Сегодня, 16.09.2019, завершается период агитации в думской кампании, который длился 28 дней. Завтра — день тишины. Послезавтра выборы. Про содержательную сторону выборов напишу отдельно, а сейчас про форму и внешние характеристики того, что за эти 28 дней 14 партий, принимающих участие в выборах, пытались сообщить 111,6 миллиона избирателей (109,7 живут внутри России, 1,9 — за ее границами). О том, что нынешняя думская кампания — самая тихая и незаметная в новой истории России, не отмечал за эти дни только ленивый. Причины на поверхности: власть очень не хочет, чтобы на эти выборы кто-то пришел. В смысле, кто-то, кроме тех, кого власть пригонит строем.

Элла Памфилова уйдет со своего поста, в случае «если провалит выборы». Что ж, порыв благородный, редкий в наше чиновничье время. Однако что же нам понимать под «провалом выборов»?

В последние пару недель дискуссия об участии в так называемых выборах вышла на финишную прямую. И если раньше разговор шел скорее о том, стоит ли реализовывать пассивное избирательное право — выдвигаться в качестве кандидатов, то теперь речь, в первую очередь, о том, надо ли воспользоваться своим активным избирательным правом и проголосовать 18 сентября. Так что, хотя аргументы произнесены уже не раз, накануне «выборов» стоит еще раз разобрать аргументы противников участия в них именно с точки зрения действий избирателя. 

Вот мы и дошли до следующего убийственного возражения: «Нас слишком мало». Здесь я вынужден извиниться перед читателями и предупредить, что ниже я буду использовать не столь очевидные соображения, что выше. Страна загипнотизирована широко тиражируемыми данными неадекватной социологии. Это часто даже не результат злого умысла, а просто недостаточной квалификации. Вот, например, данные социологического исследования Фонда ИНДЕМ, которое проводилось примерно год назад. Анкета содержала вопрос о степени доверия респондентов различным институтам и персонажам, среди которых был и действующий президент. Результат по последнему: «Полностью доверяю» — 35,8%; «Скорее доверяю» — 42,8%; «Скорее не доверяю» — 13,4%; «Совсем не доверяю» — 5,5%; «Затрудняюсь ответить» — 2,5%. Обычно складывают два первых процента и называют такую сумму уровнем доверия президенту. 

Мы голосуем не за конкретного политика, а за нужные нам, ожидаемые нами возможные последствия нашего голосования, за изменения, которых мы все хотим. Только это важно. Обратите внимание: я подчеркнул слово «возможные». Этим я честно признаю тот факт, что обеспеченная вашими голосами победа (о смысле слова победа мы поговорим потом) вашего кандидата (партии) только создает возможность для нужных вам последствий, изменений, но никогда не гарантирует их. А вот ваше массовое воздержание гарантирует отсутствие нужных вам последствий (изменений). Поясняю: брак с полюбившейся вам персоной не гарантирует счастливой семейной жизни, а лишь является ее предпосылкой. 

Что касается кандидатов в одномандатных округах, то моё мнение, что два-три приличных человека на всю страну, которых, может быть, допустят посредством этих выборов в парламент, не должны своим присутствием в нелегитимном органе «облагораживать» его и давать ложную надежду своим избирателям на его легитимизацию и свою принципиальность. Также, помимо ответственности за аннексию Крыма, которую власть делегирует всем избирателям, эти люди берут на себя дополнительную ответственность за те решения, которые будут приниматься новым составом Государственной думы.

За неделю до дня, когда гражданам будет предоставлена возможность опустить в урны для голосования бюллетени с помеченными кандидатами, политик Алексей Навальный, который по закону сам избираться не может, все же решил повлиять на результаты выборов в Госдуму очередного созыва. Он обратился к участникам избирательного процесса на демократическом фланге с призывом упростить задачу собственному электорату, оставив в каждом избирательном округе по одному оппозиционному кандидату и увеличив, тем самым, как полагает г-н Навальный, шансы последнего на победу. Логика в таком предложении, разумеется, есть...