период транзита Путину приходилось много говорить судьбоносного. А поскольку снимается все заранее, то судьбоносное накладывалось на текущее положение вещей и получалось странно, если не сказать сюрреалистично. Так в фильме «Миропорядок» много было уделено места победам в Сирии, а накладывалось это на то, что только что в капусту порубили там вагнеровцев, грохнули самолет с генералом и вообще победа выглядит как окончательное и бесповоротное разрушение некогда цветущей страны. Обжималки с диктатором Асадом тоже не прибавляют чести. Да и в целом к военной риторике Путина, которой он решил понравиться российскому населению, есть та претензия, что в голове у него сплошная война, причем не из-за чего-то важного или потому, что враги сожгли родную хату (хата, если что, сама завалилась), а исключительно из-за того, что «нас не уважают», и успокоить его по этой причине не представляется возможным.

Но можно ли считать, что Путин действительно угрожал миру Апокалипсисом в своих рискованных заявлениях о новых видах НАСТУПАТЕЛЬНОГО вооружения и о том, что мир без России (вообще без России или без Путина в России?) пусть горит огнем, как это сразу же примерещилось перепуганному либеральному обывателю?

Вряд ли. Мало того что про всепобеждающее чудо-оружие это скорее всего фантазм (на Западе вообще пропустили мимо ушей), но Путин мудро работает с формулой «если... то...». Если нас, то ах. Не обессудьте! То же по сути говорил недавно и либеральнейший военный обозревать Александр Гольц. Если у нас когда-нибудь будет демократия, считает Гольц, то ее ведь тоже придется защищать атомной бомбой. Увы, пацифизм ограничивает ответственность за вверенный контингент. Вопросы возникают несколько по другому поводу: как технически призвать к порядку недоговороспособную страну, обладающую средством уничтожения планеты? Этично ли такой стране самой заводить разговор о ядерном Апокалипсисе, когда ее никто к этому не подталкивает да и повода нет?

На мой взгляд, сам дискурс о гипотетическом уничтожении планеты, который время от времени конъюнктурно начинает вести Кремль, есть неспровоцированная угроза миру, требующая ответа и от мира, и от российского избирателя, который, если по совести, должен был бы протрезветь да и встать на сторону мира.

Но это последнее тоже относится к упущенным сегодня возможностям.

Фото:Денис Кожевников/ТАСС