У нас в интеллектуальных кругах принято давать слегка циничное объяснение событию, происшедшему 12 июня 1991 года. Напомню, что в этот день Съезд народных депутатов Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (в составе СССР) подавляющим большинством принял документ, называвшийся «Декларация о государственном суверенитете РСФСР». Каюсь, и я грешил этим объяснением: дескать, единодушное принятие декларации объясняется (слегка огрубляя) борьбой между российскими и союзными элитами. Суть в том, что в этом только половина правды. Но, говоря только об этой половине, мы предаем остальную, гораздо более важную и полностью забытую.

По давней «Ежовой» традиции итоги года ваш покорный слуга подводит дважды — итог общественно-политический и итог спортивный, коль скоро я негласно отвечаю на этих страницах за данную специфическую сферу. Но на сей раз писать раздельные тексты сложно. Потому что никогда прежде спорт не был так тесно связан с политикой. А сочинская Олимпиада (точнее, ее предвкушение) стала важнейшим фактором не только и даже не столько внутренней, сколько внешней политики. Да если бы не Игры-в-Субтропиках, то почти наверняка не состоялось бы главное событие года вообще, то есть освобождение Михал Борисыча из колонии!

Сравнение путинской России с Зазеркальем Кэрролла давно стало привычным и банальным. Но постепенно это сравнение перестает быть метафорой и становится повседневностью. Возможно, это связано с тем, что сам Кэрролл был, судя по ряду признаков, человеком, которого в стране, где правила поведения диктуют Мизулина и Милонов, не то что не допустили бы до преподавания и писания книжек для детей, но, вероятно, попытались бы упрятать за решетку. И он предощущал такого рода ситуацию как предельно аномальную. А возможно, будучи логиком, ничего не предчувствуя, просто описал мир, в котором нарушены и извращены все основные законы бытия и мышления так, что в викторианские времена это казалось сказкой.

О качестве экономической политики правительства в 2013 году вполне красноречиво может сказать сопоставление двух простых цифр: среднегодовой цены нефти и темпов роста ВВП – около 107 долларов за баррель и ниже 1,5%, соответственно. На этом фоне, вероятно, не будет большим преувеличением утверждать, что самый весомый вклад в экономику – во всяком случае, с точки зрения ее долгосрочных интересов и перспектив – в минувшем году сделали не МЭР или Минфин, а Министерство иностранных дел. Благодаря нескольким громким победам, одержанным не без участия МИДа на геополитических фронтах, у России появился шанс сохранить за собой роли ключевого игрока на мировом газовом рынке.

О том, что в любезном отечестве с судебной системой плоховато, мы догадывались давно. Институт мировых судей приказал долго жить, разбираясь с протестными акциями, причем еще задолго до того, как эти акции стали широко популярны. Политических дел в последние годы было немало (достаточно вспомнить второе дело ЮКОСа или процессы против нацболов), и они наглядно демонстрировали и обвинительный уклон, и заказной характер, и абсурдность, и произвол. Но, кажется, никогда раньше все это не демонстрировалось настолько концентрированно. 2013 год можно считать годом, когда российская судебная система громогласно и практически официально признала, что ее не существует.

Главное событие года получилось действительно как новогодний подарок. Ведь чем новогодний подарок отличается от просто подарка или просто сюрприза? Тем, что под Новый год происходит то, чего, казалось бы, просто не может быть. И кроме как Дедом Морозом происшедшее никак не объяснить. Я, конечно, далек от сравнения Путина с добрым волшебником и не хочу кощунственно уподоблять его замечательному старику с мешком подарков и белой бородой, в которого искренне верят миллионы детей. Но ведь и то правда, что поверить в освобождение Михал Борисыча было совершенно невозможно.

Когда в экономике стагнация, становится востребованным производство иллюзий. Это в полной мере относится к современной России, в которой власть все больше внимания уделяет идеологии, обосновывающей величие страны. Нечто вроде мысли генерала Бенкендорфа, полагавшего, что прошлое России было удивительно, настоящее более чем великолепно, а будущее «превзойдет все, что может себе представить воображение самое смелое». Правда, на горизонте маячила Крымская война, разрушившая иллюзии, которым предавались власть и значительная часть общества. Отличие России Бенкендорфа (Уварова, Чернышева и, разумеется, НиколаяI) от путинской России образца 2013 года состоит, однако, в том...

Минувший 2013-й в свой последний день предъявил наглядную иллюстрацию того, во что превратилась страна. Два разных обращения президента, одно к Дальнему Востоку, другое к остальной стране. Понятно, что теракты. Понятно, что на Дальний Восток ушла старая заготовка. Понятно, что пришлось переделывать. Это все понятно. Важно другое. Этот сбой, когда упала декорация, обнажил реальное устройство страны и ее базовой треугольной конструкции: власть – телевидение – население. Это конструкция голограммы, в которую превратилась Россия.

Не скрою, толчком для написания этой колонки стали слова Ходорковского о Северном Кавказе и горячие дискуссии по поводу этих слов. Но сначала — небольшая преамбула. По моему убеждению, общеполитический, даже мировоззренческий выбор человек делает (если вообще делает) исходя вовсе не из рациональных, а из эмоциональных, даже вкусовых предпочтений. Один человек любит футбол, другой — биатлон, один любит мясо, другой — пирожные, и т.п. Точно также один больше любит справедливость, а другой — свободу, и поэтому первый становится социалистом, а второй -либералом.

Никто не спорит с очевидностью того факта, что весь прошедший год, словно месяц багрянцем, окрасился сенсационным выходом МБХ по президентскому помилованию и освобождением Марии Алехиной и Надежды Толконниковой по амнистии. Если к этомуприсовокупитьеще и выход по той же амнистии нескольких «болотных», то складывается картина светлая и даже благостная. Однако, как выражался во времена моей комсомольской юности профессор Валентин Зорин, «солнце встает над Капитолием, но нет улыбок на лицах простых американцев». Впечатление такое, что освобождение узников с мировыми именами на самом деле не принесло радости никому, кроме них самих, их близких...