Прошлый, 2014 год, для Украины оказался революционным во всех смыслах и, безусловно, переломным. Мирная, стабильная, «братская» (как до сих пор любит говорить президент Путин) страна с «многовекторной» (как любил говорить президент Кучма) политикой в одночасье превратилась в военный лагерь, в государство с «проблемными» территориями и мобилизационной экономикой. В 2015-й Украина вступила с худшими за всю свою историю экономическими перспективами: в феврале началась реальная паника, и гривна перешагнула свой исторический предел: за доллар в ту зиму давали более 30 грн. Наверное, главным экономическим итогом 2015-го стал положительный прогноз по инфляции... 

Один из главных итогов года уходящего — выросший выше неба уровень цинизма. То есть врут в глаза, нагло улыбаются и передергивают плечиком, когда их ловят на вранье. Глава Ростуризма говорит о том, что отдых на море навязан стереотипами, и вилла на Сейшелах тому подтверждение. Фигуранты расследования по «делу Чаек», оказывается, давно потеряли документы. Кто-то подделал и пользуется. Президент страны на голубом глазу говорит, что мы не начинали войну с Украиной… Никто из иностранцев никогда не рвался усыновлять российских больных детей… Впрочем, шедевр — это, конечно, «за достаточно долгий период моей работы можно было заметить, что я бережно отношусь к людям»… Особенно это заметили те, которые на «Курске», в «Норд-Осте»…

Для нашего спорта год получился скверным. Верный признак: если народ говорит о спорте, значит, в спорте дела плохи. Потому что страна у нас — неспортивная, болельщиков в общей массе мало, а интересуется народ спортом, только когда Олимпиада или чемпионаты мира и Европы по футболу. Или если какой-то скандал. В этом году таких глобальных турниров не было, а про спорт говорили. Значит — скандал. Скандалов было два. ФИФА и допинг. История про ФИФА показывает, что мы в своем безобразии, жульничестве и воровстве отнюдь не уникальны. Что подобное возможно где угодно — даже в планетарном масштабе. Но когда видишь всё это именно в планетарном масштабе, как бы со стороны, еще лучше понимаешь принципы, на основании которых эта зараза живет и процветает.

Прошлый, 2014 год, я комментировал фактически в режиме он-лайн. Начавшийся ложной «оттепелью», громкими освобождениями политзаключенных перед сочинской Олимпиадой, он очень скоро обрушился в политическую катастрофу. Ошарашенный сообщениями о «вежливых людях» в Симферополе, я только и мог вымолвить очевидное: «Мы дорого за это заплатим». Очевидно это было — всем, кто хоть как-то способен соотносить ход вещей с уроками прошлого: Праги, Афгана...  Все, что случилось с тех пор — так или иначе, было почти неизбежно. То есть вилка вариантов, конечно, имелась (и мы реализуем — пока — не самый катастрофический), но по сути дела: сказавши «а», Путин обрек себя на «б» — и далее по алфавиту.

Белорусы впервые за последние десять лет встретят его без политических заключенных. Хотя… Хотя правозащитники утверждают, что старых политзэков мальчик из Шкловского района выпустил, но еще двое новых отбывают свой срок в колониях. И это – то, что омрачает наступающий праздник. Поэтому те белорусы, кто знают о существовании в стране лиц, осужденных по политическим мотивам, искренне желают, чтобы таких приговоров больше не было. А тех, кто их отбывает, побыстрее выпустили на свободу. Это – и моя просьба, мое рождественское и новогоднее пожелание. Может быть, святой Николай его услышит?

Конец 2015 года преподнес российской экономике весьма неприятный сюрприз. После отказа ОПЕК начать сокращение добычи до того, как на аналогичные ограничения пойдут независимые экспортеры, нефтяные котировки отправились в свободное падение. Североморская смесь Brent, к которой привязаны российские сорта, ушла ниже 40 долларов за баррель, сделав актуальным стрессовый сценарий от российского ЦБ, а потом и вовсе упала к многолетним минимумам, фактически повторив «антирекорд» 2008 года на уровне 36,5 доллара за баррель. Российская валюта, как и в декабре 2014 года, последовала вслед за нефтью: доллар подскочил выше 71 рубля, а единая европейская валюта – выше 78.

Про итоги 2015 года писать сложно, потому что их уже подвел президент в своей пресс-конференции: «Страна в заднице, но в заднице этой все хорошо». Спорить с ним не осмеливаюсь — кто я такой? — тем более что с первой частью согласен полностью. Лишь несколько дополнений. Как ХХ век, по факту, начался Первой мировой войной, а XXI — терактами в США, 2015-й у нас начался убийством Немцова. Не только начался, но и продолжился: крах надежд тех немногих, кто рассчитывал на расследование и возмездие и на то, что власть сама ужаснется и сделает шаг навстречу обществу, признание де-факто экстерриториальности Чечни, откуда, как когда-то с Дона, выдачи нет, и многое другое.

«Ну что, «ежовый» народ, прищучили нас? Прищучили, не поспоришь. Обложили, суки, со всех сторон, зажали в своих тисках вертухайских — ни продохнуть, ни грудь расправить, ни голову из окопа высунуть. Только высунул — бьют сразу в лоб прямой наводкой. Кого лопатой, а кого и из стрелкового оружия». Я ненавижу самоцитирование и стараюсь никогда не пользоваться этим унылым приемом. Но жанр новогоднего обращения к трудящимся и тунеядцам заставляет просматривать написанное по этому поводу ранее. Просто чтобы не повторяться из года в год — все же одиннадцатый уже пошел. С вышеприведенного абзаца я начал свой текст ровно год назад. А еще через пару дней мы веселой компанией выпивали у нас на даче. Был с нами и Боря Немцов. С 27 февраля и по сию пору я не могу с ним попрощаться. Просто не могу и все — не достает у меня на это сил. Уходящий год фактически начался с убийства Бориса Немцова, а закольцевался гибелью восемнадцатилетнего Влада Колесникова. Тоже, конечно, насильственной.