Николай Сванидзе, тележурналист, член Совета по правам человека при президенте РФ:

Карантин — это объективная реальность, а не выдумка, выбирать, вводить его или нет, власти не могут. Если начнётся вторая волна, а все ходят, обнимаются и целуются друг с другом, то болезнь просто начнёт «косить» людей. Но в чём-то карантин властям выгоден, потому что есть на что списать неудачи, в частности экономические. Например, президент ставил задачу войти в пятёрку стран, ведущих по ВВП, а теперь сроки её выполнения отодвинуты с 24-го года на 32-ой, и поводом стал именно карантин и пандемия. И если бы их не было, пришлось бы отчитываться, почему не получается к 24-му.

Кроме того, комфорт от возможности контролировать россиян есть, но так комфортно ведь не получится жить всегда. Народ начинает возмущаться и будоражиться. Можно продержать людей по домам месяц или два, но к концу третьего все звереют. Тем более что карантин напрямую бьёт по части населения, которая просто разоряется. В конечном итоге стрелка всё равно переводится на власть, так что использовать карантин как повод завинчивать гайки — удовольствие дорогое и краткосрочное. Чисто ментально власти заинтересованы в том, чтобы увеличивать позитив у населения, а на фоне пандемии добиться этого сложно. Так что у них тут смешанные чувства. Скорее всего власть действует по ситуации, ужесточает, если сталкивается с реальной угрозой «второй волны».

Борис Немцов, РПР-ПАРНАС:

Такие встречи, на мой взгляд, носят пропагандистско-имитационный характер и призваны убедить общество в том, что Путин готов разговаривать, в том числе, и с «несогласными». Практической пользы от них нет, особенно в формате, который предполагался сейчас, когда Путин сам определяет, кто должен к нему прийти, и понятно, что он таким образом просто вызывает к себе на беседу. Такого рода формат для оппозиции унизителен, а главное — неэффективен. Я думаю, что что бы ни говорилось на этой встрече, сделано ничего не будет. Потому что цель, которая есть у Владимира Владимировича, — это любой ценой сохранить власть, и ради этого он будет делать вид, что готов к чему-то или к кому-то прислушаться. У него нет этой задачи, мне это совершенно ясно.

Что касается приглашения нашей партии, то оно было совсем унизительным, потому что это не была встреча с руководителем партии. Решение пойти было личным решением Рыжкова, он принял приглашение, это его дело, и может быть, он сделал это из благородных побуждений. Однако надо понимать, что ничего эта встреча не принесёт. На Валдае говорили про политзаключённых, а после этого их число выросло на 30 человек за счёт активистов «Гринпис», которых взяли и посадили. Очевидно, что Путину на это всё плевать, он не слушает никого, кроме себя, и ни на что реагирует. Формат общения с ним должен быть другим. Он должен определяться не им лично, а теми, с кем он хочет говорить, и им совместно. Формат разговора, предмет разговора, тема, набор участников — это всё должно решаться не Путиным единолично, а, с одной стороны, им и оппозицией — с другой. Это называется — переговоры. А сейчас ничего такого нет, это просто пиар, имиджевое мероприятие, в котором должны участвовать представители оппозиции.

Александр Рыклин, Солидарность:

В словаре президента и его окружения термина «несистемный» применительно к политическим субъектам — хоть людям, хоть партиям — нет и быть не может. А какой есть? Есть термин «непарламентские партии». Другими словами, такие политические объединения граждан, которые хотя и не попали в парламент по причине собственной маргинальности и убогости, но все равно частично пригодны для того, чтобы быть пристроенными к процессу, и вполне подходят на роль партнеров самой последней, низшей гильдии. С их помощью, например, можно демонстрировать городу и миру широту политического поля и готовность «вступать в диалог с самыми разными силами». В том числе — даже с лузерами.

Нам как бы говорят: регистрируйте партии, участвуйте в наших выборах, обсуждайте ту повестку, что мы предлагаем, и тогда у вас появится шанс стать частью системы со всеми вытекающими преференциями и бонусами. Тогда мы вас рассмотрим, изучим и поместим на полочку рядом с близкими по духу и конструкции прочими деталями нашего политического механизма. Вы называетесь «оппозиция»? Отлично, тогда вам сюда, вот в этот отсек… Обживайтесь, знакомьтесь с перечнем ваших возможностей и функциональных обязанностей, с границами оппозиционной риторики, сформулируйте собственные пожелания, опишите уровень предполагаемой активности, на какое довольствие рассчитываете и т.д. Мы рассмотрим в общем порядке.

Понятно, что позиционирование в качестве прикладного инструмента путинской администрации и ее орготдела может выглядеть привлекательным только для той политической силы, которая не претендует на формулирование оригинальной повестки и готова послушно плыть в фарватере путинской политики, не выходя за рамки начальственных предписаний и пожеланий.

Вне всякого сомнения, приглашение на встречу с Владимиром Путиным — в определенном смысле входной билет в «большую» (кремлевскую) политику. И совершенно неважно, что станет предметом обсуждения и что по итогам напишут СМИ. Сам факт согласия на участие в подобном мероприятии не может быть оценен иначе, как подписание акта о добровольной капитуляции. В том случае, конечно, если мы говорим о партии (или фигуре), претендующей на определение «оппозиционная». В сегодняшней России в политической оппозиции можно быть только к Путину. Больше не к кому и не к чему…

Владимир Рыжков, РПР-ПАРНАС:

У нас в партии состоялась острая дискуссия — надо ли встречаться с Путиным сегодня в формате Путин — непарламентские партии. Мнения кардинально разделились — от нельзя идти до нельзя не идти.

Недоверие к этой встрече понятно. Велика вероятность, что это будет имитация диалога — для галочки. Без всяких результатов. И хуже того — попытка виртуально встроить оппозиционную и последовательную РПР-Парнас в число ручных системных партий.

Тем не менее, я, как и многие в нашей партии, считаю, что надо пытаться добиваться своих целей разными методами — в том числе и встречаясь с властью и выдвигая четкие ясные требования и предложения. Такая попытка оправдана морально и политически. Для освобождения политзаключенных, для политической реформы, для организации честных выборов — надо делать все от нас зависящее.

Решение оставили за мной, и я принял решение сделать еще одну попытку довести и реализовать требования людей, высказанные на Болотной и Сахарова.

Вот мое выступление сегодня в Кремле:

1. Нет сомнений, что развитие страны — главная для нас всех задача. Только вот в чем причина, что развитие страны практически остановилось, а во многих отношениях происходит деградация власти, экономики и общества? Что экономика остановилась, инвестиций нет, люди и капиталы бегут из России?

Никакое развитие невозможно, если в самом обществе не будет доверия, и если не будет доверия общества к власти. Сегодня этого доверия нет.
Главные препятствия на пути развития страны — не экономические, а политические и институциональные!

2. Сегодня власть потеряла легитимность и доверие в глазах миллионов людей.
Доверие разрушается тремя вещами:
— репрессиями против инакомыслящих, оппозиции и меньшинств, жестким давлением на гражданское общество.
— продолжающимися массовыми фальсификациями на выборах всех уровней (несколько исключений не меняют общей картины)
— огромной коррупцией, которая продолжает процветать, несмотря на антикоррупционную риторику властей.
Пока в стране будут репрессии, фальсификации и крупномасштабная коррупция — никакое развитие невозможно!

3. Два года назад, после сфальсифицированных выборов в Государственную Думу сотни тысяч граждан России вышли на улицы и площади Москвы и других городов с четкими и законными требованиями:
— прекращения репрессий и освобождения политзаключенных;
— прекращения фальсификаций на выборах и наказания фальсификаторов, комплексной политической реформы;
— проведения по итогам политической реформы досрочных федеральных выборов.
Я передаю Вам и полностью поддерживаю эти требования, резолюцииБолотной, Сахарова и Якиманки, которые не только не утратили своей актуальности, а, напротив, имеют сегодня еще более важное значение для будущего страны.

4. Мы убеждены, что для развития страны необходим гражданский мир, который невозможен без прекращения репрессий, освобождения всех политзаключенных, отмены неконституционных законов о митингах, об НКО, закона «Димы Яковлева» и других дискриминационных законов.

Мы считаем необходимой широкую амнистию всем российским политзаключенным в самое ближайшее время — в этом декабре — к 20 — летию Конституции.
Сейчас идет сбор подписей за амнистию, собрано уже более 15 тысяч подписей.
За широкую амнистию выступает Совет по правам человека при президенте.

Я передаю Вам Доклад по итогам общественного расследования событий на Болотной площади 6 мая 2012 года. Вывод из доклада, собравшего около 600 свидетельств очевидцев, как и из судебных прений очевиден — 6 мая 2012 года в Москве не было никаких массовых беспорядков!

Люди находятся за решеткой уже по 15 месяцев незаконно, к ним фактически применяются пытки, есть угроза жизни и здоровью Сергея Кривова, члена нашей партии. Все они должны быть немедленно освобождены! Я говорил с Вами об этом на Валдае, повторю это вновь.

Также я передаю Вам список из 70 политзаключенных, признанных таковыми обществом «Мемориал» на 30 октября, в добросовестности «Мемориала» не приходится сомневаться.

Часть людей из этого списка (участники акции «Гринпис» в Арктике) вчера освобождены под залог. Но мы убеждены, что решение об освобождении необходимо принять и по всем остальным людям из списка.

Вопрос освобождения политзаключенных и прекращения репрессий не надуман. Он вызывает огромную напряженность в обществе, он раскалывает страну и усугубляет ее проблемы. Он выводит на улицы тысячи людей.

Он должен быть решен!

5. Мы убеждены, что фальсификации на выборах приводят во власть жуликов, которые, сначала украв голоса избирателей, после принимаются грабить бюджеты. Как например, недавно арестованный мэр Астрахани, которого протащили в мэры с помощью массовых фальсификаций, и которого теперь обвиняют в вымогательстве взятки в 200 млн рублей.

Только честные и свободные выборы на всех уровнях помогут нам сформировать эффективную, подотчетную, ответственную власть, работающую на граждан.

6. Требование Болотной и Сахарова о комплексной политической реформе и свободных выборах — ключевое условие успешного развития страны!

Без реальной политической реформы мы не очистим страну от коррупции, не сформируем эффективную власть.

Та частичная и косметическая реформа, которая была проведена в последний год, не стала комплексной и не решила задачи формирования ответственной перед народом власти на честных свободных выборах.

Выборы губернаторов манипулируются с помощью «муниципального фильтра», неугодных кандидатов по-прежнему массово не допускают до выборов, объем фальсификаций во многих регионах не только не сократился, но даже вырос. Это окончательно подрывает доверие к государству, что видно по рекордно низкой явке избирателей на выборы.

7. В этой связи мы считаем необходимым провести реальную глубокую политическую реформу с целью гарантировать свободные и честные выборы, свободу СМИ и работы НКО, принципы федерализма и местного самоуправления, верховенства права и соблюдения прав человека.

Для этого предлагаем создать полномочную рабочую группу по политической реформе, лучше всего — в форме Круглого стола, из представителей власти и оппозиции. Задача группы — в течение конкретного срока, например, полугода, разработать и внести к принятию в парламенте комплекс поправок и законов по системной политической реформе.

После чего провести досрочные федеральные выборы — свободные и честные.
Я передаю Вам позицию нашей партии РПР-Парнас, позицию «Круглого стола 12 декабря» по комплексной политической и реформе, и организации работы Круглого стола по политической реформе.

8. В заключение еще раз выражу свое твердое убеждение.
Развитие страны невозможно без обратной связи с обществом, без доверия.
Страна не будет развиваться, если законные требования граждан о прекращении репрессий, гонений и давления, о честных выборах, об освобождении страны от коррупции не будут выполнены.
Прекращение репрессий, гражданский мир, честные свободные выборы и освобождение страны от коррупции — вот какая политика нужна сегодня России.

"Эхо Москвы"

Владимир Ашурков, исполнительный директор «Фонда борьбы с коррупцией»:

Мне трудно гадать, пошёл бы кто-то из «Народного альянса» на эту встречу или нет. Если такая возможность появится, мы будем решать это индивидуально. Но я, честно говоря, не вижу какой-то проблемы, ущерба от того, что кто-то из представителей оппозиции поучаствует в такой встречи. Мне кажется, стоит использовать любую возможность для коммуникации, для донесения своей позиции, даже для банального общения с людьми, которые тоже занимаются политикой. Так что у меня, если кто-то из оппозиции пойдёт на эту встречу, не будет к нему никаких претензий.

Тимур Кибиров, поэт:

Мне звонила какая-то девушка, я вообще думаю, что приглашали всех мало-мальски известных литераторов. Какая-то глупость затевается, думаю, к реальной литературе это не имеет никакого отношения. Очевидно, литераторы не могут обойтись без такой организации, сталинского Союза писателей, но я, естественно, в этом участвовать не хотел бы и не буду. Вот и всё, что я могу сказать. Единственное, ещё я могу предположить, что у многих возникнет, и наверняка уже возникли всякие опасения, что вот власть решила взяться за литературу. Я думаю, что это не так, никакой такой угрозы нет. Полагаю, что это просто бессмысленная глупость и очередной распил бюджетных денег. 

Сергей Гандлевский, поэт, прозаик:

Постараюсь говорить без полемического задора, потому что не хочу обидеть некоторых уважаемых мной людей, присутствовавших на этом собрании.

У меня не было ни одной уважительной причины, чтобы туда идти: я не музейный работник, не учитель, не главный редактор журнала и т. п. Словом, моя профессиональная деятельность, к счастью, не нуждается в неотложной государственной помощи, не заставляет меня для пользы дела, стоя, аплодировать человеку, который, по меньшей мере, олицетворяет разгул низости и маразматического мракобесия в стране. (Например, если речь идет о сносе исторического здания, и техника уже подогнана, простительно раз-другой, вопреки принципам, пообивать пороги контор, даже ненавистных.)

Но обо всем этом исчерпывающе и безупречным тоном уже сказал в своем заявлении Григорий Чхартишвили. Ко всем перечисленным им альтруистическим доводам могу добавить один эгоистический: у меня нет запасной репутации. 

Михаил Касьянов, сопредседатель партии "РПР-ПАРНАС":

Очень рад, что Михаил Ходорковский теперь уже наверняка будет на свободе, и выйдет из колонии раньше июля. Но в очередной раз поражает двуличность и цинизм нынешней власти и ее главы, пытающихся представить себя в общественном мнении в качестве милосердных правителей, выпуская на свободу человека, отсидевшего в тюрьме десять лет по ими же сфабрикованному обвинению и не правосудному решению.

Станислав Белковский, политолог, директор Института национальной стратегии:

В целом пресс-конференция Путина не имела никакого существенного значения, но в ходе неё было затронуто три важных вопроса. Один очень важный — помилование Ходорковского, хотя сам тезис об этом и был сформулирован после окончания мероприятия. И два относительно важных: ситуация на Украине и ситуация с местным самоуправлением. Всё остальное не имело вообще никакого значение, и лучше просто забыть все остальные вопросы и ответы на них. Они были чисто парадными, дежурными и не несли никакой новой информации, заслуживающей анализа.

Помилование Ходорковского — главный итог сегодняшнего дня, который подтверждает мою теорию и мои тезисы, которые я высказывал на протяжении нескольких последних месяцев, вопреки мнению всего экспертного сообщества и политического класса, утверждавших, что Ходорковский при живом Путине на свободу не выйдет. Путин перестал бояться Ходорковского, он не воспринимает его более как серьёзную политическую угрозу и понимает, что Ходорковский — не революционер, а, скорее, менеджер, который воспринимает свой конфликт с Путиным как менеджерскую ошибку, и поэтому он готов его отпустить. Это главная причина. Есть также две второстепенные. Первая — это Олимпиада в Сочи, для президента было важно огласить это решение до её открытия, чтобы тем самым качественно улучшить информационный фон вокруг событий, которые нас ожидают 7 февраля 2014 года. И, второе: поскольку Путин, вопреки постоянным заявлениям прогрессивной общественности, не является законченным мерзавцем, и ничто человеческое ему не чуждо, он воспринял аргумент о том, что мать Ходорковского тяжело больна и может не дожить до августа 2014, и поэтому её сына надо отпустить побыстрее.

По поводу местного самоуправления Путин опроверг слухи о том, что будут отменены выборы мэров, и это очень важно. Я думаю, что в глубине души он бы их отменил, но не только из страха, что оппозиционеры смогут там победить, но и потому, что с местным самоуправлением действительно существуют большие проблемы, и муниципалитеты не располагают должной финансовой базой для того, чтобы выполнять предусмотренные законодательством обязанности. Поэтому, возможно, у Путина вертится идея передачи крупных городов в систему органов государственной власти вместе с финансовыми обязательствами. Но, я думаю, что Кремль понял, насколько сегодня в стране эта идея непопулярна, и во избежание дополнительных Майданов и Болотных площадей решил как минимум отложить этот проект или подвергнуть его широкой общественной дискуссии без превентивно заявленного результата, о чём и сказал сегодня открытым текстом.

Что касается Украины, то здесь Путин изложил «парадную» версию, которая к действительности отношения не имеет. Естественно, Россия помогла Украине финансово не потому, что у них какое-то новое обострение ощущения единства славянских народов, его нет, и я уверен, что Владимир Путин по-прежнему не доверяет Виктору Януковичу, что верно и в обратном направлении, а потому, что Путин испугался «оранжевой революции-2». Я думаю, что Янукович и бывший руководитель его администрации Виктор Медвечук, остающийся главным неформальным советником Путина по украинским вопросам, убедили хозяина Кремля, что, если Россия не даст денег, то «оранжевая революция-2» и падение нынешнего режима неизбежны. А поскольку первая «оранжевая революция», в 2004 году, была для Путина колоссальной травмой и фрустрацией и главным политическим поражением за всю его жизнь и карьеру, он не хотел повторять подобный опыт, особенно в преддверии Олимпиады.

В целом, я думаю, что на этой пресс-конференции Путин в максимальной степени за последние 14 лет предстал таким, какой он есть, и таким, каким я его описывал в своих книгах и статьях. Если сличить то, что сегодня говорилось, с тем, что я о нём говорил много лет подряд, почти всё совпадает. Сегодня он впервые отринул многие идеологические и имиджевые штампы и клише, которые мешали его правильному восприятию в глаза многих наблюдателей. Поэтому для меня сегодня большой праздник.

Андрей Колесников, заместитель главного редактора «Новой газеты»:

Мне кажется, что это мероприятие по жанру абсолютно исчерпало себя, как и все вопросы и слова, которые там говорились. Единственный стоящий вопрос касался третьего дела ЮКОСА, и настоящая сенсация, которую принесла эта пресс-конференция, состоялась уже после её окончания. Я имею в виду новость не очень, пока, ясную, и поэтому её сложно комментировать, о возможном указе о помиловании Ходорковского. При этом, зная Ходорковского, можно предположить, что он прошения о помиловании не подавал, и его адвокаты об этом ничего не знают. Это очень странная история, которая сочетается достаточно логично со словами президента о том, что третье дело Ходорковского не имеет особой перспективы, что является, естественно, сигналом следственным органам. Это загадочная история, которую можно связать, с одной стороны, с какой-то тонкой игрой, которую ведёт Путин, а с другой стороны — с близостью Олимпиады, в эту же логическую цепочку укладывается амнистия Pussy Riot. Но всё равно в этой истории много загадочного. Сейчас мы готовим интервью с Сергеем Гуриевым, потенциальным фигурантом третьего дела ЮКОСА, я, собственно, только что взял у него интервью, мы не знали ещё этой новости, и он высказывался по поводу третьего дела осторожно и считал, что оно будет.

Что касается другого распространённого вопроса — о перспективе правительства Медведева, то, я думаю, что этот разговор совершенно бессмыслен, потому что, по-моему, относительно правительства ни у кого пока решения нет. Все управленческие проблемы и механизмы понятны, правительство является полностью подчинённой ветвью власти, и будет ли возглавлять его Медведев или кто-либо ещё, особого значения не имеет. Сейчас нет ни одной фигуры, которая может реально что-то изменить, придя на смену Медведеву. Кудрин никогда в жизни возглавлять правительство в этой системе власти не согласится. 

Александр Подрабинек, журналист, правозащитник:

Ничего удивительно нет в том, что власть, удерживающаяся незаконно, пытается оградить себя полицейскими мерами. Естественно, что всякое посягательство на полицию и на другие правоохранительные органы, которые защищают узурпированную власть, будут преследоваться гораздо сильнее, чем любые другие правонарушения. Это вполне закономерная картина. С другой стороны, можно сказать, что по всяким преступлениям, которые совершаются представителями правоохранительной системы, ответственность будет смягчаться, поскольку это та сила, которая спасает власть — своего рода «преторианская гвардия», которой будут списаны любые прегрешения. При этом ситуация совершенно банальная для истории: чем дольше они будут уклоняться от мирных способов разрешения гражданских конфликтов, тем больше риск того, что начнётся насильственное противостояние. В конце концов это будет неизбежно — власть, которая не хочет разрешать проблемы мирным путём, сталкивается с насилием.

Людмила Алексеева, председатель Московской Хельсинкской группы:

Не понимаю, почему Осечкин этим озаботился. Он не правозащитник, и мы сами, без него, разберёмся, нужен нам кодекс или нет. Правозащитное движение существует в стране уже полвека, и мы прекрасно обходились без этического кодекса, и по-моему, никаких нареканий по отношению друг к другу у нас нет. Внутри каждого движения, конечно, есть трудности, бывают и этические, потому что иногда правозащитниками называют себя люди, которые не понимают, что такое права человека и что такое правозащита. Так что проблемы бывают, но чем поможет кодекс, мне не ясно. Мы независимые люди, каждый приходит, или не приходит, в движение по зову сердца, и зачем это надо? Все мы знаем, кого признаём правозащитником, а кого не признаём, кого уважаем, а кого не уважаем, разбираемся на уровне здравого смысла, без всякого кодекса. 50 лет обходились, теперь Осечкин озаботился — ну, пусть сам себе пишет. Формализовывать правозащитников не нужно. Как и с любым независимым общественным движением, здесь чем меньше формальностей, тем лучше.

Леонид Кацва, историк, автор учебников и пособий по истории России, учитель:

Прежде всего я не хотел бы обсуждать эту концепцию идеологически. Когда председатель Госдумы и одновременно председатель Российского исторического общества говорят, что мы-де создали документ идеологически нейтральный, выбив почву из-под ног тех, кто опасался, что Мединский с Нарышкином сядут и напишут, это всё, конечно, правильно. Но дело в том, что идеология появится не в концепции, а в учебнике, который в соответствии с этой концепцией будет написан. И, честно говоря, я очень тревожно отношусь к ситуации, потому что в соответствии с этой концепцией учебник может быть написан почти что какой угодно. Он может быть и достаточно либеральным и, скажем так, православно-монархическим в том, что касается XIX века, и державно-патриотическим в том, что касается века ХХ.

Что касается методической стороны, а она, на мой взгляд, в концепции учебника должна всё-таки как-то учитываться, то она критики не выдерживает совершенно. Там огромное количество второстепенных деталей, фантастическое количество имён, особенно по ХХ веку. Впечатление такое, что эти имена возникали следующим образом: люди, которые занимаются той или иной проблемой, но при этом не работают в школе, сидели и настаивали, что вот это надо включить, без вот этого никак нельзя. Там спортсмены, эстрадные артисты, пионеры-герои и так далее.

Очевидно, что прогнулись в отношении Татарстана, потому что взяли и включили туда Фикрята Табеева. Кто это такой? Ну, был первым секретарем татарстанского обкома партии, кажется какое-то время был зампредом Совмина. Абсолютно не та фигура, которая должна быть во всех учебниках.

Сейчас говорят, что на основе этой концепции будет создано несколько учебников, а не один единственный, что будет конкурс. Но если они все должны быть написаны в соответствии с этой концепцией, то в них во всех эти имена должны упоминаться. Если встать на формальную позицию, то ни один учебник, в котором какой-либо из этих людей отсутствует, пройти экспертизу не может. А такое количество имён приведёт к тому, что в учебниках будут просто пустые перечни, которые детям не скажут абсолютно ничего.

Был смешной момент — я в своё время высказывался по этому поводу, в частности сказал, почему в учебниках должен быть Бюль-Бюль оглы, совершенно непонятно. Через несколько дней он исчез из концепции, но не из-за моих слов, конечно, а из-за того, что нелицеприятно высказался по поводу событий, которые развернулись в Бирюлёво. И как только он заявил, что азербайджанцев гнобят в безобразных формах, тут же из концепции исчез. Надо понимать,что это всё не имеет никакого отношения к науке...

Что же касается самой проблемы единого учебника, я уже много раз говорил и писал, что к этой затее отношусь отрицательно. Потому что, даже не касаясь проблем идеологии, с чисто методической стороны не может в нашей большой стране существовать один учебник. У нас слишком много разных типов школ, у нас разные контингенты учащихся, и разным учителям, с их разными методическими подходами, требуются разные учебники. Они должны быть качественные, это другой вопрос, но вот так провести конкурс и отобрать даже три учебника, а больше трёх заведомо не будет, скорее всего будет вообще один, но пусть даже три — это затея, вредная для школы. Это во-первых. А во-вторых, на мой взгляд, эта идея идёт в разрез с недавно высказанным пожеланием о том, чтобы активнее использовались электронные учебники. Потому что как раз использование планшетов, компьютеров и так далее допускает множественность учебников, значительно удешевляет всю процедуру. Кроме того — ясное дело, что учитель, которого этот единый учебник не устроит, выдаст его детям, но в планшеты закачает то, что считает нужным.

Истории повседневности в концепции уделяется маловато внимания и много — истории войн и, особенно, церкви. Но я-то, когда эта история затевалась, боялся гораздо худшего, так что когда я прочитал концепцию, то слегка перевёл дух. Потому что того державного патриотизма, который можно было бы ожидать, действительно не появилось. Того, что всех возмутило, когда появился учебник Филиппова-Данилова, который в своё время с большой помпой представлял сам Путин и где рассказывают, что Сталин — «эффективный менеджер», действительно нет, это надо признать. Но это всё равно просто ещё одна программа, совершенно ничего новаторского в ней нет. Она немного улучшилась с июля месяца, когда выглядела совсем убого, с тех пор её немножко почистили, но и все.

Артем Козлюк, руководитель проекта "РосКомСвобода", член Штаба Пиратской партии России:
На мой взгляд, главный посыл Путина был в ответе на речь Воложа о том, что российский IT-бизнес может выступать в роли миссионеров российского влияния на внешние рынки. Посыл самой речи Воложа лично мне понятен — это намек на то, что нет смысла губить и ставить препоны своей же активно развивающейся отрасли, если она может приносить не только существенный вклад в экономику страны, но даже оказывать влияние и захватывать внешние рынки. Но Путин, хотя и дипломатично, но в явном виде обозначил, что сами такие «миссионеры» должны быть свободны от чужого влияния. Это развитие всё той же идеи, что «интернет — это спецпроект ЦРУ», а на «Яндекс» оказывает влияние Запад, но сейчас это было сказано в более мягкой форме. Так же показательна реплика Путина, что монополия хороша только тогда, когда она твоя.

Одним словом интернет-предпринимателям в России пора забыть про саморегуляцию и, более того, пора готовиться к более активному вхождению государства в состав бенефициаров крупного российского IT-бизнеса. Которому никакое миссионерство не нужно, если оно не контролируется самим государством.

Не прозвучало на встрече многое. Можно было вполне дипломатично и аргументированно отвечать на высказывания Путина. Например, когда он громко заявил, что под предлогом регулирования нельзя вводить ограничения свобод граждан и свобод рынка, можно было бы указать на то, что по факту такие ограничения уже введены и действуют, что внедренные новые законы в интернет-сфере не только противоречат статьям Конституции, но и применяются без оглядки на нарушение тех самых свобод. Что уже сейчас в Госдуме на разных стадиях рассматривается порядка 20 законопроектов, которые будут налагать новые ограничения на свободы граждан в Сети и обременять интернет-бизнес и онлайн-СМИ. Всё это можно было показать на конкретных примерах. Спокойно. Аргументированно.

Но никто не заикнулся об этом. Побоялись быть съеденными впоследствии? Не отрицаю такую логику, но это стратегический провал.

Юрий Синодов, создатель сайта Roem.ru:

Скорее всего круг вопросов был заранее оговорен, предприниматели знали, что надо спрашивать про бизнес. Кроме того, на вопросы про регулирование просто не было времени, весь разговор с Путиным длился полчаса или сорок минут, которые никому не хотелось целиком тратить на перепалку. Президент тут просто индикативно обозначил те вещи, которые его интересуют и волнуют — вопросы цензуры и свободы в Интернете к ним не относятся.

Что касается регулирования, то эту тему достаточно мягко поднял Аркадий Волож, который сказал, что только в нескольких странах существуют свои собственные поисковики, но это никак не мешает рынку чувствовать себя нормально. На что Путин ответил, что главное, чтобы эти поисковики, если они являются монополиями, находились в наших руках. Кроме того, Дмитрий Гришин озвучил мысль, что иногда хочется куда-то спрятаться. В принципе, это всё, что имело отношение к политике.

Мне кажется, что отсутствие тем, которые волнуют политические издания, было запрограммировано составом участников встречи. Потому что люди, которые занимаются бизнесом, в первую очередь интересуются именно проблемами бизнеса.

В словах самого Путина было достаточно много вещей, которые я бы выделил. Наверное главная мысль — призыв к компаниям начать диалог с государством. Другое дело, что на данный момент не очень понятна форма, в которой такой диалог возможен, в силу того что законодатели зачастую не очень компетентны в соответствующих вопросах и нужен какой-то посредник, возможно, орган, которого сейчас нет.

Дмитрий Гудков, депутат Государственной думы:

Последнее время мы живём в условиях тотальной пропаганды, оппозиция выставляется исключительно как «пятая колонна», иностранные агенты, люди, которые то воруют лес, то ещё что-то. Поэтому результаты соцопроса таковы. Тут важно то, что, хотя подобной пропаганды не было, возможно, за всю современную историю России, 57% всё равно считают, что оппозиция нужна. А картинку завтра могут по телевизору начать показывать другую, и тогда результаты также будут другими. Социология в наших политических реалиях — это вообще не наука о будущем, это наука о прошлом, ситуация в любом случае будет меняться. Главное, что есть активное меньшинство, которое можно называть как угодно — креативное, оппозиционное или как-то ещё. Но оно на стороне прогресса, а прогресс всегда побеждает. А колебания в одну или в другую сторону в 10-20 процентов из-за пропаганды — это было всегда, и не только в России. Сейчас вот вырастут тарифы и цены — и результаты опросов будут другими.

Борис Немцов, РПР-ПАРНАС:

На самом деле тут всё просто. Коль скоро пропитанные имперским духом и пропагандой граждане поддерживают Путина, а его рейтинг по-прежнему больше 80%, то надобность в оппонировании, в противовесах в общественном сознании отсутствует. Это абсолютно временное явление. Дело в том, что любой человек, у которого есть дети, знает, что даже нервный или перевозбуждённый ребёнок оставаться в истерике долго не может, он устаёт. Точно так же и общественную истерику поддерживать долго невозможно. Поэтому, на мой взгляд, как бы они ни пыжились, ни старались, ни несли чернуху про фашистов и бандеровцев, осенью всё пойдёт на спад и возвратится потребность в оппонировании. Это никакая не долгосрочная тенденция, просто фиксация истеричной имперской консолидации на фоне массового пропагандистского промывания мозгов. Так что волноваться не стоит, такое помешательство не может длиться вечно.

Алексей Левинсон, социолог, «Левада-центр»:

Самым главным в этих результатах является дезактуализация для большинства граждан того конфликта, который недавно казался наиболее значимым и ключевым в новейшей российской истории. Люди видят в этом просто досадный эпизод, а не поворотный пункт. Это изменение нетрудно объяснить той политической линией, которой придерживаются администрация Путина и СМИ. Именно к такому результату они и стремились.

Более интересной является та часть этого явления, которую нельзя назвать «артефактной», нашептанной пропагандой, и которая выражает собственные ощущения россиян. А это, в первую очередь, ревизионистское чувство по отношению к чаяниям 90-ых годов, идея того, что в делах страны ничего решать не следует. Это отказ от мысли, что стране нужно что-либо иное, какие-то перемены. Это очень существенно, и само появление такого чувства является результатом поражения, которое потерпела реформаторская тенденция, начавшаяся в середине 80-ых и продолжавшаяся до середины 90-ых. Переход к новой жизни, к демократии, к свободе, который россияне обещали сами себе, не состоялся, и стало видно, что Россия, кроме всего прочего, не понимает, как совершить такой переход бескровно. В результате массовое сознание перешло в прямо противоположное состояние отказа от любых перемен.

Путинские годы, период так называемой «стабильности» стали периодом постепенного созревания этой идеи в достаточно широкой части общества, но не в её динамичной «верхней части». Эти люди сделали попытку вернуться к такой линии развития зимой 2012 года, после самих больших митингов, и проекцией этих же чаяний стал украинский евромайдан. И то, что украинский выбор не сумел быть бескровным, по тем или иным причинам, очень сильно ударило по таким же надеждам в России. В результате от них если и не отказались полностью, то подчинили другим настроениям.

Но проблема в том, что эти другие настроения не мотивирует людей что-либо делать. И что ещё важнее — не способствуют тому, чтобы люди запретили другим что-либо делать с собой. Это самое ужасное в нынешней ситуации, общество сейчас будет позволять себя разворачивать в уже понятном направлении, не оказывая этому никакого сопротивления. Это не навсегда, речь идёт о временном явлении, но для страны это будет тёмный период.

Антон Орехъ, журналист, спортивный обозреватель:

Ничего экстраординарного не произошло, фанаты спели известную песню про Путина, ставшую неофициальным «гимном протеста» и уже разошедшуюся за пределы бывшей советской территории. Понятно, что какие-то проблемы за исполнение этой песни могут возникнуть только непосредственно в России, где пока никто и не пробовал, или в Белоруссии. Всех, кого могли задержать, задержали. Лукашенко старается занимать позицию «и вашим, и нашим», по украинскому вопросу он Россию открыто не поддерживает, но раз уж на его территории украинские болельщики делают что-то подобное, нужно принять меры. Вряд ли их ожидает какое-то особенное наказание, скорее всего их просто оштрафуют и отпустят. Это просто такой любопытный инцидент: болельщики получили огласку, на которую и рассчитывали, и вполне тривиальный футбольный поединок стал новостью, которую все обсуждает. Так что все довольны, а Москва пошлёт белорусскому президенту тайную благодарственную телеграмму за то, что он пресёк такое безобразное поведение.

Вполне возможно, что вместе с украинцами это пели и белорусы. Болельщики — это всегда радикальная часть общества, они привыкли выражать свои эмоции открыто, а среди белорусских болельщиков наверняка есть те, кто не верит России и Владимиру Владимировичу. Но тут нет никакой сенсации, кто-то мог бы спеть там песню и за Путина, такие люди скорее всего тоже есть. Нужно помнить, что не так давно и в белорусском обществе оппозиционные настроения были довольно сильны, пригасили их только что.

Александр Федута, политолог:

Отношение белорусов ко всей украинской истории очень двойственное. С одной стороны, все напуганы тем, что было на Майдане. Каждый проецируют такую ситуацию на свой город, например, на Минск, и никому не хочется, чтобы была стрельба и гибли люди. Белорусы — это такие «хоббиты», которые привыкли к стабильности и ценят её превыше всего. Но с другой стороны, все прекрасно понимают, что происходящие на Украине напрямую связано с действиями Кремля. И несмотря на то, что к России граждане Белоруссии относятся лояльно, понимают, что мы отчасти живём за её счёт и что в квартирах тепло благодаря русскому газу, происходящее обрушило отношение к российском руководству и лично к Путину.

Если раньше к нему относились положительно или нейтрально, то сейчас в нём видят источник угрозы, пусть и не артикулированной. Наш президент постоянно выбивает для страны какие-то преференции, но угроза от этого не перестаёт восприниматься как таковая. И то, что выплеснулась в этой речёвке на матче — выплеснулось искренне, откуда-то из подсознания. Обычно этого нельзя сказать вслух, потому что власти этого не приветствуют, играя в свои игры с Кремлём. Но на матче вроде бы всё позволено, тем более что, как говорилось в анекдоте, «у нас тоже можно выйти на Красную площадь и ругать президента США». Понятно, что президента Белоруссии ругать в Минске нельзя, но спеть непристойную речёвку про президента России, тем более спрятавшись за спины украинских фанатов, всегда пожалуйста.

Белорусская власть — это тоже «власть хоббитов». Она делает всё для того, чтобы в доме было тепло, светло и было что покушать, но в кармане держит фигу. В данном случае спрятать её не удалось, Владимир Владимирович аккурат сейчас приехал на саммит СНГ, так что надо будет изображать возмущение таким безобразием и хамством. Но ничего хорошего для себя на основании того, что случилось с Украиной, белорусская власть не ожидает. Лукашенко — опытный и достаточно умный политик, который понимает, что произошедшее в Крыму легко может повториться и в Белоруссии.

Задержанных украинских фанатов, скорее всего, спокойно вернут на родину. Максимум, что их ждёт — штраф и «сутки». «Сутки» — это производное от «15 суток за мелкое хулиганство», привычное дело для наших молодёжных активистов. Скорее всего украинцы вернутся домой счастливыми, пострадавшими за Украину от рук злобного белорусского режима, пресмыкающегося перед Кремлём. Во всяком случае, комментарии в Киеве будут именно такие.