Большое интервью одной из ведущих телекомпаний той страны, с руководителем которой собирается встречаться наш лидер, — давно сложившийся формат. Такой разговор имеет вполне прикладное значение. Он призван разогреть публику перед саммитом, ознакомить ее с кругом тем, которые предстоит обсудить непосредственно на встрече, представить телезрителям одного из участников переговоров.

Интервью президента России Владимира Путина телеканалу NBC вышло в эфир 14 июня и сразу стало предметом обсуждения как внутри России, так и за ее пределами. Любопытно, что журналистов, которые должны были встречаться с российским президентом, предварительно заставили отсидеть двухнедельный карантин. Это несмотря на то, что, как мы знаем, Владимир Путин привит одной из отечественных вакцин.

Тележурналист Кир Симмонс в беседе с президентом России напозволял себе немало, комплементарным интервью никак не назовешь. Первый вопрос был о сотрудничестве с Ираном (нам такое начало показалось странным, но для американской аудитории — это важнейшая тема). На вопрос о том, действительно ли Россия собирается передать Ирану спутниковую технологию, позволяющую наносить удары по военным объектам, Владимир Путин ответил: «Нет, у нас нет таких программ с Ираном, это просто чушь очередная». Собственно говоря, словосочетанием «чушь очередная» Владимир Владимирович мог предварять ответ на каждый вопрос американского журналиста. Выглядело бы изящно, но он почему-то не стал этого делать. Например, уже делая заход на следующую тему, о предстоящих переговорах с президентом Байденом, г-н Симмонс сразу обидел нашего лидера, сказав, что в мире его «подают как диктатора и автократа». Путин и тут, конечно, мог сказать, что это чушь очередная, но ограничился несколькими невнятными репликами и добавил, что «НАТО — рудимент холодной войны».

Потом они поговорили про темы саммита, про отношение Путина к Байдену (по сравнению с Трампом), про продление договора о СНВ, про стабильность и предсказуемость в международных отношениях. Причем президент Путин специально подчеркнул, что считает стабильность и предсказуемость высшими ценностями, но интервьюер и здесь его подковырнул. Прервав Путина, Симмонс сказал: «Извините, что перебиваю, но он (Байден) ведь говорил, что это вы чините нестабильность и это вы источник как раз-таки непредсказуемости». На что российский президент ответил: «Он говорит одно, я говорю другое. Может быть, когда-то в чём-то наши риторики расходятся»… А мог бы просто сказать: чушь очередная.

Как, впрочем, и на обвинения в кибератаках, к которым, дескать, Россия причастна и тому есть масса доказательств. Но тут Путин как раз пустился в пространные рассуждения о том, что никаких убедительных доказательств и нет вовсе.

Потом они еще поговорили про права человека, про Украину, про возможный обмен пленными (извините — заключенными), и тут все было более или менее гладко. Хотя Путин по своему обыкновению все время переводил стрелки на США: у вас, дескать, у самих представителей чернокожего населения линчуют, а Симмонс пенял ему, что это некорректный риторический прием. Но, когда речь зашла об Алексее Навальном, все пошло уже не так гладко.

Во-первых, то, что Владимир Путин по-прежнему отказывается произносить вслух имя лидера российской оппозиции, уже выглядит совсем смешно и жалко. Но потом случился настоящий скандал… На вопрос журналиста, может ли президент гарантировать, что Навальный выйдет из тюрьму живым, Владимир Путин ответил следующее: «Исхожу из того, что и к человеку, о котором вы упомянули, будут применяться такие же методы, не хуже, это совершенно точно можно сказать, чем ко всем другим лицам, находящимся в местах лишения свободы». На эту реплику Симмонс отреагировал моментально: «Его зовут Алексей Навальный. Люди заметят, что вы не были готовы сказать…» «Мне все равно», — перебил его Путин.

И тут, конечно, возможны разночтения. Не вполне ясно, что президенту «все равно». Что Навальный может не выйти живым из тюрьмы или что люди заметят его нежелание прямо отвечать на вопрос. Впрочем, оба варианта вполне чудовищные, поэтому нет ничего удивительного в том, что на сайте Кремля эта реплика исчезла из стенограммы.

Не знаю… Возможно, американская аудитория много что почерпнула из этого интервью, открыла для себя новые грани в характере и образе российского лидера. Мы же, люди, давно и достаточно близко знающие Владимира Владимировича, вряд ли в результате этого разговора выяснили о нем то, чего не знали и не понимали раньше. Готов смело утверждать, что и в следующих интервью он на все вопросы будет отвечать «чушь очередная». А на совсем острые и неприятные — «чушь собачья»…   

Фото: Kremlin.ruпо лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International